Есть ли будущее у российских народных промыслов и традиционных искусств? Будущее живописи Есть ли будущее у российских народных промыслов и традиционных искусств? Выясняла Наталия Нехлебова.

В последнее время мы все чаще встречаемся с терминами медиа искусство и медиахудожник. И думаем, что как лучше назвать, чтоб еще и не ошибиться с этими МЕД, МЕДИА и МАССМЕДИА.

Википедиа дает нам разумное разъяснение этого феномена в развитии современного искусства

Медиа искусство - направление в искусстве возникшее в 1960-х гг., объединяющее художников, работающих с медиа - использующих для создания художественного образа медиаустройства, то есть какие-либо технические средства передачи видео- и аудиоинформации, связи (телефон, факс, видеокамера, телевизор, компьютер). Медиа искусство - синтетическое искусство, расширяет поле изобразительной информации, художники этого направления в поиске!, их привлекают новые выразительные средства, возможности видеокамеры, звукового и музыкального оформления, развития действия во времени, интерактивность творений и др.

Медиа искусство включает в себя несколько жанров, различающихся в зависимости от типа используемых технологий и формы представления произведений: видеоарт (в том числе VJ-ing), медиаинсталляция (иногда также медиаскульптура), медиаперформанс, медиаландшафт или медиасреда, сетевое искусство, интернет-арт или нет-арт (иногда также веб-арт ), саунд-арт.

Однако типология жанров и форм медиа искусства не ограничивается этим списком, так как это чрезвычайно гибридный в техническом и методологическом отношениях вид искусства, интенсивно развивающийся вместе с эволюцией технологий.

Медиахудожники на стыке искусства и новых технологий создают нечто прекрасное, реализованное новыми оригинальными выразительными средствами.

Мастера медиа-арта создают такие произведения, которые трудно отнести к какому-либо отдельному виду искусства. Порой эти творения кажутся невероятными видениями, пришедшими к нам из фильмов о фантастическом будущем.

И конечно же, лучше это просто увидеть:

детище арт-группы Spin - Off музыкальный инструмент нового поколения Reactable . Это своеобразный диджейский пульт который включает в себя два элемента интерактивный стол и стеклянные маркеры , запрограммированные на определенные звуки.

Диджей может перемещать по столу стеклянные маркеры, тем самым формируя уникальную мелодию. Разработчики Reactable утверждают, что это музыкальный инструмент будущего.

Художница из Мексики Lilia Perez Romero придумала, как можно заставить портрет на фото двигаться. Недавно она продемонстрировала свою технологию. Чтобы портрет ожил, человеку нужно войти в специальную кабину, сфотографироваться и совершить ряд незатейливых манипуляций. Портрет отправляется на интерактивный экран в выставочном зале. Теперь портрет на фото будет повторять за вами движения. Портрет совершенно незнакомого человека может помахать вам рукой.

На первый взгляд можно подумать, что это анимированная 3D графика, но это не так. Это безымянная кинетическая скульптура немецкого архитектора Atelier Bruckner. То есть металлические шарики подвешены на леске к потолку, а всеми движениями кинетической скульптуры управляет компьютер. За свое творение художник получил престижную премию в области дизайна "One Show Design Awards". В каждый временной промежуток формы, которые показывает эта скульптура, уникальны, так что можно сказать, что она живет своей кинетической жизнью.

И еще немного об архитектуре и медиа

О развитии медиа-арта в России вы можете узнать больше на встрече-лекции, которую будет проводить Вадим Эпштейн - московский медиа-художник, теоретик и практик, VJ, организатор многочисленных клубных мероприятий 08 января в 20-00 в клубе Trans-Force на Невском 88.

, Московской биеннале , выступлениями на фестивалях в Европе, престижными наградами вроде PRIX CUBE, сотрудничеством с , а где вы получали образование и как заинтересовались созданием технологичного искусства?

Дмитрий Морозов: По образованию я искусствовед, учился в РГГУ на Факультете Истории Искусств. Но меня всегда интересовала техника и технологии. Диплом я писал по модернисткой архитектуре США, которую вообщем невозможно понять без проведения параллелей между технологиями, дизайном и искусством. Также меня всегда интересовала электронная музыка, которая само собой не существует без технологий. В какой-то момент все эти интересы соединились, но теорией стало заниматься уже не интересно и постепенно через создание электронных музыкальных инструментов пришел к созданию объектов и инсталляций.

