Герои произведений Андрея Платонова. Современный ребенок

Сочинение

Для творчества Андрея Платоновича Платонова характерны устойчивые, сквозные темы. И одним из ключевых в его произведениях является образ странника. Вот и Фома Пухов, герой повести «Сокровенный человек», отправляется в путь на поиск смысла пролетарской революции и вечной истины. Писатель назвал своего любимого героя «сокровенным человеком», духовно одаренным, «потаенным», то есть внешне вроде бы простым, даже равнодушным, каким-то Иваном-дурачком, а на деле - глубоким философом и правдоискателем. «Без меня народ неполный», - - говорит он, давая понять, что кровью и плотью связан с нацией. Он привык странствовать, этот Пухов, и если народ пошел в поход за золотым руном, то он тоже покидает свой домишко. География повести чрезвычайно обширна: из провинциального Похаринска герой отправляется то в Баку, то в Новороссийск, то в Царицын, то снова в Баку. Чаще всего мы видим его в дороге. Дорога была важнейшим лейтмотивом в произведениях Радищева и Гоголя, Лескова и Некрасова. Как и у рус-
ских классиков, дорога у Платонова - сюжетобра-зующий элемент. Сюжет повести состоит не в столкновении красных и белых, не в противоборстве героя с враждебными силами, а в напряженных жизненных исканиях Фомы Пухова, поэтому сюжетное движение возможно только тогда, когда герой находится в дороге. Как только он останавливается, его жизнь теряет историческую перспективу. Так происходит со Зворычным, Шариковым, Пере-вощиковым. Становясь синонимом духовного поиска, дорога у Платонова постепенно теряет свое пространственное значение. Перемещения Пухова по просторам России весьма хаотичны, логически не мотивированы: «почти бессознательно он гнался жизнью по всяким ущельям земли» (гл. 4). Причем, несмотря на точность географических названий, упомянутые в повести города не имеют конкретных примет и вполне могли бы быть заменены другими. Дело в том, что у героя нет пространственной цели, он ищет не места, а смысла. Блуждания души не нуждаются в реальном, предметном обрамлении.

Художественный мир А. П. Платонова. Вера А. П. Пла-тонова в силу добра, в свет души человеческой не могла не найти своего воплощения на страницах произведений писа-теля. Герои Платонова — это люди-преобразователи, смело подчиняющие себе природу, устремленные в светлое буду-щее. Поиск ответов на вечные вопросы и строительство но-вого часто сопряжен с мотивом странничества, сиротства. Эти постоянно сомневающиеся и жаждущие истины люди, любимые герои А. П. Платонова, ищут «смысл жизни в серд-це». Насыщенность повествования, философичность и уни-версальность обобщений отличают произведения А. П. Пла-тонова, свой метод писатель определил так: «Сущностью, сухою струею, прямым путем надо писать. В этом мой новый путь».

Повесть «Сокровенный человек» (1928). Произведение посвящено событиям, связанным с революцией и Граждан-ской войной. Главный герой, машинист Фома Пухов, после смерти жены попадает на фронт и участвует в Новороссий-ском десанте. Он не понимает смысла своего существова-ния, балагурит и провоцирует людей на спор, во всем сомне-вается, да и само имя героя вызывает ассоциацию с Фомой неверующим. Его несет по земле в общем людском потоке по «проселкам революции». На сложные жизненные вопро-сы герой старается вначале не обращать внимания, но со-кровенный внутренний мир берет верх над всем внешним. Широко распространенное в «новой» литературе 20-х гг., «преображения» сознания героя под влиянием революции с Пуховым не происходит. На фоне скрытого вырождения хо-роших идей «природный дурак» Пухов остро ощущает несо-ответствие ожиданий и реальности и испытывает разоча-рование, а потому некоторые его шутки провоцируют читательскую грусть. Показателен яркий эпизод экзамена, который сдает Фома Пухов: «Что такое религия? — не уни-мался экзаменатор. — Предрассудок Карла Маркса и народ-ный самогон. — Для чего нужна религия буржуазии? — Для того, чтобы народ не скорбел. — Любите ли вы, товарищ Пу-хов, пролетариат в целом и согласны ли за него жизнь поло-жить? — Люблю, товарищ комиссар, — ответил Пухов, что-бы выдержать экзамен, — и кровь лить согласен, только что-бы не зря и не дуриком!»

Чувство разочарования в конце 1920-х гг. становится для самого Платонова острым, болезненным. Стихия, которая должна была преобразовать общество, подчинилась офици-озной обрядности. Радость жизни, рожденная революцией, и тревога за ее будущее отражаются в повести.

