Быков сотников главные герои список. Происхождение фамилии сотникова

СОТНИКОВ

Главный герой, Сотников, окончил «учитель­ский институт», затем работал в школе. В 1939 г. пошел в артиллерийское училище. «Круглый год он получал… только пятерки и благодарности от начальства за боевую подготовку, мастерство и мет­кую стрельбу… Думалось, разразится война, и им будут обеспечены блестящая победа, ордена, га­зетная слава и все прочее, к чему они были впол­не подготовлены и чего, безусловно, заслужива­ли… Но на войне все получилось иначе». Сотников попадает на войну молодым - ему около двадцати шести лет. Первый бой стал для Сотникова и по­следним. Длился он всего несколько минут. Ко­лонна их полка четыре дня движется по дороге, никуда не сворачивая, поскольку нет команды. Их бомбит немецкая авиация. Возникают мысли, что полк окружен. Когда из-за приближающихся не­мецких танков наконец поступает команда «к бою», большая часть тракторов и орудий выводится из строя противником за несколько минут. Сотников в числе немногих командиров успевает быстро раз­вернуть гаубицу и открыть огонь по противнику. Его гаубица подбивает несколько танков, но очень скоро становится ясно, что бой проигран, и совет­ские солдаты бегут. Сотников спасается, но попа­дает в плен. Пленных ведут на расстрел. Один из пленных, тяжело раненный лейтенант, достает из- под бинтов нож и говорит своему однополчанину, что убьет хотя бы одного немца. Сотников слышит этот разговор, и в тот момент, когда колонна трога­ется в путь и лейтенант осуществляет задуман­ное, Сотников убегает.

Немец на коне догоняет его и начинает стре­лять. Но Сотников поднимает камни и кидает их во врага. Один из камней попадает в лицо фашис­ту, и таким образом Сотников получает время на то, чтобы добежать до болота и укрыться там. Спустя некоторое время он прибивается к парти­занам. Среди его новых товарищей - Коля Рыбак. Они ровесники с Сотниковым. Рыбак деревенский житель. В двенадцатилетнем возрасте он букваль­но остановил на скаку коня и спас свою сестру и соседскую девочку. С того времени Рыбак ниче­го не боялся.

У партизан кончаются запасы продовольствия. Командир посылает Рыбака в деревню за продук­тами. Выбирают того, кто пойдет вместе с Рыба­ком. Двое отказываются - один только что разо­брал пулемет, другой промочил ноги и не хочет заболеть и стать обузой своему напарнику. Согла­шается идти Сотников. Он сам простужен, но со­глашается идти из-за того, что не хочет, как дру­гие, отказываться. По дороге состояние Сотникова ухудшается: у него поднимается температура, он кашляет. Рыбак одет тепло - на нем полушубок, подаренный ему отцом девушки, выхаживавшей его после ранения. У Рыбака были близкие отно­шения с девушкой, и он даже обещал жениться на ней, но после того, как поправился, честно сказал, что, скорее всего, не вернется. Сотников одет пло­хо, чем вызывает досаду у Рыбака, который говорит, что тот мог бы разжиться одеждой. Рыбак отдает Сотникову свое полотенце, которое тот повязыва­ет на шею вместо шарфа. По дороге Рыбак пытает­ся развлечь Сотникова разговорами о девушках, еде, но тот не реагирует так, как ожидает Рыбак, - слишком плохо себя чувствует. Они подходят к ху­тору и видят, что он сожжен немцами. Они идут наугад в другую деревню. Сотников сильно отста­ет, никак не может прокашляться. Однако он от­вергает предложения Рыбака о помощи, так как не хочет показаться слабым. Возвращаться назад в отряд он также не хочет. Они доходят до дерев­ни Лесины. Рыбак и Сотников приходят в избу старосты Петра Качана. Староста - пожилой че­ловек - встречает их с достоинством. Он не реа­гирует на обвинения в сотрудничестве с немцами. Рыбак злословит по поводу чтения старостой Биб­лии. Жена старосты начинает угодливо суетить­ся: старается угостить незваных гостей, предла­гает попить Сотникову «зелья» от простуды, дает ему мешочек с сушеной малиной. Рыбак и старос­та выходят во двор. Сотников говорит старостихе, что расстреляет ее мужа. Она плачет и умоляет пустить ее к мужу. Женщина говорит о том, что их сын пропал без вести на войне. Но Сотников не­умолим. «Он ничего не желал этой тетке хороше­го и не хотел ничего брать». В памяти Сотникова свежо воспоминание о том, как едва не расстался с жизнью, заглянув в дом к такой же хлебосоль­ной женщине, - пока он ел принесенные ею уго­щения, она донесла на него полицаям. Рыбак же раздумывает убивать старосту. Он вспоминает о том, как когда-то точно так же резал в сарае овцу вме­сте со своим отцом. Он забирает овцу и благодарит старосту. Уходят. Рыбак сам несет овцу, а Сотни­ков просит не рассчитывать на его помощь - он все больше отстает. Ночью они нарываются на от­ряд полицаев, которые открывают огонь. Сотни­ков отстает, его ранят. Лежа в снегу, он начинает от­стреливаться. Рыбак вначале решает бросить своего товарища, но потом оставляет овцу и помогает Сот­никову, вынося его на себе. Сотников пытается ид­ти, но передвигается очень медленно. Они теряют направление. Когда рассвело, оказалось, что вмес­то леса они вышли на кладбище. Сотникову на­столько плохо, что Рыбак решает оставить его в пер­вом же доме, а сам хочет отнести овцу в отряд и вернуться с помощью. Утратив всякую осторож­ность, они заходят в крайнюю избу.

Навстречу им выходит девочка лет девяти, ко­торая присматривает за младшими братом и сест­рой в отсутствие матери. Приходит с работы мать по прозвищу Демчиха. Она дает понять, что ране­ный в доме ей не нужен. Она работает целыми днями, у нее только дети в доме, и, если полиция узнает, что в ее доме партизан, ей несдобровать. Рыбак сознает и сам, что это не вариант, и обду­мывает дальнейшие действия. Демчиха тем вре­менем дает им теплой воды и полотно, чтобы пе­ревязать рану Сотникова.