Поэтому мне сложно отвечать за весь жанр, но могу сказать что лично мне очень близок формат небольших работ, скульптур и т.д. скорее походящих на гаджеты. Хотя у меня есть и крупные работы, но они по сути те же гаджеты побольше масштабом. В первую очередь меня в этом формате привлекает доступность подобного языка для понимания моих работ современным обществом, ведь сейчас «интерфейс» стал более важен, чем образ. Технологии полностью захватили нас.

Финансовые риски. 2015. Арт-объект состоит из шести считывателей банковских карт, аппаратной системы для синтеза видео и звука, клавиатуры для ввода пин-кода и двухканальной звуковой системы. Карты превратились в неотъемлемую часть жизни современного человека, чье благосостояние и материальное спокойствие на символическом уровне обеспечивают информация на маленькой магнитной полоске и четырехзначный пин-код. Художник вступает в своеобразную психологическую игру со зрителем, предоставляя ему возможность побороть страхи, связанные с распространением конфиденциальной информации, а взамен вступить в полное взаимодействие с объектом искусства.

Как понять, где кончается политехнический музей и начинается собственно искусство?

Дмитрий Морозов: Где-то по середине, но всё же политех это такое собрание артефактов, как правило утилитарных объектов, которые рассматриваются с точки зрения эволюции техники, тогда как технологическое искусство это скорее работа со смыслами и идеями, но совершенно не несущая прикладных целей.

R x2, 2015 (Анастасия Алехина, Дмитрий Морозов). Кинетическая звуковая инсталляция. Компьютерный алгоритм считывает из Интернета силу и глубину колебаний земной коры и регистрирует все землетрясения выше 0.1 по шкале Рихтера. В среднем в день происходит около двухсот таких сейсмических толчков. Информация конвертируется в сигналы, которые поступают в моторы, прикрепленные к акустическим барабанам Thunder Drum (‘звук грома). Звук и движение в данном случае является наглядной интерпретацией сейсмической активности планеты.

В каждой работе в конечном счете важна именно идея и концепция, а вот очередность ее возникновения может иметь разную последовательность. Больше всего меня интересует то, как технологии стали тесно переплетены с нашей жизнью, как инструменты стали влиять на общество. Также мне очень интересно то, что все науки и дисциплины намного ближе друг к другу, чем в обществе часто принято думать. Ещё меня очень занимает, что вся техника на самом деле очень антропоморфна, что человек очень склонен наделять технику человеческими свойствами — разговаривает с ней, когда она ломается или даже видит определенный эротизм в каком-то процессе. Меня очень занимают идеи технологической сингулярности, прогресса и проблем, с которыми общество столкнется в будущем, когда технологии продолжат свое развития на совершенно ином уровне.

Как вам кажется, каким будет искусство будущего? Будущее за технологическим искусством?

Дмитрий Морозов: Думаю, что технологическое искусство прошло только самую первую стадию становления и дальше будет набирать всё большую и большую силу, хотя этот процесс будет неинейным и возможно даже затормозиться или скажем будет развиваться «горизонтально», а не «вертикально», что вобщем и происходит на данном этапе. Каким именно оно будет предугадывать не возьмусь, но надеюсь самому как-то поучаствовать в этом процессе.

Есть ли будущее у искусства?

Задаваясь этим вопросом, давайте оглянемся назад, в историю культуры, и мы обнаружим, что это один из вечных вопросов.

Так, в эпоху позднеантичной культуры, когда стены зданий стали украшаться инкрустацией, мозаикой и узорами, возник кризис изобразительного искусства. В эти же времена Тацит сетовал об упадке ораторского искусства.

Вспомним историю иконоборчества в период утверждения христианства.

Та же ситуация повторилась и на рубеже XIX и XX вв. Например, вхождение в культуру импрессионизма и модернизма.

Многогранный и одаренный А. Бенуа высказывал по поводу импрессионизма недоумение, граничащее с ужасом: «Неужели в этом общем беспорядке красок и линий люди искренние и беспристрастные могут находить и свет, и солнце, и даже поэзию?»