Вся композиция повести подчинена решению авторского замысла, отразившегося в самом названии: пройти с героем его дорогу, на которой Пухов пытается уяснить все происхо-дящее вокруг него. В пути и происходит саморазвитие пер-сонажа. «Нечаянное сочувствие к людям, одиноко работав-шим против вещества всего мира, прояснялось в заросшей жизнью душе Пухова. Революция — как раз лучшая судьба для людей, верней ничего не придумаешь. Это было трудно, резко и сразу легко, как нарождение». Причин, по которым герой отправляется в путь, автор открыто не называет, но читатель понимает их самостоятельно. «Сокровенный чело-век» — это человек, с необычным, сокрытым в глубине души миром, стремящимся к познанию окружающего и не под-дающегося навязываемым извне общепринятым представ-лениям о жизни.

В современной цивилизации, по мнению писателя, поте-ряно родство человеческих душ, связь между человеком и миром природы. Долгий путь обретения истины в себе, что-бы изменить что-то и вокруг, совершает Фома Пухов. Он на-много честнее окружающих его «строителей будущего». «Природный дурак» не стремится воспользоваться возмож-ностью карьерного роста. Герой отправляется в Новорос-сийск, определяя для себя свое решение внутренней необхо-димостью: «Горные горизонты увидим; да и честней как-то станет! А то видал — тифозных эшелонами прут, а мы си-дим — пайки получаем!.. Революция-то пройдет, а нам ни-чего не останется!» Показателен в этом плане другой персо-наж повести, воплощающий в себе иную правду времени, — матрос Шариков. Фома не терпит лозунговости, пустой бол-товни, Шариков же прекрасно усвоил дух времени, нашел себе «теплое» местечко и на совет Пухова лично «укреплять революцию» делом («бери молоток и латай корабли») отве-чает настоящим хозяином: «Чудак ты, я ж руководитель Кас-пийского моря! Кто ж тогда будет заправлять тут всей крас-ной флотилией?»

Знаменательно, что духовный поиск не приводит к внеш-ним изменениям главного героя: в начале повести мы видим его машинистом снегоочистителя, а в конце машинистом нефтяного двигателя. Поезд (а в творчестве А. П. Платонова это символ революции, сам писатель отмечал: «Слова о па-ровозе-революции превратили для меня паровоз в ощуще-ние революции»), в который садится герой, идет в неизвсст- ном направлении (этот символ приобретает эпический характер). Вспыхнувший было интерес к собственному буду-щему («Куда он [поезд] едет?»), быстро сменяется у Пухова смирением («Поезд трогался куда-то дальше. От его хода Пухов успокаивался и засыпал, ощущая теплоту в ровно ра-ботающем сердце»). Фоме нужно пройти по дорогам страны самому, увидеть все собственными глазами, прочувствовать своим сердцем (сказывается неверующая натура). Новорос-сийск, освобождение Крыма от Врангеля (механик на судне «Шаня»), поездка в Баку и встреча с матросом Шариковым составляют определенные этапы жизни героя и обретения Пуховым смысла своего существования. Сама дорога, дви-жение становится сюжетообразующим началом, и как толь-ко герой останавливается где-то, его жизнь теряет остроту, утрачивается духовный поиск. Зворычный и Шариков, на-пример, в своем застывшем состоянии такого развития не получают.

Попытка героя разобраться, как изменилась жизнь людей под влиянием «исторической бури», приводит персонаж к мысли, что истинная цель, подлинные чувства утрачены. Звучащий на страницах повести мотив смерти тесно связан с мотивом всеобщего сиротства. (И тот и другой становятся центральными в творчестве А. П. Платонова.) Тема смерти вводится в повествование не случайно. Революция не только не смогла воскресить мертвых (философская идея Н. Федо-рова была воспринята самим А. П. Платоновым), но принес-ла, и автор постоянно обращает на это внимание читателя, новые смерти.