Рыбак начинает обрабатывать рану, но неожи­данно видит, что к дому идут полицаи. Он вместе с Сотниковым прячется на чердаке. Полицаи за­ходят в избу, требуют водки и еды. Демчиха гово­рит, что у нее нет ничего, что ей нечем кормить детей. Они собираются уходить, но слышат, как на чердаке кто-то заходится кашлем. Полицаи нахо­дят партизан, забирают их и Демчиху, которая голосит по свом детям. Оказалось, что полицаи с самой ночи шли по следу партизан. В перестрел­ке Сотников застрелил одного из них. Обнаружи­ли полицаи и брошенную овцу. Они установили, что овца принадлежала старосте, которого аресто­вали за пособничество партизанам. Староста, Ры­бак и Сотников оказываются брошенными в одну камеру. Через некоторое время к ним сажают девочку-еврейку Басю, обнаруженную полицаями в подполе у старосты. Оказывается, что место ста­росты Петр занял по приказу партии для того, что­бы не допустить в старосты Будилу, известного своей нечеловеческой жестокостью. Будила все- таки получил у немцев должность палача. На до­просе Сотникова зверски избивают, но он ничего не рассказывает. Староста держится на допросах с достоинством. Он готов к тому, чтобы умереть. Рыбак же пытается играть со следователем - он дает путаные ответы, частично склоняет его на свою сторону. Следователь предлагает Рыбаку вступить в ряды полицаев. Рыбак уговаривает Сотникова договориться между собою, что говорить, чтобы от­ложить расстрел, а потом, возможно, бежать. Но

Сотников с негодованием отвергает все предло­жения Рыбака. В ночь перед расстрелом в их ка­меру сажают Демчиху. Ее тоже казнят, хотя она ни в чем не виновата. Сотников решает взять всю вину на себя. Рыбак не может смотреть в глаза людям, которых они так подвели. Сотникову вспо­минается случай из детства, когда он взял без раз­решения маузер отца и выстрелил из него. Мать заставила его признаться отцу, и отец просил сы­на, поскольку тот сказал, что признаться решил сам. «Это был урок на всю жизнь. И он ни разу больше не солгал ни отцу, ни кому другому, за все держал ответ, глядя людям в глаза». Сотников счи­тает Рыбака предателем.

Всех пятерых утром ведут на казнь. Сотников принародно объявляет себя красным командиром, остальных же просит считать невиновными и от­пустить. Но на его слова никто не обращает вни­мания. Рыбак просит, чтобы позвали следователя. Он заявляет, что согласен работать на фашистов. Его сразу же освобождают и дают приказ сопро­вождать Сотникова к месту казни. Казнить их со­бираются через повешение. Вначале вешают ста­росту, потом - Басю, после нее вешают Демчиху, до последнего момента умоляющую пощадить ее ради детей. Рыбак подводит Сотникова к чурбаку, помогает подняться на него, накидывает петлю на шею и вышибает чурбак из-под ног. При этом Ры­бак просит прощения у Сотникова, но тот посыла­ет его к черту.

За «способности» Рыбака полицаи хвалят. Он встает в один строй с ними. Для него как будто ни­чего не изменилось - он чувствует себя так, как будто находится среди партизан. Он считает во всем виноватым Сотникова - ему, больному, сле­довало отказаться идти вместе с ним. В этом слу­чае командир послал бы еще кого-то. Рыбак пони­мает, что свом поступком он навечно связал себя с полицаями. Его выбор сделан, и за этот выбор он будет расплачиваться всю свою жизнь. Его всегда будет окружать только ненависть людей. Он пы­тается покончить с собой, но у него нет ремня, что­бы повеситься. Такова его судьба - «судьба заплу­тавшего на войне человека».

Кратко:

Как остаться на войне человеком - ответ на этот вопрос звучит в повести В. Быкова «Сотников». Это не единственное произведение писателя о войне, но наиболее значимое. Интересен тот факт, что Папа Римский вручил писателю специальный приз католической церкви - так велико нравственное начало этого произведения. Война и нравственность составляют главное содержание повести.

Предлагаем сопоставить двух героев - Сотникова и Рыбака. Во время войны Сотников не отрекается от своих убеждений, тяжелейшие испытания проходит мужественно, не теряя чести, человеческого достоинства. Рыбак же, спасая свою жизнь, предает Родину. Страх за свою жизнь — вот что главное для него. Один герой преодолевает этот страх. Другого же этот страх заставляет убивать и предавать. Дорога смерти уготована для каждого, и все, кроме Рыбака, прошли ее до конца. Сотников при пытке терял сознание, но не сказал ничего. Он хотел погибнуть в бою, но этого ему не было дано. Остается одно - достойно принять смерть. Перед лицом смерти человек предстает таким, каков он на самом деле.

По-другому ведет себя Рыбак. Он не хотел умирать и при пытке сообщил некоторые сведения следователю. Он согласился вступить в полицию, пытаясь при этом убедить себя самого, что он не предатель, что он убежит. Что же произошло с этим героем? Война оказалась для него тяжким, непосильным испытанием. У него была возможность выжить, и он ею воспользовался, но выжить можно было лишь ценой предательства. Рыбак был потрясен примером Сотникова, выполнившего до конца долг гражданина и человека. Возможно, для этого запутавшегося человека еще возможен путь искупления своей вины, путь признания своего падения и дальнейшей борьбы.

Огромная нравственная сила повести «Сотников» Быкова состоит в том, что ее главный герой принимает страдания за свой народ, что он не поддается той подлой мысли, которой поддался Рыбак. Смерть не имеет смысла - такое оправдание придумал себе Рыбак. Автор спорит с ним. Имеет. Страдания за веру, за народ будут иметь смысл во все века и времена. Величие подвига и книги о нем заключаются в том, что они вселяют веру в других людей и служат надежной нравственной опорой.