Н. Бердяев видел знаки «кризиса человека», «разжижения» человеческой души в кубизме, футуризме, сюрреализме, подчеркивая, что «техника несет с собой смерть красоте», а в образах современного искусства обнаруживал «таинственное распластывание космоса», «расшатывание материальных границ», «облетание листвы мира», дыхание вселенской зимы, которое вызывает ужас и восторг одновременно.

Как видим, эта тема возникает каждый раз, когда традиция, которая выражена в определенных, привычных изобразительных формах, приходит в противоречие с новым образом мышления, с новым видением мира и новая картина мира, в свою очередь, требует отражения ее в новых художественных формах.

Специфика авангарда состоит в том, что произведение несет в себе тем больше информации, чем оно необычнее и неожиданнее.

Религиозный философ и публицист С. Н. Булгаков так высказывался о выдающемся представителе современного искусства П. Пикассо: он оставляет по содержательной глубине далеко позади натурализм и вообще все «чистое», «эстетизирующее» искусство - после его полотен традиционная живопись кажется пресной, наивной.

И еще одна закономерная парадоксальность: чем больше рационализма и материальной приземленное™ в реальной жизни, тем меньше его в искусстве.

XX в. еще не закончился, и, несмотря на то что каждое отдельное явление всегда угадывается как явление современное, мы еще не можем представить заканчивающееся столетие как целостный феномен - как, например, средневековье или Возрождение.

Во-первых, потому, что мы еще являемся современниками многих процессов - сложных и противоречивых. Отсутствует историческая дистанция между временем создания произведения и временем, когда оно интерпретируется. Г. Гадамер утверждал, что такая дистанция способствует лучшему пониманию результатов художественного осмысления жизни, освобождает от случайного, от социально-психологического контекста, бывшего когда-то актуальным, но канувшего в Лету.

Время не пропасть, через которую надо перекинуть мост, оно не разделяет, а соединяет прошлое и настоящее.

Во-вторых, стремление к системности неизбежно наталкивается сегодня на стилевой хаос, который вызван доступностью художественной информации, получившей неограниченные возможности тиражирования и распространения. Разные художественные традиции существуют параллельно, что обусловлено легкостью перемещения по земным континентам и вовлечением в мировую культуру «периферийных» явлений. Многие из них воспринимаются как художественные открытия, как бы заново обнаруживаются цивилизации древней Мексики, культура Древнего Египта, островов Океании и т.п.

В результате, если прежнюю историю культуры мы могли анализировать, например, как историю стилей, последовательно сменяющих друг друга, то ничего подобного нет в культуре XX в.: стили и направления «наплывают» друг на друга, сложным образом сплетаясь и взаимодействуя.

И все же если рассматривать культуру человечества как целое, как единый процесс, в рамках которого постоянно происходит не просто смена одной локальной культуры другой, отмирание старой и возникновение новой, а их диалог, то нам не придется драматизировать проблему. Попытаемся не отвергать то новое, что возникает в этом диалоге, а войти в него, одновременно возвышаясь и над самим собой.

«В недолго длящемся мгновении есть что-то прочное - таким искусство было вчера, остается сегодня и будет всегда».

Г. Гадамер

Как вы считаете, в XXI в. произойдет усиление или ослабление роли искусства в жизни общества?

Принесет ли искусство XXI в. новые шедевры?

Какие виды искусства, с вашей точки зрения, будут развиваться наиболее плодотворно?

Спасет ли красота мир?

Вопросы и задания к теме

• 1. Чем вызваны кризисные явления в современном искусстве?
• 2. Способствует ли развитие массового искусства росту культуры общества?
• 3. В чем проявляется негативное воздействие на человека массовой культуры?
• 4. Развивается ли в современных условиях народное искусство?
• 5. Приведите конкретные примеры негативных последствий коммерциализации искусства.
• 6. Содержит ли в себе какие-либо положительные моменты коммерция в области культуры?
• 7. Что можно сделать для того, чтобы в обществе гармонически развивалось искусство?
• 8. Как сделать так, чтобы новое искусство естественно развивало классические традиции?
• 9. Сопоставьте вклад в развитие искусства XIX и XX вв.