Некая бесчувственность сердца главного персонажа в начале пути (режет колбасу на гробе жены) сменяется ощу-щением глубокого единения с миром, что и понимается как смысл жизни. В финале повести происходит прозре-ние: «Пухов шел с удовольствием, чувствуя, как и давно, родственность всех тел к своему телу. Он постепенно дога-дывался о самом важном и мучительном. Он даже остано-вился, опустив глаза, — нечаянное в душе возвратилось к нему. Отчаянная природа перешла в людей и в смелость ре-волюции». Материал с сайта

Своеобразие языка. В произведении находит свое отра-жение авторское представление о нерасторжимости мира внешнего и внутреннего, материального и нематериального. В повести «Сокровенный человек» изображение жизни осу-ществляется в единстве комического и трагического начала. Язык платоновского произведения отразил поиски нового языка, под знаком которого прошло начало XX в. Символи-ческие образы, которые в ряде произведений писателя по-вторяются, начинают выполнять лейтмотивную функцию. «Странный» язык повествователя Платонов использует для выражения внутреннего мира героя, который не имеет слов для передачи своих переживаний и умозаключений. В осно-ве языка Платонова лежит книжная речь с обилием отвле-ченной лексики (На стенах вокзала висела мануфактура с агитационными словами), смещением привычных языковых связей, когда последующее слово трудно предсказуемо, свертыванием и развертыванием предложений (Наконец по-езд уехал, постреливая в воздух — для испуга жадных до транс-порта мешочников), намеренным использованием тавтоло-гических повторов и др.

А. П. Платонов создает произведения, в которых изобра-жает не вещи, не предметы, а их смысл, писателя интересует не быт, а бытие, суть вещей. Образ Фомы Пухова, соединяя в себе «высокую трагическую и смеховую культуру», стано-вится одним из целой галереи ищущих и сомневающихся платоновских героев.

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском

На этой странице материал по темам:

• платонов поиск положительных героев писателя
• платонов сокровенный человек смысл
• в чем идейный смысл повести сокровенный человек
• главные герои в сокровенном человеке
• платонов сокровенный человнк анплиз

Важным для понимания платоновского творчества является и тот факт, что в работе над каждым новым романом Платонов возвращался к сюжетам предшествующего периода-цикла, давая им новую интерпретацию в контексте обозначенной "идеи романа" (Корниенко1995). Более того, можно говорить о "едином сюжетном пространстве" платоновского творчества вообще, ведь творчество Платонова представляет собой единый целостный контекст, в котором герои, сюжеты и образы-символы, "блуждая" из одного произведения в другое, несут в себе "память" о своих архетипических источниках и в каждом новом произведении приобретают новые оттенки смысла.

В прозе А. П. Платонова появляется новый тип героя - странствующий философ пытающийся понять «смысл частного и общего существования» и стремящийся найти путь ко всеобщему счастью. Философские убеждения самого писателя естественным образом передались и героям его прозы поэтому чтобы понять своеобразие внутреннего мира платоновских героев необходимо уяснить особенности мировоззрения самого писателя.

Из кого же состоит живое «социалистическое вещество» у Платонова? Из романтиков жизни в самом полном смысле слова. Они мыслят масштабными общечеловеческими категориями и свободны от каких бы то ни было проявлений эгоизма. На первый взгляд может показаться что это люди с асоциальным мышлением поскольку их ум не ведает никаких социально-административных ограничений. Они непритязательны неудобства быта переносят легко как бы не замечая их вовсе. Откуда эти люди приходят каково их прошлое не всегда можно установить поскольку для Платонова это не самое важное. Все они - преобразователи мира. Гуманизм этих людей и вполне определенная социальная направленность их устремлений заключается в поставленной цели подчинить силы природы человеку. Именно от них надо ждать достижения мечты. Именно они когданибудь смогут обратить фантазию в реальность и сами не заметят этого. Этот тип людей представлен инженерами механиками изобретателями философами фантазерами - людьми раскрепощенной мысли. Герои-романтики Платонова политикой как таковой не занимаются. Они рассматривают свершившуюся революцию как решенный политический вопрос. Все кто этого не хотел потерпели поражение. И еще потому они не занимаются политикой что в начале 20-х годов новое советское государство еще не сложилось сложилась власть и аппарат власти.

Вторая группа персонажей - это романтики битвы люди сформировавшиеся на фронтах гражданской войны. Бойцы. Чрезвычайно ограниченные натуры каких в массовом порядке обычно порождает эпоха битв. Бесстрашные бескорыстные честные предельно откровенные. Все в них запрограммировано на действие. В силу понятных причин именно они вернувшиеся с фронта пользовались в победившей республике безоговорочным доверием и моральным правом на руководящие посты.

«Котлован»

Гюнтер Ханс.

Философское измерение повести включает разные тематические сферы. Центральной темой является поиск «истины» и «смысла», которому подчинено все происходящее и все поступки героев . С этой доминантой связан и вопрос полноты исторического времени. Суть этого явления - неразрывная связь прошлого и будущего, т. е. мысль, что без памяти о прошлом не может быть будущего. Наконец, важную роль в осмыслении событий играют повторяющиеся в тексте природно-космические мотивы.