Использованы материалы книги: О.В. Волкова, Я.В. Алексеева. Итоговое сочинение по литературе в 11 классе. - Казань, 2015

Подробнее:

Как и лейтенанту Ивановскому в «Дожить до рассвета» с его самопожертвованием, Сотникову дано испытать всю тщету лелеемой им надежды, что его «героическое заступничество» сможет уберечь остальных. Но не только. Вслед за первым ударом, от которого он так и не смог до конца оправиться, судьба приготовила ему еще один страшный удар: пережить предательство вчерашнего товарища. И для него это было такое убожество и мерзость, что буквально не хотелось верить собственным глазам.

На что только не способен человек. Истязать, бить другого нещадно, до потери сознания, пинками поднимать и снова бить, всячески унижать его. Но и быть мужественным, честным и благородным, не изменить, не предать товарищей по оружию. Своим поведением Сотников, избитый полицаями, как раз являет пример такого человека. Поступая так, как он поступает, Сотников и от других требует того же. Отсюда — противостояние не только полицаям, но и Рыбаку.

«Сволочь!» — одно-единственное слово, которое Сотников обращает к Рыбаку. Но оно раз и навсегда ставит точку в отношениях между ними. Вспомним, что и юный Толкач в «Круглянском мосте» свое презрение к Бритвину формулирует однозначно. Но у Толкача был автомат, за проклятием словом последовало действование. Сотников же не только лишен такой возможности, но и вынужден — раненый и больной — идти на свою Голгофу, поддерживаемый Рыбаком.

«Мир в повести В. Быкова четко делится на две стороны, — подчеркивал И. Золотусский (Золотусский И. Час выбора. М., Современник, 1976, стр. 68—69 ): — с одной — Сотников, Демчиха, староста и деревня, которая, сочувствуя им и ненавидя палачей, смотрит на казнь, с другой — сами палачи и их пособник Рыбак. За какие-то несколько секунд, за те самые мгновения, когда он, придя в кабинет следователя и взглянув ему в глаза, устрашился и колебнулся, и произошло все, произошла эта «перестановка». Ведь вчера еще Рыбак был на той, далекой и чуждой ему теперь стороне. Он был с теми, кто ненавидел палачей и не подчинялся им. Теперь он шагает в рядах полицаев, и ему не дают выбиться из строя, выпрыгнуть из самого себя, того что он выбрал,— он навечно и необратимо в этих рядах».

То, что Рыбак «навечно и необратимо» остается среди тех, кого выбрал, — с этим спорить не приходится. Равно и с тем, что мир в «Сотникове» поделен на «две стороны». Взятый в четком контрасте, этот мир как бы вбирает в себя и отражает противоборство жизни и смерти, духа и бездуховности, трусости и героизма. Вместе с тем суждение критика о «перестановке» в Рыбаке именно в кабинете следователя нуждается по крайней мере в уточнении. Ибо «устрашился и колебнулся» Рыбак еще раньше, на чердаке в избе Демчихи, он уже тогда покатился; в кабинете же Портнова нравственное падение Рыбака продолжается, неуклонно приближаясь к своей кульминации, но это еще не кульминация. Рыбак еще думает «насказать сказок», обхитрить, вывернуться из-под пресса необходимости. Он, боясь следователя и проклиная его в душе («Чтоб ты издох, сволочь!»), приходит в отчаяние, считает попросту глупым упорство Сотникова, не дающего себя втянуть в ту «игру», в которой Рыбак наивно полагает набрать спасительные для собственной жизни «очки». Стараясь заслужить доверие Портнова, Рыбак не осознает еще, что за это доверие нужно платить потерей своего людского обличья. Отсюда, думаю, и почти искреннее его возмущение несговорчивостью, неподатливостью Сотникова, и изменения в психологии самого Рыбака, эволюционирующего к роковой для него черте, пределу, за которым жизнь человека безвозвратно теряет нравственное содержание.

Каждому человеку вменено в обязанность то, что он, как гражданин, считает долгом себе вменить. В этом смысле Сотников и Рыбак — антиподы не только по своим нравственным качествам, по ответственному отношению к жизни, войне, людям, но и по уровню мышления, по уровню понимания тех последствий, которые с необходимостью должны вытекать из сложившихся для них обстоятельств. В народе издавна бытует поговорка: коготок увяз — всей птичке пропасть.

Думающий перехитрить судьбу и остающийся жить Рыбак не в состоянии постичь того, что ясно с самого начала Сотникову. «Я с ними поторгуюсь»,— говорит Рыбак о полицаях. И холодным душем окатили его слова Сотникова: «Смотри, проторгуешься».

Однако отрезвляющие слова Сотникова, как видно, пали не на ту почву. Жажда выжить любой ценой для Рыбака сильнее всех принципов на свете. Убеждая себя в том, что он еще вывернется, Рыбак шаг за шагом сдает позиции: от промелькнувшего было и тут же исчезнувшего намерения выгородить перед следователем-полицаем безвинную Демчиху и до тайного желания смерти Сотникову: «Если Сотников умрет, то его, Рыбака, шансы значительно улучшатся». Всякому величию сопутствует крайность, всякой посредственности — склонность к компромиссу. В повести сильна мысль о том, что некоторые поступки могут стоить человеку жизни. Речь идет даже не о физической смерти, а о моральном умирании. Не вняв предостережению Сотникова и всячески заглушая свой внутренний голос в редкие минуты отрезвления, отбрасывая попытки взглянуть на себя со стороны,— Рыбак утрачивает те изначальные человеческие качества, которые, по мысли писателя, должны быть незыблемыми во все времена.

Говорят, понять — это значит простить. Но в такой словесной формуле, на мой взгляд, имеется элемент завышения. Ибо если и можно понять стремление Рыбака избежать веревки, то уж никак нельзя простить того «корыстного расчета ради спасения своей шкуры, от которого всего один шаг до предательства». Страх за жизнь вытравил в Рыбаке и без того неустойчивые моральные принципы, и, с другой стороны, отсутствие их оказалось достаточным для того, чтобы страх бесконтрольно овладел его существом.