На сегодняшний день в России сформировалась более-менее устойчивая либеральная «верхушка», где господин Навальный всего лишь медийный персонаж, а вовсе не лидер, который «нужен стране». Совершенно очевидно, что остались неподвластны либералам только область внешней политики (надолго ли?) и военный сектор (тут объективно либералов не может быть, так как они по природе своей пацифисты и воевать за Родину категорически не хотят). Зато в области образования, экономики и культуры представителей либеральной оппозиции великое множество. И если образование и экономика темы горячие, очень обсуждаемые, то о культуре в России как о покойнике - либо надлежит говорить хорошо, либо никак.

А ведь именно на поле культуры господа либералы потратили массу усилий на то, чтобы сформировать благодатную среду для дальнейшей тотальной деградации народа. Ради свободы самовыражения художника в свое время в жертву принесли целое поколение молодых людей, знающих точно, что такое Гарри Поттер, и всерьез полагающих, что Эрих Мария Ремарк женщина.

О какой же такой свободе идет речь? Нам, дремучим российским обывателям, не понять тонкой душевной организации художника. Будь-то литература, кино, музыка или живопись – всюду сегодня торжествует свобода творчества при минимальных интеллектуальных да, собственно говоря, и творческих затратах. Фактически ныне можно просто, прошу извинения, справить большую нужду в какую-нибудь прозрачную емкость, а потом объявить, что сей «шедевр» отображает мир, каким видит его автор, обязательно заявить, что «произведение» под прицелом властей и его везде запрещают – оглушительный успех гарантирован. Первыми на защиту художника, которого обидеть может всякий, кинутся истинные почитатели современного искусства, начнут опять вопить о свободе творчества и самовыражения. Потом дождутся прямой линии с президентом и, обеспокоенные, будут задавать ему «неудобные» вопросы вкупе с просьбой вмешаться и защитить подлинное искусство от маргиналов, которые дальше своего Лермонтова и иной «замшелой» классики не видят ничего. Президент окажется в некотором недоумении и попытается заверить встревоженных ценителей прекрасного, что государство поддерживает искусство, заботится о культурном достоянии страны и продолжит следовать тем же принципам.

С момента распада СССР мы до такой степени «наелись» этой абстрактной свободы, что нас уже ничем не удивишь. Фекалии в прозрачной баночке, голый мужик, где-нибудь на крыше отстаивающий свободу творчества, мертвые животные в крупнейшем музее страны, представители ЛГТБ со своими попытками провести митинг, либералы, восставшие против передачи музея в ведомство РПЦ – зря стараются, людей уже не удивишь.

Естественно, самое страшное время для всех «свободных духом художников» было советское. Цензура не давала несчастным материться со сцены, заниматься сексом на глазах у всей страны, трясти грязным бельем перед носом народа. Действительно, если вдуматься, страшные были времена… Один из ключевых аргументов в пользу истинного искусства сегодня является принцип «там все показано, как оно есть в реальной жизни». Искренне не понимаю, какое отношение реальная жизнь имеет к искусству? Даже в эпоху реализма художники не ставили перед собой цели показать «жизнь, какая она есть». Посмотришь на картину Крамского и думаешь о вечности, о том нематериальном, высшем чувстве, которое руководило этим прекрасным художником в момент истины, когда он писал картину. А вот сегодняшние «мастера» «творят» преимущественно в рамках именно реальной жизни и привлекают их внимание, прежде всего, самые неприглядные стороны этой самой жизни.

На мой взгляд, подлинное искусство всегда свободно априори, потому что значение имеет только та художественная правда, о которой толкует автор, а вовсе не фон. Фоном может быть что угодно, а целостность произведения определяется гармонией между той самой художественной правдой и зрителем.

Есть ли будущее у современного искусства? История, как хорошая хозяйка, бережно хранит то, что и через тысячу лет будет подлинным шедевром. Увы, пока в нынешней России кроме прошлого, хранить почти нечего.

Мария Полякова, Агентство СЗК

Есть ли будущее у российских народных промыслов и традиционных искусств? Выясняла Наталия Нехлебова

Народные художественные промыслы и традиционные искусства, которые пережили войны, революции, советскую власть и перестройку, в новой России оказались на грани вымирания: производство падает год от года, сбыт не растет, число мастеров неумолимо сокращается. От печальной участи уникальную отрасль могло спасти только чудо. И оно, похоже, может случиться. Как загибалась российская самобытность и почему питерский предприниматель Антон имеет шанс остаться в памяти многих поколений народных умельцев, выяснял "Огонек"

Наталия Нехлебова

"С народными промыслами у нас все стабильно,— говорит председатель правления ассоциации "Народные художественные промыслы России" Геннадий Дрожжин,— стабильно плохо". И поясняет: вот уже 25 лет наш "базис самобытной национальной культуры" (так определяет народные промыслы в своих документах Минпромторг) тихо помирает...