Персонажи повести по-разному соотнесены с философским планом. Одни (Вощев, Прушевский, Чиклин или Настя) связаны с ним напрямую, другие (активист, Софронов, Пашкин или Козлов) принадлежат исключительно социальной сфере и, в соответствии с этим, наделены сатирическими признаками . Именно здесь проходит непреодолимый водораздел между персонажами «Котлована». Главный представитель идеи «истины» - Вощев, человек тридцати лет без определенной внешности. Слабость его тела, происходящая от недостатка истины, и скучающая по истине голова свидетельствуют о тяжести поиска смысла, что, как часто бывает у Платонова, связано с мотивами пути и дали. Вощева интересовали лишь законы «всемирного устава, события же на поверхности земли его не прельщали» (466). Работая на котловане, он с такой жестокостью сжимал лопату руками, «точно хотел добыть истину из середины земного праха» (422). На утверждение, что от «душевного смысла» улучшается производительность, ему отвечают, «что счастье произойдет от материализма <…>, а не от смысла» (415).

Очень значимы столкновения Вощева с теми, кто понимает смысл как явление только социального ряда. Это Софронов, который устраивает радио, чтобы «каждый мог приобретать смысл массовой жизни из трубы» (454), и активист, «человек бумаги» , читающий партийные директивы «с любопытством будущего наслаждения» (472). Если Вощеву нужна «истина для производительности труда», то Софронов утверждает, что «пролетарьят живет для энтузиазма» (450), и даже подозревает, что истина - «лишь классовый враг» (441). Активист, в свою очередь, уверен, что пролетариату полагается не истина, а «движение»: «А что навстречу попадается, то все его: будь там истина, будь кулацкая награбленная кофта - все пойдут в организованный котел…» (477). К концу повести конфликт обостряется, потому что, по мнению Вощева, активист претендует на монополию истины: «Вся всемирная истина, весь смысл жизни помещались только в нем, а более нигде, а уж Вощеву ничего не досталось» (528).

Поиск истины у Вощева неразрывно связан с его представлением о полноте исторического времени. В отличие от сторонников социального «движения» и «энтузиазма», лишенных памяти о прошлом и даже о собственной предыстории, Вощев выступает в роли хранителя памяти, собирая «все нищие, отвергнутые предметы, всю мелочь безвестности и всякое беспамятство - для социалистического отомщения» (513). Известный федоровский мотив сохранения следов прошедших поколений получает у Платонова социалистическую интерпретацию. Мешок Вощева с ветхими вещами, предназначенными для Насти, контрастирует с бюрократическим списком, составленным активистом, «дабы ребенок пометил, что он получил сполна все нажитое имущество безродно умерших батраков и будет пользоваться им впрок» (514). Активист имеет извращенное представление о времени и поэтому строит «необходимое будущее, готовя для себя в нем вечность» (472).

Основополагающая роль в структуре повести отводится и паре Чиклин - Прушевский. Землекоп Чиклин - рабочий, а инженер Прушевский - интеллигент, но их различает не только социальное положение. На уровне «второй истории» они противопоставлены как воплощения двух начал - действия (чувтсвенное начало) и знания. Чиклин - «примитивный свежий человек» , который думать «мог с трудом» (441), - олицетворяет слепую силу действия без сознания и теории. В тексте даже иронически намекается на тот факт, что он похож на тот вековой грунт, который он обрабатывает: «Чиклин имел маленькую каменистую голову, густо обросшую волосами, потому что всю жизнь либо бил балдой, либо рыл лопатой» (440. - Курсив мой. - Х. Г.). Прушевский недаром видит в нем «бесцельного мученика» (434).

В противовес ему, строитель общепролетарского дома инженер Прушевский, ученый теоретик, отрешенный от жизненной практики, выступает воплощением бездейственного сознания. Его умертвляющему научному взгляду вся природа представляется «мертвым телом» (422). Прушевский ощущает себя отгороженным от жизни темной стеной, за которой находится лишь «скучное место» (429). В тексте эта «фигуральная» стена корреспондирует со стеной рабочего барака, куда заглядывает Прушевский. Чувство одиночества и грусти сопровождает его с самого детства, и, несмотря на то, что инженер строит общепролетарский дом и увлекается видением светящегося нового города, он подсознательно хочет, «чтобы вечно строящийся и недостроенный мир был похож на его разрушенную жизнь» (462). Даже космическая мысль о завоевании звезд не в состоянии внушить ему надежду: «Вдалеке, на весу и без спасения, светила неясная звезда, и ближе она никогда не станет» (429).