При всей физической силе не было в Рыбаке того крепкого внутреннего стержня, который заставляет человека до конца быть человеком. Но этот стержень оказался в Сотникове.

Сотников не меньше Рыбака хочет жить, но его максимализм, большую требовательность, нравственную непреклонность питают чувства настоящего долга, ответственности, совести. Эти понятия в нем настолько «проросли», что вырвать их можно только с корнем. Жертвенность Сотникова, к необходимости которой он пришел, могла бы показаться легковесной, если бы она не обладала ценностью постольку, поскольку сам герой в состоянии преодолевать причины, порождающие пессимизм, или по крайней мере стремиться к этому.

Недюжинные нравственные силы потребовал от Сотникова его выбор. И они у него оказались. Благодаря им он не надломился, выдержал проверку поражением. Голгофа, на которую он взошел сам, добровольно, стала и его духовным Олимпом.

Уже под самый конец, когда на растерянный шепот бывшего «партизанского друга»: «Прости, брат!» — Сотников «коротко бросил», как отрубил: «Пошел к черту!» — он отыскал в толпе взглядом «застывший стебелек мальчишки в буденовке. Тот стоял, как и прежде, на полшага впереди других, с широко раскрытыми на бледном лице глазами».

Казалось бы, какое дело теперь Сотникову, которого через минуту не станет, до незнакомого мальчишки, затерявшегося в людской толпе? Но этот эпизод по мысли и чувству, в нем заключенному, вырастает в наших глазах до значения символа. Писатель всеми доступными ему средствами стремится подчеркнуть, выделить мысль: величайшим поражением является то, когда отсутствуют наследники. Солдаты, погибающие в бою или на виселице, как Сотников, если им на смену придут другие и продолжат борьбу, погибли не напрасно. Когда их наследники победят,

они также внесут в победу свою лепту, станут ее соучастниками. Но без таких наследников они останутся солдатами, потерпевшими поражение, и никто не выбьет на камне в их честь слова о бессмертии свершенного ими подвига.

Для Сотникова таким наследником является незнакомый подросток. Он еще мал по годам, но с какой мукой и с каким участием переживает он происходящее у него на глазах! Острое ощущение неотвратимости чужой смерти в мальчишке, показанном нам глазами Сотникова, для него самого является, пожалуй, высшим подтверждением ненапрасности своего выбора, за который он принял такие муки.

Сотников знал, за что погибает. Человек долга и совести, он как бы подтверждал всей жизнью и смертью своей ту нравственную правду, которая была для него высшей правдой на свете. Перед казнью он думал не о физических муках, которые перенес, и не о том, что прожил мало, и не о струсившем Рыбаке думал Сотников в последние минуты жизни. В отпущенные ему мгновения взгляд Сотникова снова прикован к мальчишке, с которым у него установилась невидимая для других, но прочная духовная связь. «Полный боли и страха, его взгляд следовал за кем-то под виселицей и все вел так, все ближе и ближе. Сотников не знал, кто там шел, но по лицу мальчишки понял все до конца».

В то время, как сохранивший в неприкосновенности свои принципы Сотников уходит во тьму, Рыбак продолжает наполнять легкие воздухом. Но и только. Казнь Сотникова и других — Демчихи, старосты Петра, Баси, к которой он оказался причастным, стала

и самоликвидацией его как личности. Подгоняемый силами зла, он должен будет теперь всякий раз держать экзамен на бесчеловечность. «В. Быков не дает Рыбаку даже выхода Иуды,— подчеркивал И. Золотусский,— Рыбак после казни Сотникова хочет повеситься, но не удается, нет ему и этого смягчения, этого полупрощения, что ли. Это была бы, с точки зрения В. Быкова, слишком легкая смерть для Рыбака. Нет, он будет жить, он будет видеть глаза людей, наблюдавших, как он стоял под виселицей, на которой вешали его вчерашнего товарища, он будет мучиться и проклинать тот час, когда родился на свет, и сама жизнь превратится для него в проклятие. В. Быков казнит Рыбака лицезрением своего падения, напоказ выставляя его предательство перед всем миром, перед толпою, которую согнали на казнь, перед мальчиком в буденовке, который видит, как умирает Сотников...».

Человек, совершивший бесчестный поступок, должен отвечать прежде всего перед собственной совестью. Подобная позиция, которую Сотников демонстрирует по отношению к переметнувшемуся к врагам Рыбаку, когда тот, оказавшись духовно абсолютно голым, все еще никак не может осознать этой своей наготы— этической, нравственной и в конечном счете фатальной для него, — является очень устойчивой для сильных духом героев В. Быкова. Она может разниться в деталях, частностях, но в главном, основном, в том, что исповедуют эти люди в выпадающих на их долю испытаниях войной, и в том, как они поступают,— эта позиция остается неизменной. Никто не должен подбирать грязь за другим! В Сотникове этот принцип возведен в степень абсолюта, и в его «Пошел к черту!», обращенном к бывшему товарищу, слышится одновременно и суровый приговор, и твердое убеждение, что человек должен сам отвечать за содеянное.

Курс «100 лет. 100 лекций» продолжается разговором про 1971 год. Наиболее для меня приятным, потому что, что речь пойдет о моем великом однофамильце — Василе Владимировиче Быкове.

Кстати, когда я с Быковым познакомился и делал с ним материал, интервью в Минске, распили мы довольно большое количество водки, поскольку тогда еще я пил, а он вообще любил это дело. И я сказал: «Василь Владимирович, но все-таки согласитесь, что фамилия Быков содержит в себе что-то приятное? Посмотрите, Ролан Быков какой прекрасный, Леонид Быков, мы с вами какие замечательные. Наверное, кто-то из наших предков отличался бычьей силой и бычьим упорством». Он говорит: «Да, Дима, я тоже всегда так думал, пока главный донос на меня в белорусской прессе не был подписан неким Александром Быковым, что заставило меня всерьез пересмотреть свои убеждения».