Трагичные нотки в словах главы ассоциации понять можно: объем производства год от года падает, численность мастеров неуклонно сокращается. Если в Советском Союзе на предприятиях народных художественных промыслов трудилось около 100 тысяч мастеров, то сейчас хранителей "национальной идентичности" на необъятных российских просторах — меньше 20 тысяч. Типовая картина: на предприятиях, где раньше работали 200-300 человек, осталось 15 и все пенсионного возраста. А работают больше по привычке, чем за деньги,— на трети некогда знаменитых фабрик зарплата не больше 10 тысяч рублей. Естественно, за такие деньги молодежь не сядет расписывать жостовские подносы, корпеть над богородской резьбой, елецким кружевом или федоскинской миниатюрой. "Девяноста девяти процентам народных промыслов нужна экстренная помощь",— констатируют в ассоциации. И добавляют мрачных красок в унылую картину: в прошлом году предприятия произвели продукции на 5 млрд рублей, но продать ее они не могут, у трети предприятий рентабельность от 0,1 до 3 процентов, больше половины — убыточные. Руководитель одного из самых известных художественных промыслов России "Хохломская роспись" Елена Краюшкина вздыхает: "О прибыли говорить не приходится".

Что же это? Наша дымковская игрушка, палехская шкатулка, лаковые миниатюры, которые, по идее, могут кормить целые регионы, развивать сельский туризм, никому не нужны?

Ускользающая идентичность

В СССР все предприятия народного промысла работали по госзаказу. Продукция централизованно закупалась, развозилась по магазинам, уходила на подарки высоким иностранным гостям. В больших городах действовали крупные художественные салоны, где были представлены все изделия народных промыслов. Регулярно проводились ярмарки в Лейпциге и Эдинбурге — традиционный русский сувенир бойко шел на экспорт...

Потом на смену госзаказу пришел рынок и капризная мода. То, что прежде считалось "вековым наследием" и едва ли не "душой народа", для новых русских превратилось в китч. А для иностранцев и он оказался недоступен — разбитые дороги и отсутствие дружелюбной туристической инфраструктуры отрезали от мастеров даже фанатов: предприятия народного промысла преимущественно находятся в селах, до которых было просто не добраться.

В итоге сегодня никакой сети распространения традиционных предметов национальной гордости нет. Предприятия просто не в состоянии открывать сбытовые точки — им бы было чем за свет заплатить. "Стоимость аренды в Москве и Санкт-Петербурге непомерна,— рассказывает Елена Краюшкина,— колоссальные ставки за 1 квадратный метр. Нам такие суммы даже не снились!"

Средства получают только счастливчики — это 79 предприятий, которым удалось пробиться в Реестр народного художественного промысла Минпромторга. Попадание в него — предел мечтаний для хранителей самобытных ремесел

Для известных промыслов, таких как, например, хохлома, один из основных рынков сбыта — это оптовые корпоративные клиенты. Но тут уже не об искусстве речь, а о капризах клиента — фирмы заказывают подарки сотрудникам, опираясь на собственный креатив, так что на свет появляется всякая дичь: то матрешки с встроенной флешкой, то ноутбуки, расписанные "под хохлому". Однажды даже царский трон какому-то поклоннику самодержавия делала хохломская фабрика в борьбе за окупаемость. И, что греха таить, перепрофилировала ряд мощностей для производства обычной дачной мебели — на нее спрос стабильный. Но хохломское производство — крупное, а у маленьких предприятий, выпускающих уникальную промысловую продукцию, такой возможности зарабатывать нет.