Показательно, что Чиклина и Прушевского, воплощающих столь противоположные начала, все-таки объединяет память о любви к одной и той же женщине, дочери хозяина кафельного завода. Здесь мы имеем дело с сугубо аллегорическим приемом, который решает важную задачу - сохранение памяти о прошлом позволяет сблизить двух противоположных по существу персонажей.

Для более точной расшифровки взаимоотношений Чиклина и Прушевского необходимо определить роль двух других персонажей - сиротки Насти и ее умершей матери Юлии. Настя - персонификация будущего, лидер будущего пролетарского света «в форме детства» . Наивную жестокость, присущую Насте, можно объяснить ее детской психологией, но одновременно эта жестокость показывает, что наступление будущего на самом деле носит ярко выраженные суровые черты. Значение смерти ребенка в «Котловане» сравнимо с функцией соответствующего мотива в романе «Чевенгур».

Роль матери Насти определена менее точно. Но можно присоединиться к предложению считать ее олицетворением потерянного прошлого или, более конкретно, погибшей дореволюционной России .

Появившись на строительстве котлована, сиротка Настя сразу решает, «кого она любит и кого не любит, с кем водится и с кем нет» (457), т. е. сразу определяет меру близости или дистанции по отношению к другим персонажам. Не случайно ближе всех к девочке оказывается Чиклин, олицетворение действенного начала, взявший на себя родительские функции. Он берет Настю на руки, сохраняет до утра «как последний жалкий остаток погибшей женщины» (454), и она спит на его животе, как спала у мамы. Когда заболевшая после раскулачивания Настя скучает по умершей матери, то Чиклин собирает кости Юлии, «как в мешок, в свою рубашку» (530). Это напоминает собирательную деятельность Вощева, приносящего умирающей Насте мешок с игрушками, «каждая из которых есть вечная память о забытом человеке» (533). Чиклин закутывает зябнущую девочку своей верхней одеждой и пиджаками Жачева и активиста. После смерти Насти он копает ей прочную могилу в вечном камне с гранитной крышкой, будто для сохранения ее костей до момента воскресения.

Особенно близкими к людям оказываются птицы, их поведение интерпретируется в антропоморфных категориях. Как замечает Вощев, птицы умели воспеть грусть природы, «потому что они летали сверху и им было легче» (420). Он слышит жалобное пение усталых ласточек, у которых под «пухом и перьями был пот нужды», и мечтает о том, как из построенного большого дома люди будут «бросать крошки из окон живущим снаружи птицам» (427). Накануне коллективизации середняк Елисей завистливо следит за отлетом ласточек и грачей и думает, что они «пожелали отбыть благовременно, дабы пережить в солнечном районе организационную колхозную осень и возвратиться потом к всеобщему учрежденному затишью» (475).

Все герои переживают мучительное рождение сознания (отсюда сложные и громоздкие предложения). Своеобразие внутреннего мира платоновских героев обусловлено напряженными философскими поисками самого писателя. Платонов создает новый тип героя - тип странствующего философа пытающегося понять «смысл частного и общего существования». Герои Платонова познают счастье и истину через труд. В позднем творчестве писателя герои заняты трудными поисками самих себя своих истоков.

Творчество Андрея Платонова, писателя, на долгие годы вычеркнутого из истории русской литературы, и по сей день очень тяжело для восприятия. Непривычна его концепция мира, сложен его язык. Каждый, кто впервые открывает его книги, сразу же вынужден отказаться от привычной беглости чтения: глаз готов скользить по знакомым очертаниям слов, но при этом разум отказывается поспевать за высказанной мыслью. Какая-то сила задерживает восприятие читающего на каждом слове, каждом сочетании слов. И здесь не тайна мастерства, а тайна человека, разгадывание которой, по убеждению Ф. М. Достоевского, есть единственное дело, достойное того, чтобы посвятить ему жизнь. В основе произведений А. Платонова лежат те же гуманистические идеалы, которые всегда проповедовала русская литература.

