Гонения на писателей. Зарубежные писатели в ссср
Преследование творческой интеллигенции достигло огромных масштабов при Сталине – но с его смертью оно не закончилось
В 1966 году 10 февраля начался суд над писателями Андреем Синявским и Юлием Даниэлем . Их обвиняли по 70-й статье УК РСФСР «антисоветская агитация и пропаганда». Тем самым пришедший к власти Леонид Брежнев дал всем понять, что больше с нелояльной интеллигенцией нянчиться не будут. Но впервые люди набрались смелости и заявили о своем протесте, более того, они вышли на митинг. Этот процесс можно назвать отправной точкой советского диссидентства. сайт вспомнил самые громкие суды над писателями и поэтами и преследования, которым они подвергались в СССР.
До «оттепели»
Гонения на поэтов и писателей начались еще при Сталине. Среди тех, кто подвергался им, – классики отечественной литературы, каковыми они считаются сегодня. Поэт и переводчик Николай Заболоцкий в 1938 году был осужден на пять лет. Однако после лагерей был еще отправлен в ссылку на дальневосточные стройки. В Москву Николай Алексеевич смог вернутся только в 1946 году, тогда же и восстановился в Союзе писателей. Заболоцкого реабилитировали через пять лет после его смерти в 1963 году.
Первый раз Осипа Мандельштама арестовали в 1934-м и вместе с женой отправили в ссылку под Пермь. По тем временам это было довольно мягкое наказания за сочинение и чтение антисталинской эпиграммы «Мы живём, под собою не чуя страны». Благодаря заступничеству людей, облеченных властью, супругам смягчили наказание и разрешили переехать в Воронеж.
В мае 37-го Осип и Надежда Мандельштам уже были в столице. Но свободой поэт наслаждался недолго. В 1938-м его арестовали во второй раз и отправили по этапу на Дальний Восток. 27 декабря 1938 года один из величайших поэтов XX века умер от тифа в пересыльной тюрьме. Могилу Осипа Эмильевича до сих пор не нашли.
Даниил Хармс умер во время блокады Ленинграда в психбольнице при «Крестах» 2 февраля 1942 года. Впервые в тюрьму поэт попал в 31-м, когда арестовали сразу троих – Хармса, Игоря Бахтерева и Александра Введенского . Им предъявили, что они состояли в «антисоветской группе писателей» и отправили на три года в лагеря.
В 1941 году Хармса арестовали за «клеветнические и пораженческие настроения». Чтобы избежать расстрела, поэт пытался изобразить из себя сумасшедшего, в результате чего был приговорен к содержанию в психиатрической больнице. Там он прожил меньше года.
Варлама Шаламова как «социально вредного элемента» приговорили к 3 годам лагерей в 1929 году. В 37-м вновь был осужден, только теперь за «контрреволюционную троцкистскую деятельность» он получил пять лет. В 1943-м, за то, что Шаламов назвал Бунина русским классиком, писатель был отправлен в лагеря на десять лет. Официально за «антисоветскую деятельность». Через три года после смерти Сталина был реабилитирован и вернулся в Москву. Его главным трудом стали «Колымские рассказы», повествующие о всех ужасах сталинских лагерей.
Еще один нобелевский лауреат по литературе Александр Солженицын закончил войну 2 февраля 1945 года в звании капитана. Победу фронтовик встречал в Лубянской тюрьме. Он был лишен воинского звания и приговорен к 8 годам лагерей, в Новом Иерусалиме под Москвой. А в феврале 53-го писатель оказался на «вечном ссыльнопоселении» в Казахстане, в небольшом селе, где работал учителем математики и физики.
Через три года Солженицына освободили, в 57-м – реабилитировали. С этого момента он поселился в Рязани, где также преподавал. Однако Александр Исаевич умудрился не угодить и новой власти. В 1974 году за «Архипелаг Гулаг» писатель был лишен советского гражданства, обвинен в измене Родине и выслан из страны.
Это далеко не полный список писателей и поэтов, ставших жертвами сталинских репрессий. Литература тогда навсегда лишилась Бориса Пильняка , Бориса Корнилова , Исаака Бабеля и других талантливых авторов.
Процесс Синявского и Даниэля
Андрея Синявского и Юлия Даниэля КГБ арестовал еще в начале сентября 1965 года. Синявский считался одним из ведущих критиков журнала «Новый мир», преподавал в Школе-студии МХАТ и работал в Институте мировой литературы имени Горького . Даниэль переводил произведения писателей из республик СССР и писал сам.
