Характер великоросса. Ключевский о характере великороссов

Разделы: География

Класс: 9

Работа хороша, если в ней польза и душа.

Цель урока: используя нетрадиционные формы обучения, сформировать представление о населении Центральной России как регионе формирования русского народа. Расширить знания об обычаях, традициях русского народа. Дать знания о народных художественных промыслах населения Центральной России.

Задачи урока: познакомить учащихся с географией народных промыслов России, историей их возникновения, художественной ценностью; воспитать патриотизм; вести профессиональную ориентацию.

Оборудования: народы России, политико-административная карта, карта Центральной России, образцы продукции народных художественных промыслов населения Центральной России.

Весь класс разделен на творческие группы и дано опережающее задание по обычаям и традициям русского народа Центральной России и задание о различных народных художественных промыслах населения проживающего на этой территории.

Русские являются самым многочисленным народом Центральной России. Они преобладают во всех областях Центрального, Центрально-Черноземного, Волго-Вятского и Северо-Западного районов. Центральная Россия – колыбель русского народа.

(В учебнике племена и характер великороссов) и провести обсуждение.

Национальный характер

Задолго до появления славян в области Верхней Волги и Оки этот край был населен различными финскими племенами. Западную часть его занимало финское племя меря, среднюю - мурома восточную - мордва и черемиса. Финны жили небольшими поселками, разбросанными на огромные расстояния друг от друга, и занимались отчасти земледелием, но главным образом рыболовством и охотой. Некоторые племена, например меря и мурома, исчезли без остатка, слившись с позднейшими русскими насельниками, другие сохранились и сейчас, но уже в значительной степени обрусели и утратили свой первоначальный тип.

Характер великоросса сложился под влиянием окружающей ее природы. Борьба с суровой, скудной природой, необходимость на каждом шагу преодолевать препятствия и затруднения выработали характере великоросса Верхнего Поволжья черты, которых нет у южанина, живущего в более благоприятных условиях. Суровая обстановка жизни сделала его терпеливым в борьбе с лишениями, невзгодами и малотребовательным к благам жизни. В Европе нет народа менее избалованного и притязательного, приученного меньше ждать от природы и судьбы и более выносливого, чем великороссы. Но также неблагоприятные условия природы способствовали развитию в его характере и других черт - предприимчивости, сметливости, изворотливости.

Великоросс отличается большой работоспособностью, но у него нет выдержки в труде. Кратковременный чрезмерный труд сменяется у него продолжительным отдыхом и бездельем. И в этой его особенности сказывается влияние природных условий. Малая продолжительность летней рабочей поры приучила его к крайне напряжению сил, выработала привычку работать быстро. Длинная зима, дающая продолжительный досуг, приучила к безделью и отдыху.

Пройдя тяжелую школу в борьбе со своей скудной и суровой природой, великоросс научился ценить сотрудничество, работу сообща. В жизни великорусского народа еще недавно играла видную роль, да и теперь далеко не утратила своего значения так называемая артель - вид рабочего содружества, производящего сообща и распределяющего доходы между всеми участниками. Та же сторона быта отчасти сказалась и в особенностях владений землей. Большинство великорусских крестьян владеет землей не единолично, а сообща, общинно. Земля считается собственностью целой общины и по определенным правилам распределяется между отдельными ее членами. Пользование пашней, правда, не общинное, а личное. Каждый крестьянин обрабатывает сам или с помощью семьи отведенную ему землю. Некоторые угодья - покосы, выгоны, леса

• состоят в общем пользовании. Сено косят, скот пасут и лесом пользуются сообща, по правилам, установленным общиной.

Физический тип великоросса не отличается однородностью. В местности, где происходило смешение славянских племен между собою и с различными финскими племенами, не могло, конечно, создаться однородного и однообразного типа. В общем великоросс среднего роста, сильного телосложения, статен, широк в плечах; лицо то напоминает финский тип (скуластость, широкий нос), то характерно славянский, с довольно тонкими чертами, прямым носом, голубыми глазами.

1 группа: Обычаи и традиции русских

Русские относятся к славянской группе индоевропейской семьи. Исповедуют православие. Главными религиозными праздниками являются Рождество Христово (7 января), Пасха, Троица. Из языческих праздников до сих пор отмечается Масленица, которая совпадает с “проводами зимы”.