Неисправимый идеалист и романтик, Платонов верил в "жизненное творчество добра", в "мир и свет", хранящиеся в человеческой душе, в занимающуюся на горизонте истории "зарю прогресса человечества". Писатель-реалист, Платонов видел причины, заставляющие людей "экономить свою природу", "выключать созна - ние", переходить "изнутри вовне", не оставляя в душе ни единого "личного чувства", "терять ощущение самого себя". Он понимал, почему "жизнь на время оставляеттого или иного человека, подчиняя его без остатка ожесточенной борьбе, почему "неугасимая жизньто и дело гаснет в людях, порождая вокруг мрак и войну. "Писать надо не талантом, а человечностью - прямым чувством жизни- вот кредо писателя. У А. Платонова идея и человек, ее высказывающий, не сливаются, но идея не закрывает человека от нас наглухо.

В платоновских произведениях мы видим именно "социалистическое вещество", которое стремится из себя самого построить абсолютный идеал. Из кого же состоит живое "социалистическое веществоу А. Платонова? Из романтиков жизни в самом прямом смысле слова.

Они мыслят масштабными, общечеловеческими категориями и свободны от каких бы то ни было проявлений эгоизма. На первый взгляд может показаться, что это люди с асоциальным мышлением, поскольку их ум не ведает никаких социально-административных ограничений. Они непритязательны, неудобства быта переносят легко, как бы не замечая их вовсе.

Все они - преобразователи мира. Гуманизм этих людей и вполне определенная социальная направленность их устремлений заключается в поставленной цели подчинить силы природы человеку. Именно от них надо ждать достижения мечты. Именно они когда-нибудь смогут обратить фантазию в реальность и сами не заметят этого. Этот тип людей представлен инженерами, механиками, изобретателями, философами, фантазерами - людьми раскрепощенной мысли.

Героями первых рассказов А. Платонова становятся изобретатели, которые грезят о переустройстве мира и знают, как это сделать ("Маркун"). В более позднем творчестве возникает герой-миссионер, который считает, что знает истину, и готов нести свет своего сознания людям. "Думал я сильно, за всех", - говорят платоновские проповедники.

Однако самый интересный герой Платонова, несомненно, - сомневающийся человек, человек "природный", "органический". Фома Пухов (повесть "Сокровенный человек") сопротивляется внешним обстоятельствам. Его странничество предпринято ради обретения внутренней истины.

Судьба строителей-философов в произведениях А. Платонова, как правило, трагична. И это вполне соответствовало логике эпохи. А. Платонов принадлежит к тем немногочисленным авторам, кто услышал в революции не только "музыку", но и отчаянный крик.

Он увидел, что добрым желаниям иногда соответствуют злые дела, а в замыслах добра кто-то предусмотрел для усиления своей власти уничтожение многих ни в чем не повинных людей, якобы мешающих общему благу. Герои-романтики Платонова политикой, как таковой, не занимаются. Потому что они рассматривают свершившуюся революцию как решенный политический вопрос. Все, кто этого не хотел, потерпели поражение и сметены. Вторая группа персонажей - это романтики битвы, люди, сформировавшиеся на фронтах гражданской войны.

Бойцы. Чрезвычайно ограниченные натуры, какие в массовом порядке обычно порождает эпоха битв. Бесстрашные, бескорыстные, честные, предельно откровенные.

Все в них запрограммировано на действие. В силу понятных причин именно они, вернувшись с фронта, пользовались в победившей республике безоговорочным доверием и моральным правом на руководящие посты. Они приступают к делу с наилучшими намерениями и с присущей им энергией, но вскоре обнаруживается, что большинство из них в новых условиях чисто автоматически руководят так, как командовали полками и эскадронами на войне. Получив посты в управлении, они не умели ими распорядиться.

Непонимание происходящего порождало в них повышенную подозрительность. Они запутались в отклонениях, перегибах, перекосах, уклонах. Безграмотность была той почвой, на которой расцветало насилие. В романе "ЧевенгурАндрей Платонов изобразил именно таких людей.

Получив неограниченную власть над уездом, они в приказном порядке решили отменить труд. Рассуждали примерно так: труд - причина народных страданий, поскольку трудом создаются материальные ценности, которые приводят к имущественному неравенству. Стало быть, надо ликвидировать первопричину неравенства - труд.

Кормиться же следует тем, что природа рождает. Так, по своей безграмотности, они приходят к обоснованию теории первобытнообщинного коммунизма. У героев Платонова не было знаний и не было прошлого, поэтому им все заменяла вера.

Трагически заканчивается противостояние "внешнегои "внутреннегочеловека для героя "ЧевенгураСаши Дванова. Он долго живет только идеей, верой, а потому уходит в озеро от утратившей ценность жизни. Герой романа "КотлованВощев хочет "выдумать что-нибудь вроде счастья", но счастья конкретного, материального. Он хочет материализовать идею и наполнить смыслом материю.