Они познакомились в 53-м. Часто встречались, читали друг другу свои повести и рассказы, конечно же, обсуждали сталинские репрессии. После ареста их обвинили в антисоветчине. Почти год длилось следствие. В это время было написано знаменитое «письмо 63-х», в котором в защиту друзей свои подписи поставили такие известные люди, как Ахмадулина, Тарковский, Окуджава, Нагибин и многие другие – всего 63 человека. В «Таймс» опубликовали обращение к советскому правительству, в котором писатели Франции, США, Германии, Италии и Англии просили освободить Даниэля и Синявского. Более того, в Москве был организован «митинг гласности».
В начале декабря 1965 года на Пушкинской площади собрались около 200 человек. И хотя их разогнали через несколько минут, а организаторов арестовали, это было громкое заявление о несогласии с властью. Митинг стал первой чисто политической демонстрацией в Советском Союзе.
Долгое время КГБ не мог установить, кто именно скрывался за псевдонимами Абрам Терц и Николай Аржак , чьи же книги издавались на Западе и обличали сталинский режим. Говорят, что писателей выдал друг и одноклассник Синявского. Этот агент как-то в милой беседе подал Даниэлю идею, которую он воплотил в повести «Говорит Москва». И когда по радио «Свобода» читали произведение таинственного Николая Аржака, доносчик сразу же узнал сюжет и вычислил автора.
После этого Синявского и Даниэля арестовали. Несмотря на возмущение общественности, как советской, так и зарубежной, писателям дали жесткое наказание: Синявского приговорили к 7 годам строго режима, Даниэля к 5 годам лагерей. Синявский вышел на свободу досрочно в июне 1971-го. А через два года уехал преподавать в Сорбонну. Андрей Донатович умер в 71 год в Париже.
Даниэль освободился в 70-м году и долгое время жил в ссылке, в Калуге, после возращения в Москву начал публиковаться под псевдонимом Юрий Петров . Юлий Маркович Даниэль умер в возрасте 63 лет в Москве.
Борис Пастернак
В 1957 году в Италии, Голландии и Великобритании был опубликован роман «Доктор Живаго » Бориса Пастернака . В СССР это произведение было воспринято негативно, подверглось жесткой критике и запрету. В этом же году писателя в третий раз выдвинули на Нобелевскую премию, а осенью 58-го Пастернак стал вторым после Ивана Бунина русским автором, получившим высокую награду. С этого момента в СССР началась травля Бориса Леонидовича. Роман на Президиуме ЦК КПСС признали клеветническим, а решение Нобелевского комитета - попыткой втянуть страну в очередную холодную войну.
В газетах посыпались как горох изобличающие статьи. По всей стране прокатились собрания трудящихся, осуждающие автора. На писательских заседаниях всех уровней требовали выслать Бориса Леонидовича из страны. На предприятиях, заводах, госучреждениях прошли митинги возмущенных граждан, которые обвиняли автора в предательстве и «моральном падении».
На четвертый день после вручения премии Пастернака исключили из Союза писателей СССР. В результате такого давления Борис Леонидович отправил в Швецию телеграмму, в которой отказывался от премии. И тогда КГБ предложил автору сделку: он публично через «Правду» пишет покаянное обращение, и тогда его оставляют в стране и разрешают работать переводчиком. Писатель согласился. Эта травля серьезно сказалась на здоровье Бориса Леонидовича. И 30 мая 1960 года он умер.
Иосиф Бродский
В советское время общество находилось под тотальным контролем со стороны партийного аппарата. Партия считала, что только оградив советский народ так называемым «железным занавесом» от всего западного, можно было с успехом нанизывать идеологически правильные настроения, мысли, волю…
В рамках огромной страны было создано множество государственных организаций (подконтрольных партии), отслеживающих любую информацию извне. Большая часть цензуры приходилось на литературу.
Именно государство определяло списки того, что можно читать, а что нельзя. Но цензура в СССР — это накопленный исторический опыт.
Вообще первый список запрещенной литературы датируется 1073 годом. Так называемый «Список отречённых книг» был заимствован из Византии и появился впервые с появлением христианства, как основной государственной религии, т.е. в период . Тогда и зародилось понятие «апокриф», т. е. запрещенная и непризнанная церковью литература. Так зарождалась первая цензура.