Русские используют письменность кириллицу (ее создатели Кирилл и Мефодий). Традиционной едой на Руси были каши, квашеная капуста, ржаной хлеб, собирали грибы, ягоды. По праздникам пекли пироги, блины.

Одежда русских отличалась по губерниям. Но, как правило, женщины носили рубаху с длинными рукавами, на которую одевали сарафан. На голове – платок. Мужчины носили рубаху почти до колен длиной, и штаны, часто в полоску. На ногах летом носили лапти, которые плели из лыка, а зимой – валенки.

Девушки заплетали одну косу, а замужние женщины – две косы.

Учитель: В селах Центральной России расположенных вблизи от городов зародились народные кустарные промыслы. Условиями их возникновения стали неустойчивые урожаи, свободное время зимой (внесезонье), соседство рынков, ярмарок, где можно было продать изготовленные изделия.

Наиболее активно промыслы развивались в XIX веке.

2 группа: Народные промыслы – хохлома

Один из видов расписной деревянной посуды – “золотая хохлома” изготавливается в г. Семенове Нижегородской области. Золотой фон или золотой орнамент на цветном фоне основа росписи.

Село Хохлома, где проходили ярмарки, дало название целому промыслу. Ковши, братины, ложки, декоративные блюда привлекают своей яркостью и красочностью.

Вырезанный из липы или березы полуфабрикат покрывают слоем жидкой глины, пропитывают льняным маслом, шпаклюют, вновь покрывают маслом и высушивают. Поверхность натирают алюминиевым порошком, поверх которого выполняют роспись. Завершается процесс покрытием всего изделия олифой. Окончательную сушку проводят при 100-120° С. Слой олифы приобретает золотистый оттенок.

Кисть хохломская! Большое спасибо
Сказывай сказку для радости жизни
Ты как душа у народа, красива,
Ты, как и люди, служишь Отчизне!

Хохломские чаши всегда с удовольствием принимали в подарок. Чаши отличались друг от друга формой и росписью.

Самое интересное изделие – братина. Был древний обычай – братчина. Когда нужно обсудить какое-либо важное дело, Собирались в одной избе люди – родственники. Рассаживались за одним столом обсуждали дела. К концу разговора и подавались щи и каша в особой посуде, называемой братиной. Это горшок до 50 см в диаметре. Иногда по одной стороне братины изображался росписью большой алый цветок – цветок счастья. Но цвел он только один раз в году в Иванов день. Тот, кто сумел увидеть этот цветок, становился счастливым на всю жизнь.

Ставец – индивидуальная посуда. Состоял он из двух равновеликих чаш, одна из которых накрывала другую. Ставцы были посудой у монахов. Отсюда пошла поговорка: “Всяк старец имей свой ставец!”

Рисунок на изделиях – ягоды, травка, цветы. Травка писалась черным и красным цветом. Затейливые узоры называются Кудрины. Травки превращаются в крупные, кудри

• завитки. Они всегда золотые. Словно перья сказочной птицы, загораются они на черном или красном фоне.

Красный цвет символизирует огонь, любовь, преданность. Золотистый – свет “солнце”; на черном фоне замечательно смотрятся все яркие цвета, он символизирует торжественность.

3 группа: палех

Палехские черно-лаковые шкатулки, украшенные миниатюрной живописью, известны не только в России, но и за рубежом. Появилось это искусство в селе Палех Ивановской области в 1924 г. Об искусстве Палеха написала стихи Ольга Маркова:

Не печалься, древняя земля!
Ты богата сказами да былью...
Русские, иконные края...
Палеха несломленные крылья!
Будто свиток Полешка -река
В полосе вишневого заката
Белый храм возносится куда-то.
Мудрый, как ушедшие века!
Сколько здесь оставлено сердец,
Сколько тут написано шкатулок?!
Да и сам-mo Палех, как ларец,
Первозданен, искренен и хрупок...
Зарастает речка муравой.
На воде - венок живой из лилий...
(То ли день струится золотой,
Толи свет из утонченных линий?...)
Не печалься, древняя земля!
Пчелами гудит лесной малинник...
Русские иконные края
Сохраняют Таинства святыни.

Учитель. Сейчас я вас всех приглашаю в Подмосковье, в село Гжель, где мы познакомимся с известным на всю Россию промыслом – гжельским фарфором, о котором еще М. В. Ломоносов сказал: “Едва ли есть земля на свете самая чистая, какова у нас гжельская, которой нигде не видел я белизною превосходнее”.