Именно поэтому он радуется, узнав о "веществе существования", и остается работать на котловане. Проверкой этой идеи становится судьба ребенка, маленькой девочки Насти, которая воспринимается рабочими как "маленький человек, предназначенный состоять всемирным элементом".

Настя умирает, и оставшиеся в живых герои повести теряют жизненную силу. "Зачем...

нужен смысл жизни и истина всемирного происхождения, если нет маленького, верного человека, в котором истина стала бы радостью и движеньем?- размышляет Вощев. И писатель разоблачает созданное "всемирное счастье". Энтузиазм первых лет революции оказывается лишь рытьем собственной могилы. Появляющиеся на строительстве котлована крестьяне работают "с таким усердием жизни, будто хотели спастись навеки в пропасти котлована".

Но от чего можно спастись в пропасти? Так постепенно А. Платонов приходит к мысли об отдалении людей от той истины, которой они готовы были посвятить себя без остатка. А потому в его произведениях, на мой взгляд, в полной мере воплотилась трагедия поколения.

В прозе А. П. Платонова появляется новый тип героя - странствующий философ, пытающийся понять «смысл частного и общего существования» и стремящийся найти путь ко всеобщему счастью. Философские убеждения самого писателя естественным образом передались и героям его прозы, поэтому, чтобы понять своеобразие внутреннего мира платоновских героев, необходимо уяснить особенности мировоззрения самого писателя.

Неисправимый идеалист и романтик, Платонов верил в «жизненное творчество добра», в «мир и свет», хранящиеся в человеческой

Душе, в занимающуюся на горизонте истории «зарю прогресса человечества». Писатель-реалист Платонов видел причины, заставляющие людей «экономить свою природу», «выключать сознание», переходить «изнутри вовне», не оставляя в душе ни единого «личного чувства», «терять ощущение самого себя». Он понимал, почему жизнь на время «оставляет» того или иного человека, подчиняя его без остатка ожесточенной борьбе, почему «неугасимая жизнь» то и дело гаснет в людях, порождая вокруг мрак и войну. Платонов синтезировал в своем творчестве идеи многих философских направлений и школ. Отзвуки этих теорий мы находим у героев его произведений. Например, уверенность главного героя романа «Чевенгур» в том, что с помощью труда можно достичь всеобщего счастья, отсылает нас к философии «общего дела» Федорова; а мысль о том, что человечество - «единое существо», перекликается с идеями русского космизма. Последнее особенно близко Платонову и его героям: «Человечество - одно дыхание, одно живое, милое существо. Больно одному, больно всем. Умирает один, умирают все». Труд является средством познания мира, с его помощью человек должен победить силы природы (в мире Платонова природа - враждебная человеку стихия), достичь всеобщего счастья. Мысль о том, что именно труд - это путь человечества к счастью и средство познания мира, глубоко переживается всеми героями Платонова.

А. Платонов принадлежит к тем немногочисленным авторам, кто услышал в революции не только «музыку», но и отчаянный крик. Он увидел, что добрым желаниям иногда соответствуют злые дела, а в замыслах добра кто-то предусмотрел для усиления своей власти уничтожение многих ни в чем не повинных людей, якобы мешающих общему благу. Все, что было опубликовано из произведений Платонова до последних лет, не могло дать полного представления ни о его мощи как писателя, ни совершить той работы по формированию духовности человека, которая оказалась под силу таким произведениям, как «Котлован», «Чевенгур», «Ювенильное море».

Платонов ни на кого ни похож. Каждый, кто впервые открывает его книги, сразу же вынужден отказаться от привычной беглости чтения: глаз готов скользить по знакомым очертаниям слов, но при этом разум отказывается поспевать за временем. Какая-то сила задерживает восприятие читающего на каждом слове, каждом сочетании слов. И здесь не тайна мастерства, а тайна человека, разгадывание которой, по убеждению Достоевского, есть единственное дело, достойное того, чтобы посвятить ему жизнь. Герои Платонова говорят о «пролетарском веществе» (сам Платонов говорил о «социалистическом веществе»). В эти понятия он включает живых людей. У Платонова идея и человек не сливаются. Идея не закрывает человека наглухо. В его произведениях мы видим именно «социалистическое вещество», которое стремится из себя самого построить абсолютный идеал. Из кого же состоит живое «социалистическое вещество» у Платонова? Из романтиков жизни в самом полном смысле слова. Они мыслят масштабными общечеловеческими категориями и свободны от каких бы то ни было проявлений эгоизма. На первый взгляд может показаться, что это люди с асоциальным мышлением, поскольку их ум не ведает никаких социально-административных ограничений. Они непритязательны, неудобства быта переносят легко, как бы не замечая их вовсе. Откуда эти люди приходят, каково их прошлое, не всегда можно установить, поскольку для Платонова это не самое важное. Все они - преобразователи мира. Гуманизм этих людей и вполне определенная социальная направленность их устремлений заключается в поставленной цели подчинить силы природы человеку. Именно от них надо ждать достижения мечты. Именно они когданибудь смогут обратить фантазию в реальность и сами не заметят этого. Этот тип людей представлен инженерами, механиками, изобретателями, философами, фантазерами - людьми раскрепощенной мысли. Герои-романтики Платонова политикой как таковой не занимаются. Они рассматривают свершившуюся революцию как решенный политический вопрос. Все, кто этого не хотел, потерпели поражение. И еще потому они не занимаются политикой, что в начале 20-х годов новое советское государство еще не сложилось, сложилась власть и аппарат власти.