Так вот Василь Быков — это действительно символ и бычьей силы, и бычьего упорства русской литературы, один из самых интеллигентных, глубоких, тонких писателей 70-х годов, прославившийся, впрочем, еще в 60-е. Он именно в это застойное мрачное десятилетие стал не только символом Белоруссии, а одним из кандидатов на Нобеля, не просто главным советским военным писателем, он стал вообще одним из символов нашей прозы в это время, потому что война для Быкова — не самоцель. Все, что он хотел о войне сказать, он сказал в «Мертвым не больно», в «Третьей ракете», впоследствии — в «Его батальоне». Война для него, как он сам все время повторял, — это способ поставить экзистенциальную проблему.

Я спросил его, кстати, что ему было труднее всего написать. Он честно сказал, что «Сотникова». ««Сотников» стоил мне, — сказал он, — не столько моральных, сколько физических усилий. Там есть вещи, после которых я почти терял сознание». Да, действительно, но при всем при этом «Сотников» важен, конечно, не как военная проза. «Сотников» — это постановка вопроса очень серьезного, может быть, главного вопроса 70-х годов. Вопроса, который я и сейчас пытаюсь поставить, все время спрашиваю в интервью, чем отличаются люди, попавшие, условно говоря, в 86%, люди, которые не верят пропаганде, но с наслаждением покупаются на нее, чем отличаются эти люди, с наслаждением плюхающиеся в безнравственность, людям, которым нравится состояние безнравственности, чем они отличаются от тех, у кого есть навык духовного сопротивления? Ответить на этот вопрос пытается Быков в «Сотникове».

Там история довольно простая и страшная, тем более, что все знают картину «Восхождение» Ларисы Шепитько, которую сам Быков называл фильмом более значительным, чем повесть, хотя повторял, что все-таки она снята, эта вещь, слишком страшно. Он говорил, что все-таки, когда пишешь, говорил он, всегда инстинктивно как-то от слишком лобового высказывания одергиваешься, а там визуальность, от нее не отвернешься. И, конечно, Сотников, которого сыграл Плотников, и Рыбак, которого сыграл Гостюхин, их уже другими не представишь, это уже на всю жизнь.

Два партизана, один бывший учитель-интеллигент — это Сотников, второй — бывший старшина Рыбак. Они отправляются в деревню добыть немного еды и теплой одежды. Сотников тяжело болен, и Рыбак очень огорчен, и он еще все время ругается, что такой больной, еще и колотящийся от кашля, с ним идет, и вот-вот вообще свалиться. «Что же ты пошел?», — он его спрашивает, а Сотников говорит: «Потому пошел, что больше никто не пошел». Здесь этот моральный императив у него очень силен.

А, собственно, когда они приходят в деревню, и удается им добыть тушку овцы, на их след нападают полицаи. Взяли их случайно, потому что Сотников забился в кашле, и его удалось обнаружить, они там прятались в соломе. И в результате Сотникова пытают, он с самого начала понял, что им не выбраться, не выкарабкаться и поэтому с самого начала относится к себе как к мертвому. Это позволяет ему, умирающему, все выдержать. А даже взобраться под виселицу на табуретку он сам не может, его поддерживает Рыбак. Рыбак дает согласие перейти в полицаи, предает, но он для себя это тоже, я же говорю, главное занятие человека в 70-е годы — это самооправдание. Он умудряется оправдаться, он говорит: «Погибну я, а что толку? А так я при первой возможности сбегу и буду еще полезен».

Собственно, и придумал-то Быков эту повесть, как он рассказывал, когда он встретил одного из бывших однополчан, которого в 1944 году поймали, взяли в плен, власовца, и он ему говорит: «Как же ты пошел во власовцы?». Он говорит: «Да я думал при первом же бое сбегу и буду еще полезен». Он говорит: «А что же ты не сбежал?». Он говорит: «Ты знаешь, как-то засасывает действительно». И да, засасывает, затягивает. Невозможно же после того, как ты предал, очень трудно, возможно, наверное, возможно, и многие возвращались, и предательство может быть искуплено, тем более, что предательство — это самый страшный такой советский жупел, самый страшный грех, а люди в разных обстоятельствах принимали решение, и иногда действительно у них не было никакого выхода, не было выбора иногда, и смерть их ничего бы не изменила. Я против того, чтобы каждого осуждать навеки. Может человек искупить как-то, вот получается, что выбраться из этой трясины уже почти невозможно.

В чем же проблема? Проблема в том, чтобы с самого начала считать себя мертвым — это старый совет из Хагакурэ, книги «Сокрытое в листве», такая основа самурайской этики, любимая книга Юкио Мисимы. Быков много раз повторял, что «Сотников» не военная повесть, что «Сотников» — это повесть о том, чем отличается человек последовательный, экзистенциально последовательный от человека, шатаемого ветром. Но и он показывает очень медленно, очень осторожно этот путь Рыбака к перерождению, потому что Рыбак все время думает о проблемах пользы. Абстракция — это вопрос для него вообще отсутствующий. Честь — это понятие для него несуществующее. А Быков вслед за Виктором Франклом, великим философом, основателем экзистенциальной философии, узником гитлеровских лагерей, он вслед за ним говорит: «Побеждает, выживает, выдерживает жизнь тот человек, у которого есть смысл, смысл надличностный. А тот, у кого надличностного смысла нет, тот гибнет и, более того, губит вокруг себя всех». Нельзя выжить за счет желания выжить, надо выжить за счет верности некоторому абсолюту. И вот Быков как раз и доказывает, что способность человека устоять связана как бы с его второй сигнальной системой, когда у него помимо прагматики есть абсолют.

А Сотников вообще довольно-таки новый герой для советской литературы. Есть даже замечательная книга о военной прозе, сейчас не вспомню чья, где проводится мысль о возражении Быкова Фадееву, потому что Фадеев, например, это интересная, в общем, полемика, она сейчас особенно, конечно, интересная, эта дискуссия ведь не утихла. Фадеев делает отрицательным Мечика, противным, самым противным почему? А потому что Мечик — интеллигент, у Мечика есть колебания, сомнения, собственное эго, которому он придает большое значение, он ненадежный боец. А кто надежный боец? Метель, Морозка, люди без второго дна. Там подчеркивается это все время: эти холодные люди — Метель, Морозка. А Мечик и к женщине относится с нежностью, там сказано: «Возбуждаясь от собственной нежности». А так не надо, надо быть уже изначально возбужденным. Нежность в мужчине подозрительна.