Но своему официальному рождению цензура обязана книгопечатанию. (XVI в.)
Первые типографии и соответственно подпадали под религиозную цензуру. Можно считать, что первая цензура — «продукт» царя Ивана Грозного, по приказу которого была построена первая типография.
Со временем духовная Русь вырождалась в светскую Россию. Оградив церковь и религию от управленческих дел в государстве, монархи сосредоточили монополию на печатание книг в своих руках. Одним из самых известных и жестких цензоров считался Николай I — личный цензор Александра Пушкина. Но как однажды сказал профессор русской литературы Павел Семенович Рейфман:
«цензура в дореволюционной России была суровой, но в Советском Союзе она приобрела новое качество, стала всеобъемлющей, всесильной».
Итак, подборка запрещенных книг в СССР.
1. «Раковый корпус»
Александр Солженицын. 1974
Известный роман «Архипелаг ГУЛАГ» Александра Солженицына был не единственным запрещенным произведением писателя в СССР. Более того, его творчество в целом было запрещено на территории «союза». Не менее известен также запрещенный роман «Новый мир».
Роман первоначально приняли в журнал «Новый мир», с Солженицыным даже заключили договор, но роман так и не был опубликован. Легальное существование «Ракового корпуса» в СССР на том этапе оказалось лишь в виде набора нескольких первых глав романа. Но по распоряжению властей печать приостановили, а набор рассыпали.
Впрочем, тогда «Раковый корпус» стал расходиться в СССР в самиздате и вплоть до 1990 года роман находился в статусе нелегального. По иронии судьбы роман опубликовали все в том же «Новом мире». Кстати, «Раковый корпус» вкупе с романом «В круге первом» стал одним из оснований для присуждения Солженицыну Нобелевской премии.
2. «Мастер и Маргарита»
Михаил Булгаков Роман опубликован только в 1966 году, спустя 26 лет после смерти писателя. Изначально рукопись не была запрещенной, ведь о ней никто не знал. Но после того как произведение попало в руки известного филолога Абрама Вулиса, о нем заговорила вся столица.
Впервые рукопись появилась в журнале «Москва»: мы навряд ли узнали бы тогда в тех обрывках культовый роман Булгакова. Под цензурные ножницы попало многое: рассказ об исчезновениях в нехорошей квартире, рассуждения Воланда о метаморфозах москвичей, слово «любовник» в устах Маргариты заменили на «возлюбленный». В полной, уже знакомой нам версии «Мастер и Маргарита» увидел свет только в 1973 году.
- Рекомендуем также:
3. «Доктор Живаго»
История травли Пастернака столь же трагична, сколь известна. Роман, совершенно заслуженно получивший Нобелевскую премию, легально не издавался в России вплоть до 1988 года. Первопроходцем стал литературный журнал «Новый мир», порционно печатавший роман. Порционно – потому что с опаской, ведь до той поры «Доктор Живаго» переходил из рук в руки под строжайшим секретом в виде машинной перепечатки. Притом что на русском языке роман вышел еще в 1958 году в Голландии (что, впрочем, мало кого удивит).
Однако опасения не оправдались: «Доктора Живаго» советский читатель принял с восторгом. Возможно еще и потому, что книга когда-то была запрещенной: был все-таки в ее прочтении модный тогда бунтарский дух.
- Рекомендуем также:
4. «Лолита»
Изначально скандальный роман был запрещен не только в СССР. Принимать творение Набокова на первых порах отказались многие страны мира: Франция, Англия, Аргентина, Новая Зеландия. История о любви взрослого мужчины к 13-летней девочке в СССР оставалась под запретом до 1989 года.
Впрочем, запрет успешно обходили: книгу ввозили из заграницы и продавали на черном рынке. Правда, желающему прочесть диссидентское творение приходилось потратиться: один экземпляр «Лолиты» стоил 80 рублей (при средней месячной зарплате в 100).
К тому времени, когда роман стал издаваться на законных основаниях, навряд ли в крупных городах нашелся хотя бы один человек, никогда не слышавший о «Лолите».
- Рекомендуем также:
5. «Крутой маршрут»
Приговорена к тюремному заключению Военной коллегией Верховного суда, обвинена в участии в троцкистской террористической организации. Приговор: 10 лет тюремного заключения с поражением в правах на 5 лет и с конфискацией имущества. «Крутой маршрут» стал летописью одной бессрочной ссылки. В нем Евгения Гинзбург рассказала обо всем: Бутырка, Ярославский политизолятор, Магадан. «Колымские рассказы» по-женски, с женской самоотдачей и с женской остротой. Неудивительно, что до 1988 года «Крутой маршрут» распространялся исключительно в самиздате.