4 группа Гжель

ГЖЕЛЬ “НАПЕЙСЯ – НЕ ОБЛЕЙСЯ”

Ученик. К юго-востоку от Москвы, вдоль Егорьевского шоссе, разместилось бок о бок около трех десятков сел и деревень. Одно из них, бывший волостной центр, и есть Гжель. Происхождение этого названия краеведы связывают со словом “жечь”, которое имеет прямое отношение к местному промыслу. Изделия из глины обязательно подвергали обжигу в печи при высокой температуре. Постепенно название этого села распространилось на всю округу, где развился самый известный крупный народный керамический промысел.

Впервые Гжель упоминается в письменных источниках в 1339 Году в Духовной Грамоте русского князя Ивана Калиты. С тех пор это – одна из прибыльных волостей. На протяжении столетия в роду великих московских князей и парей Гжель переходит по наследству. Именно отсюда распространился керамический промысел в Серпуховский, Коломенский и другие уезды Московской губернии.

В XIV-XV вв. возили гжельцы в Москву излишки бытовой, так называемой черной посуды. Это были горшки, кувшины, крынки и другая утварь из серой глины. На московских ярмарках и торгах знакомились гжельские ремесленники с изделиями гончаров из других мест России, а также с заморским товаром.

Дела у них шли хорошо, и вдруг им еще больше повезло. В середине XVII века в тех местах обнаружились беложгущиеся глины, превосходившие своим качеством глины Западной Европы.

Известны слова М. В. Ломоносова: “Едва ли есть земля самая чистая и без примешания, где на свете... разве между глинами, для фарфора употребляемыми, какова у нас гжельская или еще жесткая, которой нигде не ведал я белизною превосходнее”. Оказалось, эти глины, как нельзя лучше, подходят для аптекарской и “алхимической” посуды, и в 1770 году всю Гжельскую волость приписывают к Аптекарскому приказу, и мастера начинают производить реторты, колбы, ступки, в том числе и.для царской аптеки.

Во второй половине XVIII века здесь наладилось производство гжельской майолики покрытых глазурью изделий из красной глины с росписью белой, желтой, синей, зеленой и коричневой краской. Например, нарядную посуду: кувшины, рукомои, кружки “напейся – не облейся”, блюда, тарелки – украшали орнаментальной и сюжетной росписью. Кроме посуды, из этой глины получались прекрасные игрушки в виде птиц и зверей, фигурки крестьянок, модниц, франтов, а также часы (настенные), шкатулочки и даже помадные банки. Работа требовала большого терпения и искусства: одно неверное движение кисти – и все насмарку. Роспись велась по мягкому, необожженному черепку – так называется сформированное глиняное изделие, покрытое белой эмалью.

Плоскую форму гжельские сосуды для напитков переняли у старинных походных фляг. Отверстие в центре круглого тулова такого сосуда предназначено для мешочка со льдом, чтобы напиток оставался прохладным. Цвета для росписи всех этих нарядных изделий в основном желтые, зеленые, коричневые и синие.

Отвлекаясь от создания художественных работ, гжельцы не чурались изготовления и насущно необходимых хозяйственных изделий, например канализационных труб для московских улиц, или выполняли заказы на производство изразцов для печей и каминов.

Учитель. Еще один художественный промысел – финифть – дивная по красоте роспись по эмали. Славится финифтью г. Ростов в Ярославской области. “Финифть” в переводе с греческого означает светлый, блестящий камень. Белоснежные пластинки из сплавов, обожженные при высокой температуре, сияют драгоценной росписью. В технике финифти изготовляли нагрудные иконки, образки, позднее – женские украшения с цветочной росписью, миниатюрные портреты и пейзажи на крохотных шкатулках.

5 группа финифть

РОСТОВСКАЯ ФИНИФТЬ

Учитель. Тихий провинциальный городок Ростов Ярославской области каждый день принимает гостей. Комфортабельные автобусы мягко подъезжают к Кремлю, туристы выходят из автобуса, фотографируются на фоне белокаменных стен... Живописный Кремль на озере Неро, фрески XVII века в его соборах, архитектурные ансамбли Спасо-Яковлевского и Аврамиевского монастырей, знаменитые ростовские звоны.