В Москве или Питере сегодня можно купить все, что угодно. Кроме... традиционных российских изделий. Ни настоящего вологодского кружева, ни палехских шкатулок не сыскать. Китайские подделки, белорусские и украинские товары на сувенирных развалах даже в городах Золотого кольца теснят оригинального производителя. "Многие турфирмы решают проблему обеспечения туристов сувенирами за счет дешевой привозной китайской продукции",— кручинятся в ассоциации "Народные художественные промыслы". И признаются: бороться с этим практически невозможно. "Объем нелегальной продукции, нарушающей авторские права, в несколько раз превосходит обороты нашего предприятия,— рассказывает Елена Краюшкина.— Было несколько судов. Мы сделали контрольные закупки контрафактной продукции у разных ИП. Затем получили экспертное заключение, подтверждающее нарушения наших авторских прав, направили иск в Арбитражный суд. В процессе делопроизводства ИП зарываются, дело выходит из-под юрисдикции Арбитражного суда и передается в Мировой суд, где нарушителям присуждается штраф в 2 тысячи рублей. И что? Да ничего: штраф оплатили, а через месяц на рынке те же нарушители открывают новые ИП и продолжают делать то же самое. Им тяжба обошлась в мизерный штраф, а мы заплатили за экспертизу, потратились на юристов... То есть нам суд стоит 150-200 тысяч, а им — 2 тысячи. И что толку в таких судебных делах?"

На всех не рассчитано

Государство поддерживает промыслы точечно и крохами. Впрочем, хорошо, что хоть так — во многих жизнь еле теплится только благодаря субсидиям (в этом году выделено 450 млн рублей). Дотации предприятия могут потратить на оплату газа, электричества, железнодорожных перевозок и выставочной деятельности. Но денег отчаянно не хватает на покрытие всех расходов, к тому же средства получают только счастливчики — это 79 предприятий, которым удалось пробиться в Реестр народного художественного промысла Минпромторга. Попадание в него — предел мечтаний для хранителей самобытных ремесел. А зависит мечта от удачи и благосклонности членов художественной комиссии министерства.

Удача капризна и улыбается не всем. Вот, например, русская мозаика — знаменитый промысел создания панно из цветного камня — уже 10 лет пытается попасть в этот реестр и все никак. Уникальное искусство существует 300 лет, его мастера украшали Исаакиевский собор еще в царские времена, а в советскую эпоху дорогие панно из уральской яшмы члены политбюро дарили иностранным гостям. Но, оказывается, для министерской комиссии, ведающей записями в реестре, этого недостаточно.

— На художественном совете у нас спрашивали, где в Приволжском регионе горы,— рассказывает о кабинетных злоключениях Наиль Бадтрединов, руководитель предприятия НХП "Артель".— Претензия была, что наш промысел не привязан к определенной деревне, как остальные. И что им ответить? Обыкновенные у нас горы. Уральские. А пояс яшмы через множество поселений проходит... В другой раз оформление документов у нас оказалось неправильное, потом выяснилось, что недостаточно традиционные мы. Вот в очередной раз подали заявку. Ждем. Надеемся...

Ассоциация народных художественных промыслов давно бьется за получение налоговых льгот. И они вроде бы были даже обещаны в отраслевой стратегии развития народных художественных промыслов до 2020 года, составленной Минпромторгом в 2015 году. Там вообще много чего хорошего написано, но все пока остается на бумаге. А в жизни — практически все налоги и страховые взносы предприятия нашей самобытной народной культуры платят полностью. "У нас работают 700 человек. 90 процентов ручной труд,— говорит Елена Краюшкина,— самая большая затратная часть в стоимости изделия — это зарплата и налоги на заработную плату, почти 75 процентов в объеме себестоимости — колоссальная сумма. И мы платим все налоги и страховые взносы как крупные, высокотехнологичные и автоматизированные предприятия. Это непосильное бремя для нас".

Ручной труд — основная характеристика народного художественного промысла — стоит дорого. Именно это ввергает предприятия в беспросветную нерентабельность. "Те популярные промыслы, которые отказались от ручного труда, чувствуют себя лучше",— признает Дрожжин. Это, например, павловопосадские платки — некогда неповторимый узор на них теперь рисует не умелец, а печатает принтер. И потерянная идентичность, похоже, кураторов отрасли не смущает: Министерство промышленности и торговли поставило задачу увеличить количество предприятий народных художественных промыслов с минимальной долей ручного труда. То есть как таковые по-настоящему промысловые изделия они делать перестанут, зато будут делать дешевые. На это готовы выделять государственные деньги — закупать оборудование. Только вот спасет ли это хранителей старинных ремесел и маленькие предприятия, которые не в состоянии магазин открыть?