6. «По ком звонит колокол»
Эрнест Хемингуэй Впрочем, не все в СССР подчинялось утверждению: «Бей своих, чтобы чужие боялись». Под строгую цензурную политику попадала и зарубежная литература. Например, «По ком звонит колокол» официального запрета на издание в СССР не получил, однако книга относилась к так называемой секретной литературе. Первая публикация в журнале «Интернациональная литература» оказалась неудачной: критики рекомендовали произведение только для «внутреннего употребления». Потому в издательстве «Иностранная литература» книга вышла в 1962 году лимитированным тиражом (всего 300 экземпляров) и рассылалась представителям партийной верхушки по строго определенным адресам с пометкой «Рассылается по специальному списку №….»
7. «Робинзон Крузо»
Как ни странно, эта книга также подверглась нещадной цензуре. Произведение фактически переписано деятельницей революционного движения Златой Ионовной Лилиной специально для рабоче-крестьянской молодежи. Казалось бы: за что? Однако Лилина нашла в романе ряд серьезных ошибок: автор бросает Робинзона на необитаемый остров, кроме того, все героические поступки автор приписывает тоже одному Робинзону. Очевидно, Дефо просто не знал, что историю творят не отдельные герои, а общество, люди, трудовой народ. Ведь только труд всего общества, коллективизм, коммунизм доведут человечество до того счастливого состояния, которое мы видим в последней главе (там он наконец-то устраивает на разумных началах жизнь переселенцев на острове). Лилина решила не затягивать развитие событий и поскорее приблизить столь же счастливую, сколько и общественную, развязку романа.
8. «Россия во мгле»
Книга рассказывает о поездке американского писателя в Россию в разгар Гражданской войны и послереволюционной разрухи, беседах с Лениным: «Я должен признаться, что мой пассивный протест против Маркса превратился в России в активную ненависть. Повсюду, куда мы только ни ходили, мы видели статуи, бюсты, портреты Маркса… Вездесущее присутствие бороды Маркса меня все более раздражало, и меня терзало острое желание обрить его». Неудивительно, что книга немедленно оказалась в «спецхране» и стала недоступной обывателю.
До 1958 года «Россия во мгле» издавалась на территории СССР лишь единожды, да и то в харьковском, а не центральном издательстве. Текст подвергся многочисленным правкам и изъятию из него многих «неудобных» имен и фрагментов. Предварялся рассказ американца предисловием Г.К. Кржижановского, в котором тот подробно разъяснял причины «невежества» и «ограниченности» писателя.
9. «Скотный двор»
История Оруэлла рассказывает об эволюции животных, уставших от гнета фермеров и устроивших переворот. Революция удалась, «братья меньшие» восстановили справедливость на территории фермы и приняли законы, обеспечивающие равенство и братство всем, у кого есть копыта или пара крыльев. Правда, со временем нашлись те, кто оказался «равнее» других. И по иронии судьбы наиболее «равными» оказались свиньи…
Так Оруэлл переосмыслил революцию 1917 года. Аллегорию в СССР не оценили, в свиньях усмотрели вождей мирового пролетариата, а книгу решили на отечественный рынок «не пущать». Наравне со «Скотным двором» запретили и остальные произведения Оруэлла, так что у нас в легальном доступе эти книги оказались только после перестройки.
10. “Крокодил”
Корней Чуковский «народ орет, тащит в полицию, дрожит от страха; крокодил целует ноги у царя гиппопотама; мальчик Ваня, главный герой, освобождает зверей.»
«Что вся эта чепуха обозначает? - волнуется Крупская. - Какой политический смысл она имеет? Какой-то явно имеет. Но он так заботливо замаскирован, что угадать его довольно трудновато. Или это простой набор слов? Однако набор слов не столь уж невинный. Герой, дарующий свободу народу, чтобы выкупить Лялю, это такой буржуазный мазок, который бесследно не пройдет для ребенка… […] Я думаю, «Крокодила» ребятам нашим давать не надо, не потому, что это сказка, а потому, что это буржуазная муть».
Слышно страшное в судьбе русских поэтов!