Белокаменная сказка, златоверхий город князя Гвидона из “Сказки о царе Салтане”. Все это привлекает туристов высокохудожественным мастерством.

А еще славится Ростов финифтью – дивной по красоте росписью по эмали, зародившейся здесь в конце XVIII века.

Финифть (греч.) – светлый, блестящий камень.

Сегодня ростовская финифть – русский народный промысел. К технике эмали сегодня обращаются и художники разных стран мира, создающие станковые декоративные композиции.

Особый восторг у посетителей выставок в музее вызывают нарядные ларцы, чаши, кубки, ювелирные украшения из золота, серебра, покрытые эмалью. Финифть знала еще Древняя Русь, но и сегодня мастера любят этот вид искусства за красочность, цветовую гамму, за то, что изделие с годами не тускнеет, а сохраняет первоначальную свежесть.

Скань (филигрань) – оригинальная ювелирная техника, созданная из гладкой или крученой проволоки разнообразных узоров, которые справедливо называют металлическим кружевом.

Слово “скань” произошло от славянского “скати”, что означает “вить”, “сучить”. Сканью называют тонкую веревочку, скрученную из двух-трех металлических нитей. Скань бывает медной, серебряной или золотой. Технику укладки иногда называют филигранью. Это от латинского слова “филиум” – нить, “гранум” – “зерно”.

Демонстрация ваз, шкатулок и т.д.

Так великоросс приучался к чрезмерному кратковременному напряжению своих сил, привыкал работать скоро, лихорадочно и споро , а потом отдыхать в продолжение вынужденного осеннего и зимнего безделья. Ни один народ в Европе не способен к такому напряжению труда на короткое время, какое может развить великоросс ; но и нигде в Европе, кажется, не найдём такой непривычки к ровному, умеренному и размеренному, постоянному труду, как в той же Великороссии .

С другой стороны, свойствами края определился порядок расселения великороссов. Жизнь удалёнными друг от друга, уединёнными деревнями при недостатке общения, естественно, не могла приучать великоросса действовать большими союзами, дружными массами . Великоросс работал не на открытом поле, на глазах у всех, подобно обитателю южной Руси: он боролся с природой в одиночку, в глуши леса с топором в руке. То была молчаливая чёрная работа над внешней природой, над лесом или диким полем, а не над собой и обществом, не над своими чувствами и отношениями к людям. Потому великоросс лучше работает один, когда на него никто не смотрит, и с трудом привыкает к дружному действию общими силами. Он вообще замкнут и осторожен, даже робок, вечно себе на уме, необщителен, лучше сам с собой, чем на людях, лучше в начале дела, когда ещё не уверен в себе и в успехе, и хуже в конце, когда уже добьётся некоторого успеха и привлечёт внимание: неуверенность в себе возбуждает его силы, а успех роняет их . Ему легче одолеть препятствие, опасность, неудачу, чем с. тактом и достоинством выдержать успех; легче сделать великое, чем освоиться с мыслью о своём величии....

В борьбе с нежданными метелями и оттепелями, с непредвиденными августовскими морозами и январской слякотью он стал больше осмотрителен, чем предусмотрителен, выучился больше замечать следствия, чем ставить цели, воспитал в себе умение подводить итоги насчёт искусства составлять сметы. Это умение и есть то, что мы называем задним умом. Поговорка русский человек задним умом крепок вполне принадлежит великороссу. Но задний ум не то же, что задняя мысль. Своей привычкой колебаться и лавировать между неровностями пути и случайностями жизни великоросс часто производит впечатление непрямоты, неискренности. Великоросс часто думает надвое, и это кажется двоедушием. Он всегда идет к прямой цели, хотя часто и недостаточно обдуманной, но идёт, оглядываясь по сторонам, и потому походка его кажется уклончивой и колеблющейся. Ведь лбом стены не прошибешь, и только вороны прямо летают, говорят великорусские пословицы. Природа и судьба вели великоросса так, что приучили его выходить на прямую дорогу окольными путями. Великоросс мыслит и действует, как ходит. Кажется, что можно придумать кривее и извилистее великорусского просёлка? Точно змея проползла. А попробуйте пройти прямее: только проплутаете и выйдете на ту же извилистую тропу. Так сказалось действие природы Великороссии на хозяйственном быте и племенном характере великоросса....