Помните, в «Штабс-капитане Рыбникове», замечательном рассказе Куприна, проститутка сдает японского шпиона, потому что он с ней нежен. Обычно приходят и бьют ее сразу, а этот ее приласкал. Нет, этот не наш, она его сдала. Мечик — не наш, потому что он интеллигент, а интеллигент в 20 веке не выдерживает. Кстати говоря, многие так думали, я вас умоляю, даже в знаменитой книге Федина «Города и годы», я бы даже сказал, единственной хорошей книге Федина «Города и годы», почему Андрей Старцев плохой, а Курт Ван хороший? Потому что Андрей Старцев — сомневающийся человек, он интеллигентный человек, а надо быть Куртом Ваном, и вот тогда ты победишь. А Быков ставит вопрос иначе, и он первый, кто в 20 веке, особенно в советское время изобретательно и точно защитил интеллигенцию.

Почему выдерживает Сотников? Потому что он интеллигент. Впоследствии такой же герой появился у Быкова в повести «Обелиск», где Алесь Мороз, учитель, становится главной фигурой сопротивления. Кто первым предает? Люди душевно грубые, люди прагматические, люди, у которых нет второго дна, а люди с этим вторым дном, у них есть понятие совести, понятие чести. И Сотников, умирая, думает не о том, что он сейчас будет повешен, не о том, что его жизнь заканчивается так страшно, и, в общем, бесславно, никто же не узнает ничего, а о том, что он подвел под виселицу еще и девочку Басю, еще и старосту Петра — те, кто его не сдал. Вот это для него самое страшное. Он, умирая, думает о том, что он виноват. И этот человек, наделенный совестью, для Быкова главный персонаж, потому что воевать без совести, воевать на одном зверстве немыслимо.

Удивительно, что тогда Юрий Бондарев, единственный ныне живущий и советский военный классик, он стоял на тех же позициях. Это был не Бондарев времен 1993 года, не Бондарев времен «Слова к народу», и еще далеко не Бондарев, секретарь Союза писателей. Нет, это был автор «Берега», в котором добрый и совестливый лейтенант Княжко воевал лучше и действовал лучше, и был в большей степени идеалом советского героя, чем чудовищно жестокий майор Гранатуров. Но там, правда, все равно любовь красавицы немки доставалась Никитину, наверное, потому, что Никитин такой амбивалентный, а женщина любит если не пустоту, то, по крайней мере, амбивалентность, загадку. Но Княжко святой, в святого влюбиться нельзя. Тем не менее Княжко был на тот момент идеалом для Бондарева, потому что он жалеет немцев, потому что он останавливает расправы, изнасилования, потому что он пытается с ними как-то разговаривать, потому что он не делает мирное население ответственным за Гитлера, хотя оно, безусловно, ответственно. Но в том-то и проблема, что герой с совестью в 70-е годы становится не просто более привлекательным, он и более эффективен, потому что тот, у кого нет этого второго дна, тот предаст и предаст, и всегда это объяснит.

Помните как, собственно, вся советская проза, весь советский фольклор, вся тогдашняя кинематография стояли на том, что чем человек сложнее, тем он ненадежнее, его надо все время упрощать, заставлять работать, невежество лучше всего вообще. Быков пошел против этой тенденции, и поэтому «Сотников» был великой книгой.

Как всякая великая книга, она в каком-то смысле повторила в своей судьбе собственную фабулу. История была такая: повесть называлась «Ликвидация» сначала, написана она была в 1969 году по-белорусски, Быков всегда писал по-белорусски. Ее взяли в Белоруссии в «Литературный журнал», взяли, и стали мариновать, печатать не стали, это было слишком поперек тренда. И тогда Быков отправил ее, сам перевел на русский язык замечательно, он все-таки по-русски писал с удивительной скорбной, я бы сказал, причитающей мелодикой белорусской прозы. Он ее отправил Твардовскому. Твардовский сказал: «Да, берем». А в феврале 1970 года он позвонил Быкову и сказал: «Я вынужден уйти из журнала. Надеюсь, что вы после этого заберете повесть». Быков сказал: «Если я заберу повесть, я ее не напечатаю больше нигде и никогда». Твардовский повесил трубку.

Быков всю жизнь себя корил за эту минуту слабости, но повесть вышла в пятом номере «Нового мира» за 1970 год, и в 1971-м вышла отдельной книжкой. И, собственно, с того момента ее и стали знать, потому что тираж «Нового мира», как вы помните, тогда неуклонно сокращался, а в 1971-м «Сотников» был напечатан и стал сразу же хитом советской прозы. Никогда Быков не мог себе простить, что он не забрал книгу из журнала, потому что по его самурайской этике надо было забирать. Он говорил даже, что я поступил, как мог бы поступить Рыбак, я руководствовался пользой, мне казалось, что важно эту вещь напечатать. Но я, например, в этой ситуации все-таки Быкова оправдываю полностью, потому что, скажу вам честно, если бы он протянул чуть дольше, то в 1971 году «Новый мир» эту вещь бы уже не взял, а так после журнальной публикации ей был уже проторен какой-то путь.

Правда, даже после журнальной публикации «Мертвым не больно» — это страшнейшая вещь, вещь о советских начальниках, которые толпами гнали людей на смерть — эта вещь не была отдельной книгой издана, Быкову пришлось ждать вторую половину 80-х. Но он, всю жизнь себя коривший за этот позор, он никогда себе не простил, что он поссорился с Твардовским в самое страшное для него время. Но он не мог же понять, что Твардовский в это время был и сам болезненно обидчив, потому что он-то потом понял, простил, он не имел на Быкова никакого зла, но он в тот момент был страшно уязвим, как человек с содранной кожей, и он действительно этим куском кожи не мог ни к чему прикасаться. Для него было это предательством. Но, к счастью, конечно, сейчас уже ясно, что Быков действовал единственно возможным образом. То, что «Сотников» был напечатан, многим людям спасло жизнь и душевное здоровье.