Гоголь
История русской литературы уникальна и трагична. По сути ее можно назвать историей изничтожения русских писателей. Двухвековое убийство литературы — весьма незаурядное явление. Конечно, гонения на писателей существовали везде и всегда. Мы знаем изгнание Данте, нищету Камоэнса, плаху Андрея Шенье, убийство Гарсиа Лорки и многое другое. Но до такого изничтожения писателей, не мытьем, так катаньем, как в России, все-таки не доходили нигде. В этом наше национальное своеобразие настолько своеобразно, что требует какого-то осмысления.
Впервые непростую тему отношений русской власти и русской литературы во всей ее остроте поставил В.Ходасевич — в статьях «О Есенине» (Возрождение, 17 марта 1932) и «Кровавая пища» (апрель 1932).
В XVIII веке символом униженного положения русского писателя надолго сделалась фигура несчастного Василия Тредиаковского — первого русского «пиита», которому приходилось многое претерпеть от своих вельможных заказчиков. «Тредьяковскому, — пишет Пушкин, — не раз случалось быть битым. В деле Волынского сказано, что сей однажды, в какой-то праздник, потребовал оду у придворного пииты, Василия Тредьяковского, но ода была не готова, и пылкий статс-секретарь наказал тростью оплошного стихотворца». Сам Тредиаковский излагает эту историю с еще более унизительными подробностями.
«За Тредьяковским пошло и пошло, — пишет Ходасевич. — Побои, солдатчина, тюрьма, ссылка, изгнание, каторга, пуля беззаботного дуэлянта… эшафот и петля — вот краткий перечень лавров, венчающих «чело» русского писателя... И вот: вслед за Тредьяковским — Радищев; «вослед Радищеву» — Капнист, Николай Тургенев, Рылеев, Бестужев, Кюхельбекер, Одоевский, Полежаев, Баратынский, Пушкин, Лермонтов, Чаадаев (особый, ни с чем не сравнимый вид издевательства), Огарев, Герцен, Добролюбов, Чернышевский, Достоевский, Короленко… В недавние дни: прекрасный поэт Леонид Семенов* , разорванный мужиками, расстрелянный мальчик-поэт Палей** … и расстрелянный Гумилев».
*Леонид Дмитриевич Семенов (Семенов-Тян-Шанский; 1880-1917) — поэт, филолог, племянник В. П. Семенова-Тян-Шанского. Убит 13 декабря 1917 г. ружейным выстрелом в затылок в избе, где жил с «братьями»-толстовцами.
**Князь Владимир Павлович Палей (1896-1918) — поэт, автор книг «Стихотворения» (Пг., 1916) и «Стихотворения. Вторая книга» (Пг., 1918). Расстрелян в Алапаевске как член императорской фамилии.
«В русской литературе трудно найти счастливых; несчастливых — вот кого слишком довольно. Недаром Фет, образчик «счастливого» русского писателя, кончил все-таки тем, что схватил нож, чтобы зарезаться, и в эту минуту умер от разрыва сердца. Такая смерть в семьдесят два года не говорит о счастливой жизни».
Добавьте к этому десятки первоклассных литературных имен, вынужденных уехать из страны. «Только из числа моих знакомых, — свидетельствует Ходасевич, — из тех, кого знал я лично, чьи руки жал, — одиннадцать человек кончили самоубийством».
Однако появление этого писательского мартиролога, разумеется, не могло состояться без самого непосредственного участия общества. Ведь писатель на Руси — с одной стороны, вознесен в общественном мнении на невиданную высоту, а с другой — презираем как «щелкопер и бумагомарака».
Лесков в одном из своих рассказов вспоминает об Инженерном корпусе, где он учился и где еще живо было предание о Рылееве. Посему в корпусе было правило: за сочинение чего бы то ни было, даже к прославлению начальства и власти клонящегося — порка: пятнадцать розог, буде сочинено в прозе, и двадцать пять — за стихи.
Ходасевич приводит слова одного молодого дантеса, который, стоя в Берлине перед витриной русского книжного магазина, сказал своей даме:
— И сколько этих писателей развелось!.. У, сволочь!
Так в чем же дело? В русском народе? В русской власти?