В старой Киевской Руси главная пружина народного хозяйства, внешняя торговля, создала многочисленные города, служившие крупными или мелкими центрами торговли. В верхневолжской Руси, слишком удалённой от приморских рынков, внешняя торговля не могла стать главной движущей силой народного хозяйства. Вот почему здесь видим в XV - XVI вв. сравнительно незначительное количество городов, да и в тех значительная часть населения занималась хлебопашеством. Сельские поселения получили здесь решительный перевес над городами. Притом и эти поселения резко отличались своим характером от сёл южной Руси. В последней постоянные внешние опасности и недостаток воды в открытой степи заставляли население размещаться крупными массами, скучиваться в огромные, тысячные сёла, которые до сих пор составляют отличительную черту южной Руси. Напротив, на севере поселенец посреди лесов и болот с трудом отыскивал сухое место, на котором можно было бы с некоторою безопасностью и удобством поставить ногу, выстроить избу. Такие сухие места, открытые пригорки, являлись редкими островками среди моря лесов и болот. На таком островке можно было поставить один, два, много три крестьянских двора. Вот почему деревня в один или два крестьянских двора является господствующей формой расселения в северной России чуть не до конца XVII в.....

Великороссия XIII - XV вв. со своими лесами, топями и болотами на каждом шагу представляла поселенцу тысячи мелких опасностей, непредвидимых затруднений и неприятностей, среди которых надобно было найтись, с которыми приходилось поминутно бороться. Это приучало великоросса зорко следить за природой, смотреть в оба, по его выражению, ходить, оглядываясь и ощупывая почву, не соваться в воду, не поискав броду, развивало в нём изворотливость в мелких затруднениях и опасностях, привычку к терпеливой борьбе с невзгодами и лишениями. В Европе нет народа менее избалованного и притязательного, приученного меньше ждать от природы и судьбы и более выносливого . Притом по самому свойству края каждый угол его, каждая местность задавали поселенцу трудную хозяйственную загадку: где бы здесь ни основался поселенец, ему прежде всего нужно было изучить своё место, все его условия, чтобы высмотреть угодье, разработка которого могла бы быть наиболее прибыльна. Отсюда эта удивительная наблюдательность, какая открывается в народных великорусских приметах".

В. Ключевский

Рядом с влиянием природы страны на народное хозяй­ство Великороссии замечаем следы ее могущественного действия на племенной характер великоросса. Великороссия XIII-XVвв. со своими лесами, топями и болотами на каждом шагу представляла поселенцу тысячи мелких опасностей, непредвидимых затруднений и неприятно­стей, среди которых надобно было найтись, с которыми приходилось поминутно бороться. Это приучало велико­росса зорко следить за природой, смотреть в оба, по его выражению, ходить, оглядываясь и ощупывая почву, не соваться в воду, не поискав броду, развивало в нем изво­ротливость в мелких затруднениях и опасностях, привыч­ку к терпеливой борьбе сневзгодами и лишениями. В Ев­ропе нет народа менее избалованного и притязательного, приученного меньше ждать от природы и судьбы и более выносливого. Притом по самому свойству края каждый угол его, каждая местность задавала поселенцу трудную хозяйственную загадку: где бы здесь ни основался посе­ленец, ему прежде всего нужно было изучить свое место, все его условия, чтобы высмотреть угодье, разработка ко­торого могла бы быть наиболее прибыльна. Отсюда эта удивительная наблюдательность, какая открывается в на­родных великорусских приметах. […]

Народные приметы великоросса своенравны, как сво­енравна отразившаяся в них природа Великороссии. Она часто смеется над самыми осторожными расчетами вели­коросса; своенравие климата и почвы обманывает самые скромные его ожидания, и, привыкнув к этим обманам, расчетливый великоросс любит подчас, очертя голову, вы­брать самое что ни на есть безнадежное и нерасчетливое решение, противопоставляя капризу природы каприз собственной отваги. Эта наклонность дразнить счастье, играть в удачу и есть великорусский авось.