В мире действуют иначе. В Германии, например, производства, использующие ручной труд, имеют существенные налоговые льготы, они позволяют за несколько лет полностью вернуть затраты. Там значительно ниже, чем в России, стоимость аренды торговых площадей. В Канаде действует централизованная система сбыта: мастер сдает произведенные им изделия в кооператив, который отправляет их в места продаж. Во Франции, если выпускники художественных училищ поступают на работу к мастерам или в организации, специализирующиеся нa ручном художественном труде, то в течение трех лет получают доплату, обеспечивающую им заработок выше среднего в регионе. А в Японии народные мастера и вовсе имеют статус национального достояния. И государство гарантированно выкупает изделия мастеров и их учеников для пополнения музейных и подарочных фондов, для продажи в других странах.

О печальной судьбе российских народных промыслов высокие чиновники в курсе: ассоциация "Народные художественные промыслы России" проводит ежегодные конференции, общается с Минпромторгом, забрасывает глав регионов криками о помощи. Увы...

Зато у нас, как выясняется, безотказно работает другой метод — достучаться до небес.

Слово Первого

Антон Георгиев два года назад купил обанкротившуюся фабрику "Крестецкая строчка" в селе Крестцы Новгородской области. Со всеми "родовыми проблемами" отрасли, о которых шла речь выше, столкнулся непосредственно. Уперся в главные: кому продавать крестецкое кружево и почему государство не помогает. Но ему, в отличие от коллег по цеху, крупно повезло: он оказался в числе 10 бизнесменов, которые в конце апреля встретились в Великом Новгороде с Владимиром Путиным.

Антон подробности свидания не афиширует, признается только, что доложил президенту: с промыслами у нас все стабильно плохо. Добавляет еще, что после этого все ответственные чиновники вдруг взбодрились. А дальше уже официальная хроника: через неделю стало известно, что президент дал правительству поручение разработать "план мероприятий, обеспечивающих сохранение, возрождение и развитие народных художественных промыслов и ремесел". Поручается, в частности, продумать использование изделий народных художественных промыслов в программах дополнительного образования и воспитания детей, формирование профильного профессионального образования, развитие внутреннего и въездного туризма в местах традиционного существования народных художественных промыслов. А главное — наметился ответ на вопрос: "Кто будет покупать?". Предлагается в рамках федеральной контрактной системы создать систему приоритетных государственных закупок изделий промыслов для пополнения музейных фондов, коллекций в образовательно-культурных учреждениях. К тому же у всех министерств, Роснефти, "Газпрома" есть подарочные фонды — они тоже будут закупать. Отчитаться о создании включающего все эти позиции плана Дмитрий Медведев должен президенту в конце августа...

Излагая все эти радужные перспективы, Антон не без гордости сообщил "Огоньку": в подарочном фонде президента уже приняли решение приобретать работы "Крестецкой строчки". А еще фабрика Георгиева получила госзаказ от Новгородской области.

Неужто спасение? "Если у нас будут закупать продукцию подарочные фонды, музейные коллекции будут каким-то образом восполняться элементами промыслов, это будет большим подспорьем",— говорит Елена Краюшкина. "В Советском Союзе большое количество наших произведений шло в подарочные фонды,— соглашается Наиль Бадтрединов,— если все вернется, конечно, это нам поможет".

Мастера рассчитывают, что министерства, которых касается данное президентом поручение, теперь как-то "сплотятся во имя спасения российских традиций". И грезят: Ростуризм включит предприятия промыслов в федеральный туристический маршрут; Минкульт даст указание Третьяковке и Эрмитажу закупать у них продукцию; Минобр поможет с подготовкой кадров; Минпромторг создаст сеть магазинов в крупных городах, где будут представлены все народные промыслы...

— Человек шел бы за подарком и понимал, что он идет за подарком, который произведен в России, является объектом коллекционирования, может передаваться по наследству другому поколению,— мечтают в ассоциации. Но готовы и к исполнению более скромных желаний: если ведомства все это не осилят или замотают (не построят дороги, не создадут туристическую инфраструктуру, не откроют магазины и пр.), то пусть хотя бы принудительно закупают на подарки "изделия национальной самобытной культуры".

А то как ее, нашу самобытность-то, иначе сохранить?..