Ходасевич отвечает на эти вопросы так:
«И, однако же, это не к стыду нашему, а может быть, даже к гордости. Это потому, что ни одна литература (говорю в общем) не была так пророчественна, как русская. Если не каждый русский писатель — пророк в полном смысле слова (как Пушкин, Лермонтов, Гоголь, Достоевский), то нечто от пророка есть в каждом, живет по праву наследства и преемственности в каждом, ибо пророчествен самый дух русской литературы. И вот поэтому — древний, неколебимый закон, неизбежная борьба пророка с его народом, в русской истории так часто и так явственно проявляется».
Словно во исполнение этих слов, власть и общество еще несколько десятилетий старательно прореживали писательские ряды. Только теперь «работали» уже не с единицами — с десятками и сотнями (в одном только Ленинграде жертвами репрессий стали около 100 деятелей литературы — см.: Распятые: Писатели [Ленинграда]— жертвы политических репрессий / Авт.-сост. З. Л. Дичаров.— СПб. 1993-2000). На Первом съезде советских писателей, проходившем в Москве с 17 августа по 1 сентября 1934 года, присутствовал 591 делегат. В течение нескольких последующих лет каждый третий из них (более 180 человек) был репрессирован. Конечно, далеко не все из них были пророки, но все же цифры впечатляют — это же целые уничтоженные национальные литературы! Скажем, из 30 членов и кандидатов в члены творческого союза из Татарстана 16 человек попали под репрессии, из них 10 погибли. Из 12 членов Союза писателей Чечено-Ингушетии было арестовано 9 человек, осуждено 7 человек, расстреляно 4 человека и т.д.
Из крупных имен были казнены или умерли в заключении О.Э. Мандельштам, П.Н. Васильев, С.А. Клычков, Н.А. Клюев, Д.Хармс, И.Э. Бабель, П.В. Орешин, Б. А. Пильняк, А. Весёлый, В. И. Нарбут и др. Н.Заболоцкий, арестованный в 1938 г., находился в заключении до 1944 г. В декабре 1938 года арестовали поэтессу Ольгу Берггольц; хотя она и была освобождена через полгода, от побоев во время следствия у неё произошёл выкидыш, были арестованы и погибли её муж, две дочери. В эти годы подвергались арестам, но чудом избежали гибели Даниил Андреев, Олег Волков, Варлам Шаламов.
Одновременно с репрессиями на всем протяжении советской истории шла идеологическая травля писателей, жертвами которой в разные годы были Михаил Булгаков, Евгений Замятин, Андрей Платонов, Михаил Зощенко, Анна Ахматова, Борис Пастернак и другие. В 1960-е годы участи арестантов не избежали Юлий Даниэль и Андрей Синявский, позорный судебный приговор выслушал Иосиф Бродский. В 1974 году был арестован и принудительно выслан из страны Александр Солженицын (зафиксирована и попытка его физической ликвидации).
Теперь, вроде, наступила счастливая пора, когда писатели и поэты благополучно доживают до пенсии (непьющие, во всяком случае). Радоваться, впрочем, особенно нечему, ибо долголетие нынешней творческой братии связано прежде всего с тем, что литература потеряла всякое влияние на общественные процессы.
Как написал когда-то Андрей Вознесенский:
Проживает по бивуакам
Стихотворная благодать.
Но раз поэтов не убивают,
Значит, некого убивать.
(На смерть Пазолини, 1975)
Странная ситуация. Писатели живы и их много. А вот русская литература? Впервые за два столетия — ни одного мирового имени из числа живущих и здравствующих. Только не говорите мне о Пелевине, Сорокине, Шишкине и прочих Ерофеевых. Дай им Бог, конечно, больших тиражей и хороших гонораров, но продолжать их именами великолепный ряд ХХ века: Чехов, Толстой, Булгаков, Бунин, Набоков — значит кощунствовать и возводить хулу на Духа Святого — божественную русскую речь.
________________________________________
__
Рад сообщить, что моя книга
«
Последняя война Российской империи»
(30 авт. л.) выйдет осенью этого года.
Заказать свой экземпляр с автографом и подарком от автора можно уже прямо сейчас по адресу:
http://planeta.ru/campaigns/15556 (там же см. информацию о книге)
или обратившись непосредственно ко мне (контакты в профиле).
Заказав книгу, вы получите её почтовой пересылкой (оплата за счет получателя). Возможен самовывоз в Москве при личной встрече.
Есть также вариант с электронной версией.
Если появились вопросы, пишите — отвечу.
Буду благодарен за перепост.