В одном уверен великоросс - что надобно дорожить ясным летним рабочим днем, что природа отпускает ему мало удобного времени для земледельческого труда и что короткое великорусское лето умеет еще укорачиваться безвременным нежданным ненастьем. Это заставляет ве­ликорусского крестьянина спешить, усиленно работать, чтобы сделать много в короткое время и впору убраться с поля, а затем оставаться без дела осень и зиму. Так вели­коросс приучался к чрезмерному кратковременному на­пряжению своих сил, привыкал работать скоро, лихора­дочно и споро, а потом отдыхать в продолжение вынуж­денного осеннего и зимнего безделья. Ни один народ в Европе не способен к такому напряжению труда на корот­кое время, какое может развить великоросс; но и нигде в Европе, кажется, не найдем такой непривычки к ровному, умеренному и размеренному, постоянному труду, как в той же Великороссии.

С другой стороны, свойствами края определился поря­док расселения великороссов. Жизнь удаленными друг от друга, уединенными деревнями при недостатке общения, естественно, не могла приучить великоросса действовать большими союзами, дружными массами. Великоросс ра­ботал не на открытом поле, на глазах у всех, подобно оби­тателю южной Руси: он боролся с природой в одиночку, в глуши леса с топором в руке. То была молчаливая черная работа над внешней природой, над лесом или диким по­лем, а не над собой и обществом, не над своими чувствами и отношениями к людям. Потому великоросс лучше рабо­тает один, когда на него никто не смотрит, и с трудом привыкает к дружному действию общими силами. Он во­обще замкнут и осторожен, даже робок, вечно себе на уме, необщителен, лучше сам с собой, чем на людях, луч­ше в начале дела, когда еще не уверен в себе и в успехе, и хуже в конце, когда уже добьется некоторого успеха и привлечет внимание: неуверенность в себе возбуждает его силы, а успех роняет их. Ему легче одолеть препятст­вие, опасность, неудачу, чем с тактом и достоинством вы­держать успех; легче сделать великое, чем освоиться с мыслью о своем величии. Он принадлежит к тому типу умных людей, которые глупеют от признания своего ума. Словом, великоросс лучше великорусского общества.

Должно быть, каждому народу от природы положено воспринимать из окружающего мира, как и из пережи­ваемых судеб, и претворять в свой характер не всякие, а только известные впечатления, и отсюда происходит раз­нообразие национальных складов или типов, подобно то­му как неодинаковая световая восприимчивость произво­дит разнообразие цветов. Сообразно с этим и народ смотрит на окружающее и переживаемое под известным углом, отражает то и другое в своем сознании с извест­ным преломлением. Природа страны, наверное, не без участия в степени и направлении этого преломления. Не­возможность рассчитать наперед, заранее сообразить план действий и прямо идти к намеченной цели заметно отразилась на складе ума великоросса, на манере его мышления. Житейские неровности и случайности при­учили его больше обсуждать пройденный путь, чем сооб­ражать дальнейший, больше оглядываться назад, чем за­глядывать вперед. В борьбе с нежданными метелями и оттепелями, с непредвиденными августовскими мороза­ми и январской слякотью он стал больше осмотрителен, чем предусмотрителен, выучился больше замечать след­ствия, чем ставить цели, воспитал в себе уменье подво­дить итоги на счет искусства составлять сметы. Это уме­ние и есть то, что мы называем «задним умом». Поговор­ка «русский человек задним умом крепок» вполне при­надлежит великороссу. Но задний ум не то же, что «задняя мысль». Своей привычкой колебаться и лавиро­вать между неровностями пути и случайностями жизни великоросс часто производит впечатление непрямоты, неискренности. Великоросс часто думает надвое, и это кажется двоедушием. Он всегда идет к прямой цели, хотя часто и недостаточно обдуманной, но идет, огляды­ваясь по сторонам, и потому походка его кажется уклон­чивой и колеблющейся. Ведь «лбом стены не проши­бешь», и «только вороны прямо летают», - говорят ве­ликорусские пословицы. Природа и судьба вели велико­росса так, что приучили его выходить на прямую дорогу окольными путями. Великоросс мыслит и действует, как ходит. Кажется, что можно придумать кривее и извили­стее великорусского проселка? Точно змея проползла. Апопробуйте пройти прямее: только проплутаете и выйде­те на ту же извилистую тропу.

Доклад № 1. Ключевский В.О.Психология великоросса.

Народные приметы великоросса своенравны, как своенравна отразившаяся в них природа: Великороссии. Она часто смеется над самыми осторожными расчетами великоросса; своенравие климата и почвы обманывает самые скромные его ожидания, и, привыкнув к этим обманам, расчетливый великоросс любит подчас, очертя голову, выбрать самое что ни на есть безнадежное и нерасчетливое решение, противопоставляя капризу природы каприз собственной отваги. Эта наклонность дразнить счастье, играть в удачу и есть великорусский авось.