Впоследствии, когда появился фильм Ларисы Шепитько «Восхождение» — самый успешный из ее фильмов, многие говорили о том, что проблема действительно подменена. Наверное, подменена, потому что в фильме Шепитько Сотников — святой, и он и сделан святым, все время и его пытки показаны как страсти Христовы, и сам Плотников несколько христоподобен в этой роли. А параллели между Рыбаком и Иудой проводятся все время. Да, он, конечно, святой, а святым может быть не всякий.

А Быков, наоборот, подчеркивал будничность своего героя, его подчеркнутую негероичность, то, что всякий может быть таким, и более того, что самый жалкий, самый неудачливый, в конце концов, окажется самым героическим. Сотников — не мученик, Сотников — один из многих, и именно массовость этого образа оказалась ему так дорога. Поэтому, может быть, мы доживем еще до более точной и более приземленной экранизации этой вещи. Пока же она остается великим утешением для всех, кто позволяет себе думать, сомневаться и не позволяет загнать себя в страшные рамки грубости и простоты.

Основные политические события, произошедшие в двадцатом веке, носили трагический характер. В суть проблем, которые они породили, и пытались вникнуть писатели того времени. В центре их внимания оказались личности и судьба нации, в том числе и во время Второй мировой войны. Писатели размышляли о характере человека и исследовали человеческую натуру. К таким произведениям можно отнести и повесть В. Быкова «Сотников».

Главные герои

В повести, как и в большинстве своих произведений, автор поднимает проблему личной ответственности за судьбу других людей, выясняет причины нравственного падения и предательства одних и духовного величия и благородства других. Писатель исследует и показывает, на что способен человек, когда возможности защитить жизнь исчерпаны до конца. Центральное место в повести писатель отводит партизанам Сотникову и Рыбаку.

Главные герои, Сотников и Рыбак, - оба не новички в борьбе с врагом. Сотников - сын командир батареи, воевавший на фронте, чудом вырвавшийся из плена. Он продолжил борьбу в партизанском отряде. Рыбак - старшина стрелковой роты, также воевал на фронте, попал в окружение и принял участие в партизанском движении. Но писателю важно проверить нравственный потенциал своих героев и их дух.

Два партизана

Рыбак родился и вырос в крестьянской семье. Чувство долга для него характерно, но непрочно и стихийно. Положительные начала этого героя существуют только на чувственном уровне и не стали частью его индивидуальной этики. Соединяясь с его жизнелюбием, они и предопределяют возможность предательства. Сознание Рыбака недостаточно развито для того, чтобы осмыслить опыт и поведение людей, с которыми он сталкивался на жизненном пути. И он неспособен совершить жизненный выбор.

Главный герой Сотников - учитель, интеллигент. Он отличается от Рыбака тем, что обладает более развитым сознанием, способен самостоятельно анализировать различные ситуации и поведение людей. Духовно Сотников более сильный и стойкий. В экстремальной ситуации эта разница должна проявиться. Поэтому автор и ставит героев в условия, в которых раскроется их сущность, и им придется сделать

Дорогою войны

Героев повести сблизила общая задача - добыть припасы для партизан. Отправляясь на выполнение задания, они по-разному представляют опасность, ожидающую их. Внешне кажется, что больной и слабый Сотников не способен на подвиг, а крепкий, сообразительный и энергичный Рыбак просто создан для героического поступка.

Уже в начале повести между ними намечен контраст. Рыбак - хозяйственный, физически сильный и С присущим ему жизнелюбием он думает о девушках, видит во сне хлеб. Главный герой Сотников, напротив, физический слабый и болезненный, относится к себе равнодушно, - отправился на задание больной, с температурой, не удосужился даже «разжиться полушубком».

По-разному ведут они себя и в дороге. Рыбак подбадривает больного Сотникова, делится с ним хлебом. Все внимание Сотникова сосредоточено только на том, чтобы не потерять темп, посильный ему, «не сбиться с шага». Противопоставления героев в экспозиции повести создают иллюзию. На первый взгляд Рыбак больше приспособлен к тяжелым условиям, чем Сотников.

Последнее задание

Автор поставил цель - раскрыть и понять внутреннее состояние главных героев «Сотникова». Быков неумолимо ведет их к последнему пристанищу - дому Демчихи - и ставит их перед выбором, который они должны совершить. Последнее свое задание героям повести выполнить не удалось - они наткнулись на подводу с немцами и попали под обстрел.

Добравшись до деревни, партизаны скрываются на чердаке дома Демчихи, многодетной матери. В хату в поисках водки нагрянули с обыском немцы и полицаи. И кашель Сотникова, раздавшийся с чердака, выдает беглецов. Они попадают в плен. Вместе с ними забирают и Демчиху. В подвале, куда их бросили, сидит и еврейская девочка Бася. Туда же брошен и староста, скрывавший ее у себя.

Перед лицом смерти Рыбак и Сотников ведут себя соответственно своим характерам и убеждениям. Сотников до последнего вздоха остается верным своему долгу. А Рыбак, ухитрявшийся найти выход из любой ситуации, внутренне уже готов был к предательству.

Сотников

Главный герой повести смиряется с обстоятельствами только внешне. Сотников понимает, что не в его силах что-то изменить. Но внутренне он ищет силы для противостояния. Прежде всего, он вспоминает и анализирует события из личной жизни и поведение других людей. Писатель показывает, что сила этого человека заложена в его способности к самоанализу и переосмыслению, при помощи которых и формировались его нравственные ценности.

Его подвергают страшным пыткам, но Сотников с честью переносит тяжелые испытания и остается человеком, верным своим идеалам. Он, безусловно, предпочел бы погибнуть в бою и «уже завидовал» тем, кто нашел свою смерть на поле боя. Но Сотников думает не о себе. Его мысли заняты тем, как спасти Демчиху, которая из-за них оказалась в этом подвале. Сотников требует следователя, которому говорит, что он - партизан, а остальные тут ни при чем. Но на палачей его признание не подействовало. Утром из пяти приготовленных для пленных виселиц свободной осталась только одна.