Вторая группа персонажей - это романтики битвы, люди, сформировавшиеся на фронтах гражданской войны. Бойцы. Чрезвычайно ограниченные натуры, каких в массовом порядке обычно порождает эпоха битв. Бесстрашные, бескорыстные, честные, предельно откровенные. Все в них запрограммировано на действие. В силу понятных причин именно они, вернувшиеся с фронта, пользовались в победившей республике безоговорочным доверием и моральным правом на руководящие посты. Они приступают к делу с наилучшими намерениями и с присущей им энергией, но вскоре обнаруживается, что большинство из них в новых условиях чисто автоматически руководит так, как командовало полками и эскадронами на войне. Получив посты в управлении, они не умели ими распорядиться. Непонимание происходящего порождало в них повышенную подозрительность. Они запутались в отклонениях, перегибах, перекосах, уклонах. Безграмотность была той почвой, на которой расцветало насилие.

В романе «Чевенгур» Андрей Платонов изобразил именно таких людей. Получив неограниченную власть над уездом, они в приказном порядке решили отменить труд. Рассуждали примерно так: труд - причина народных страданий, поскольку трудом создаются материальные ценности, которые приводят к имущественному неравенству. Стало быть, надо ликвидировать первопричину неравенства: труд. Кормиться же следует тем, что природа рождает. Так, по своей безграмотности, они приходят к обоснованию теории первобытнообщинного коммунизма. У героев Платонова не было знаний и не было прошлого, поэтому им все заменяла вера. С тридцатых годов окликает нас Платонов своим особенным, честным и горьким, талантливым голосом, напоминая, что путь человека, при каком бы социальном и политическом устройстве тот ни жил, всегда труден, полон обретений и потерь. Для Платонова важно, чтобы не был разрушен человек. Многое роднит писателя Андрея Платонова с его персонажами-правдоискателями: та же вера в существование некоего «клана общей жизни», те же мечты о революционном переустройстве всей жизни и не менее, чем в масштабе всего человечества, вселенной; та же утопия всеобщего коллективного творчества жизни, в процессе которого рождаются «новый человек» и «новый мир». В поздних рассказах Платонова («Фро», «Возвращение») странствия героев в поисках любви и самих себя заставляют их совершать поступки, выходящие за пределы обывательского понятия нормы. В рассказе «Фро» муж главной героини, инженер, уезжает в командировку на Дальний Восток. Фро не может жить без него и посылает мужу телеграмму о якобы своей смерти, принуждая вернуться. В «Возвращении» главного героя, фронтовика Иванова, заставляют вернуться в семью его собственные дети, хотя он сам готов уже уйти навсегда. Платоновские герои обретают дом только в результате мучительного духовного поиска, и это обретение становится возвращением к самому себе, к своим истокам.

Своеобразие внутреннего мира героев Платонова связано еще и с особым, «затрудненным», процессом высказывания. Мыслям героя очень трудно найти выражение в речи. Платоновские герои - люди «косноязычные и неможные». В повести «Котлован », когда один из рабочих хочет поинтересоваться у Вощева, что он делает в их бараке, этот простой вопрос принимает такую странную и «трудную» форму: «Ты зачем здесь ходишь и существуешь?».

Своеобразие внутреннего мира платоновских героев обусловлено напряженными философскими поисками самого писателя. Платонов создает новый тип героя - тип странствующего философа, пытающегося понять «смысл частного и общего существования». Герои Платонова познают счастье и истину через труд. В позднем творчестве писателя герои заняты трудными поисками самих себя, своих истоков.