10 книг запрещенных в СССР
СССР оградив страну «железным занавесом» старался оградить своих граждан от любой информации извне. Иногда это шло на пользу, иногда нет. Так же и с книгами: уничтожалось практически все, что могло нанести вред политическому строю или зародить в гражданине мысль несогласия со сложившейся жизнью в стране. Но иногда перегибали палку и запрещались те книги, которые не несли вреда народу. Представляю вам подборку из 10 запрещенных книг в СССР.
1. “Доктор Живаго”
Год публикации: 1957.
Борис Пастернак в 50-х прошлого века отправил свои роман “Доктор Живаго” в Госиздат и получил одобрительный отзыв, а другую копию отправил итальянскому издателю Джанджакомо Фелтриннели. Но позже Госиздат поменял свое мнение из-за того, что по их мнению большевистская революция в книге изображена как величайшее преступление. И от Пастернака потребовали забрать вторую копию у итальянского издателя, но Джанджакомо отказался вернуть рукопись и издал книгу в Европе.
В 1958 году Борису Пастернаку была присуждена за роман “Докторо Живаго “ Нобелевская премия в области литературы, но его вынудили отказаться от нее. Советский Союз заявил, что премия шведских судей — «враждебное политическое действие, ибо признано произведение, скрытое от советских читателей и являющееся контрреволюционным и клеветническим». А чуть позже в дополнении
Пастернака изгнали из Союза писателей и лишили звания «советский писатель».
2. “Белая гвардия”
Год публикации: 1955
“Белая гвардия” — это семейная сага, в которой Михаил Булгаков частично изобразил историю собственной семьи. Любовь и предательство на фоне войны, вера, отчаяние, страх и безудержная отвага — все эти эмоции Михаил Булгаков передал очень простыми и понятными для каждого человека словами.
Но из-за “неправильного”, в понимании Советских чиновников, освещения революции 17-го года и гражданской войны произведение “Белая гвардия” было признано антисоветским произведением.
3. “Архипелаг ГУЛАГ. 1918-1956. Опыт художественного исследования”
Годы публикации: 1973, 1974, 1975, 1978
Солженицин не придерживался общепринятой тогда версии, что “ошибки правосудия при сталинизме были следствием личности диктатора”, именно поэтому в адрес Солженицина было много критики. А он в свою очередь утверждал, что террор начался при Ленине, а продолжился уже только при Хрущеве.
4. “Крокодил”
Год публикации: 1917
«народ орет, тащит в полицию, дрожит от страха; крокодил целует ноги у царя гиппопотама; мальчик Ваня, главный герой, освобождает зверей.»
«Что вся эта чепуха обозначает? - волнуется Крупская. - Какой политический смысл она имеет? Какой-то явно имеет. Но он так заботливо замаскирован, что угадать его довольно трудновато. Или это простой набор слов? Однако набор слов не столь уж невинный. Герой, дарующий свободу народу, чтобы выкупить Лялю, это такой буржуазный мазок, который бесследно не пройдет для ребенка… […] Я думаю, «Крокодила» ребятам нашим давать не надо, не потому, что это сказка, а потому, что это буржуазная муть».
5. “Козлиная песнь”
Год публикации: 1927
Константин Вагинов прожил всего 35 лет и успел создать только четыре романа, и четыре сборника стихотворении, но даже с таким небольшим количеством произведений он умудрился насолить Советскому руководству создав по их мнению “идеологически неприемлемую книгу для СССР”. О единственном издании романа “Козлиная песнь” в начале 30-х годов было лишь одно упоминание в “Списке книг, подлежащих изъятию”. Вагинов умер в 1934 году, а сразу же после его смерти была арестована его мать и в органах, с явным опозданием, был выписан арест на самого писателя. С этого момента писатель Вагинов был забыт, по крайней мере в России.
6. “Мы”
Год публикации: 1929, Чехия.
Впервые был опубликован в Чехии, а в большевистской России публикации не было, потому, что современники восприняли его как злую карикатуру на социалистическое, коммунистическое общество будущего. К тому же роман содержал прямые намеки на некоторые события гражданской войны, например “война города против деревни”. В Советском союзе была целая кампания по травле Замятина. «Литературная газета» писала: «Е. Замятин должен понять ту простую мысль, что страна строящегося социализма может обойтись без такого писателя»
7. “Жизнь и судьба”
Год публикации: 1980
Василий Гроссман принес рукопись в редакцию журнала “Знамя”, но там печатать роман отказались из-за того, что посчитали его политически вредным и даже враждебным. А редактор “Знамени” Кожевников вообще посоветовал Гроссману изъять из обращение экземпляры своего романа и принять меры к тому, чтобы роман не попал во вражеские руки. Возможно именно этот редактор и донес в органы на писателя для принятия необходимых мер. В квартиру Гроссмана незамедлительно явились с ревизией, были арестованы рукописи романа, копии, черновики, записи, копирки и ленты для пишущих машинок — у машинисток.