Рыбак

Рыбак, напротив, полный желания выжить, стремится преодолеть обстоятельства и поэтому идет на компромисс, - соглашается стать полицаем. Нет, в мирной жизни он не был негодяем, предателем или врагом. Но сейчас ситуация совершенно иная: перед лицом смерти он любыми возможными средствами хочет сохранить себе жизнь. Он уверен, что обманув врагов, сможет сохранить жизнь и уйти к партизанам, чтобы продолжить там борьбу с фашистами.

Однако, шаг за шагом, он угождает врагам, лукавит и юлит, и, наконец, думая только о себе, катится в духовную бездну. Рыбак понимает чудовищность своего поступка и пытается покончить с собой. Но этому помешали обстоятельства. И тогда он всячески оправдывает свои действия, обвинив в этом и жестокие условия, и ненавистную войну, и даже Сотникова, болезнь которого послужила, по его мнению, причиной плена.

Вывод

Произведение В. Быкова названо именем главного героя - «Сотников». Эта повесть - глубокое размышление о человеческом долге и гуманизме, несовместимыми с любыми проявлениями эгоизма. Анализ действий, мыслей и слов героев - одна из определяющих черт произведения.

Духовная сила Сотникова в том, что он, поставленный перед выбором, сумел принять смерть и показал несокрушимость характера и величие человеческого духа. Без этих качеств невозможно преодолеть обстоятельства.

Размышляя над проблемой предательства и героизма, автор уверен, что человеку в качестве опоры необходимы индивидуальная духовная культура и нравственность. Без этих начал личность не способна различить границы добра и зла. В итоге незаметно для себя она окажется на территории зла. Что и произошло с Рыбаком, одним из главных героев Быкова.

Сотников не исключителен, то есть его способность к самопожертвованию и его поведение, поскольку точно такой же выбор совершили и многодетная мать Демчиха, и староста, и даже маленькая еврейская девочка, отказавшаяся назвать имена тех, кто ее прятал.

Таким образом, автор поднимается до философского анализа войны. Прежде всего его интересуют не внешние ее обстоятельства, а внутренние: состояние человека и борьба в его душе. Писатель уверен, что преодолеть тяжелые, нечеловеческие обстоятельства можно только опираясь на нравственные и духовные ценности.

Сочинение

Сотникову есть кого защищать, ему есть за что умирать. И единственную предоставленную ему возможность свободы в роковой, безвыходной ситуации - самому сделать свой последний выбор - Сотников использовал сполна: он предпочел по совести "уйти из этого мира", чем оставаться в нем ценой отказа от совести, он предпочел умереть человеком, чем выжить сволочью. В повести есть такое размышление Сотникова: "Рыбак был неплохим партизаном, наверно, считался опытным старшиной в армии, но как человек и гражданин безусловно недобрал чего-то. Впрочем, откуда было и добрать этому Рыбаку, который после своих пяти классов вряд ли прочитал хотя бы десяток хороших книг". Книга здесь - это знак, если угодно, символ. Причем символ принципиальный: уж на что строга и экономна проза Быкова, уж на что сурова создаваемая им картина войны, а вот образ книги - один из самых устойчивых в его художественном мире.

Уже в первой военной повести Быкова, в "Журавлином крике", самой примечательной деталью облика красноармейца Бориса Фишера, в мирное время искусствоведа, стала старая книжка "Жизнь Бенвенуто Челлини", которую он держал в сумке рядом с куском черствого хлеба и несколькими обоймами патронов. В "Обелиске" звучит монолог князя Андрея, который больной Алесь Иванович Мороз читает своим ученикам. А лейтенант Ивановский из повести "Дожить до рассвета" жалеет, что в детстве не успел начитаться хороших книжек, "и лучше Гайдара ему в своей жизни ничего читать/не пришлось". А в "Его батальоне" капитан Иванов, в землянке, считай, на самом "передке", упивается стихами из сборничка Есенина... Причем у Быкова книга - не привилегия кандидатов искусствоведения или школьных учителей. При свете коптилки читает Библию Петр Качан, и на реплику Рыбака ("Первый раз вижу библию") старик не без упрека проворчал: "И напрасно. Не мешало бы почитать". А простой дядька из Будиловичей, скромно аттестующий себя - "я человек темный", вполне уразумел мысль о необходимости нравственных норм из книги Достоевского, которую читал вслух в больнице Миклашевич, ученик Алеся Ивановича Мороза.

У Быкова образ книги всегда выступает лапидарным и емким символом духовной культуры, причем культуры осознанной. Этот образ - символ сокрытой в человеке внутренней силы, той силы, на которую он опирается в своем сопротивлении бездушной воле судьбы. Вот в какой ряд вписываются "десяток хороших книг", не прочитанных Рыбаком, и огромный дедовский сундук с книгами, которые были еще в детстве прочитаны Сотниковым под умным руководством отца, героического комэска и скромного часовщика. В этом же ряду нелюбовь Рыбака к "книжной науке", его пять классов и учительский институт Сотникова. У Быкова все подробности значащи.

Эти "знаки" ведут к самым глубоким истокам того, что потом, в испытаниях судьбою, приводит человека к величию подвига или к низости падения. В повестях Быкова размежевание и противоборство центральных персонажей эпически оценивается тем, что Пушкин называл "мнением народным". В "Сотникове" носителями этого мнения выступают старый Петр, мать троих детей Демчиха, еврейская девочка Бася (за этими образами мерцает библейская символика - Старец, Мать и Дитя). И они, следуя простым законам нравственности - чувству достоинства, порядочности, благодарности, идут на смерть вместе с Сотниковым. Так проявляется органическая связь между зрелым миропониманием интеллигентного человека и изначальными нормами человечности, сложившимися в простом народе за многие века трудной его жизни на земле.

Другие сочинения по этому произведению