В одном уверен великоросс, что надобно дорожить ясным рабочим днём, что природа отпускаемому мало удобного времени для земледенческого труда и что короткое великорусское лето умеет ещё укорачивать безвременным нежданным ненастьем. Это заставляет великорусского крестьянина спешить, усиленно работать, чтобы сделать много в короткое время и впору убраться с поля, а затем оставаться без дела осень и зиму. Так великоросс приучался к чрезмерному кратковременному напряжению своих сил, привыкал работать скоро, лихорадочно и споро, а потом отдыхать в продолжение вынужденного осеннего и зимнего безделья. Ни один народ в Европе не способен к такому напряжению труда на короткое время, которое может развить великоросс; но и где в Европе, кажется, не найдем такой непривычки к ровному, умеренному и размеренному, постоянному труду, как в той же Великороссии.

С другой стороны, свойствами края определился порядок расселения великороссов. Жизнь удаленными друг от друга, уединенными деревьями при недостатке общения естественно не могла приучать великоросса действовать большими союзами, дружными массами. Великоросс работал не на открытом поле, на глазах у всех, подобно обитателю южной Руси: он боролся с природой в одиночку, в глуши леса с топором в руке. То была молчаливая черная работа над внешней природой, над лесом или диким полем, а не над собой и обществом, не над своими чувствами и отношениями к людям. Потому великоросс лучше работает один, когда на него никто не смотрит, и с трудом привыкает к дружному действию общими силами. Он вообще замкнут и осторожен, даже робок, вечно себе на уме, необщителен, лучше сам с собой, чем на людях лучше в начале дела. Когда ещё не уверен себе и в успехе, и хуже в конце, когда уже добьется некоторого успеха и привлечет внимание, неуверенность в себе возбуждает его силы, а успех роняет их. Ему легче одолеть препятствия, опасность, неудачу; чем с тактом и достоинством выдержать успех людей, которые глупеют от признания своего ума. Словом, великоросс лучше великорусского общества.

Должно быть, каждому народу от природы положено воспринимать из окружающего мира, как и из переживаемых судеб, и претворять в свой

характер не всякие, а только известные впечатления, и отсюда происходит разнообразие национальных складов или типов, подобно тому, как не одинаковая световая восприимчивость производит разнообразие цветов. Сообразно с этим и народ смотрит на окружающее и переживаемое под известным углом, отражает то и другое в своем сознании с известным преломлением. Природа страны, наверное, не без участия в степени и направлении этого преломления. Невозможность рассчитать наперед, заранее сообразить план действий и прямо идти к намеченной цели заметно отразилось на складе ума великоросса, на манере его мышления. Житейские неровности и случайности приучили его больше обсуждать пройденный путь, чем соображать дальнейший, больше оглядываться назад, чем заглядывать вперед. В борьбе с нежданными метелями и оттепелями, с непредвиденными августовскими морозами и январской слякотью он стал больше осмотрителен; чем предусмотрителен, выучился больше замечать следствия, чем: ставить цели, воспитал в себе умение подводить итоги насчет искусства составлять сметы. Это уменье и есть то, что мы называем задним умом. Поговорка русский человек задним умом крепок вполне принадлежит великороссу. Но задний ум не то же, что задняя мысль. Своей привычкой колебаться и лавировать между неровностями пути и случайностями жизни великоросс часто производит впечатление непрямоты, неискренности; Великоросс часто думает надвое, и это, кажется двоедушие. Он всегда идет к прямой цели, хотя часто и недостаточно обдуманной, но идет, оглядываясь по сторонам, и поэтому походка его кажется уклончивой и колеблющейся. Ведь лбом стены не прошибешь, и только вороны прямо летают, говорят великорусские пословицы. Природа и судьба вели великоросса так, что приучили его выходить на прямую дорогу окольными путями. Великоросс мыслит и действует, как ходит. Кажется, что можно придумать кривее и извилистее великорусского проселка? Точно змея проползла. А попробуйте пройти прямее: только проплутаете и выйдите на ту же извилистую тропу. Так сказалось действие природы Великороссии на хозяйственном быте и племенном характере великоросса.