8. “Перед восходом солнца”
Год публикации: 1943
Автобиографический роман “Перед восходом солнца” Михаил Зощенко считал своим главным произведение. Но о руководителей управления пропаганды и агитации было иное мнение: “пошлая, антихудожественная и политически вредная повесть Зощенко «Перед восходом солнца». Повесть Зощенко чужда чувствам и мыслям нашего народа… Зощенко рисует чрезвычайно извращенную картину жизни нашего народа… Вся повесть Зощенко является клеветой на наш народ, опошлением его чувств и его жизни”.
9. “Повесть непогашенной луны”
Год публикации: 1926
Повесть Пильняка после публикация в майском номере “Нового мира” 1926 года породила огромны скандал. В герое повести Гаврилове увидели Фрунзе, а в “негорбящемся человеке” — Иосифа Сталина. Нереализованная часть тиража мгновенно была изъята и уничтожена, а чуть позже постановлением ЦК ВКП повесть была признана “злостным, контрреволюционным и клеветническим выпадом против ЦК и партии”.
Даже Горький ругал повесть, написанную по его мнению, уродливым языком: “Удивительно нелепо поставлены в нем хирурги, да и все в нем отзывается сплетней”.
10. “Из шести книг”
Год публикации: 1940
“Из шести книг” был сборником стихотворений из пяти опубликованных книг и шестой — задуманной, но так и не появившейся на свет. Вышел сборник в 1940 году, но спустя совсем немного времени подвергся идеологическому разносу и был полностью изъят из библиотек
LiveJournal Media продолжает переводить интересные и познавательные заметки из американских газет прошлого и позапрошлого веков, которые посвящены событиям в России и жизни русских. Сегодня редакция изучает публикации от 5 сентября 1902 года.
The Hawaiian star и The Jennings daily record: о гонениях на писателей Толстого и Горького
Заметка от 05 сентября, из газеты The Hawaiian star, 1902 годИз Лондона: некоторые венгерские издания, как сообщает корреспондент Лондонского Таймс, утверждают, что граф Толстой намеревается переехать в Бухарест, поскольку после отлучения от церкви Священным Синодом, он более не может рассчитывать на христианское погребение на территории России.
Заметка от 05 сентября, из газеты The Jennings daily record, 1902 годС сегодняшнего дня российским изданиям запретили публиковать интервью с графом Львом Толстым и Максимом Горьким.
Историческая справка:
Одним из самых сложных, противоречивых и обсуждаемых моментов в биографии великого русского писателя Льва Николаевича Толстого является его отлучение от Русской Православной Церкви. Многие полагают, что Церковь предала анафеме писателя, однако на самом деле никакой анафемы не было. Наиболее распространённой в нынешние дни является точка зрения, согласно которой Толстой сам отсоединился от РПЦ, а Церкви оставалось лишь констатировать этот факт.
В. И. Ленин писал: «Святейший синод отлучил Толстого от церкви. Тем лучше. Этот подвиг зачтется ему в час народной расправы с чиновниками в рясах, жандармами во Христе, с темными инквизиторами, которые поддерживали еврейские погромы и прочие подвиги черносотенной царской шайки ».
Сомнительно выглядит утверждение британского журналиста о намерении Толстого быть похоронным по христианским обрядам, ведь сам граф в своем завещании указывал:
Среди различных форм репрессий, которые применялись к М. Горькому царским правительством, большое место занимают гонения на его произведения, организованные цензурой, зорко охранявшей все устои самодержавия. Цензурные преследования, в виде запрещения и изъятия отдельных произведений, а также привлечения к ответственности лиц, «виновных» в их напечатании, сопровождались обычно высказываниями и характеристиками, которые должны были оправдать и узаконить проводимые цензурой мероприятия. Эти высказывания ярко отражают отношение к М. Горькому агентов царского правительства и являются убедительной иллюстрацией того значения, которое имел М. Горький как борец за освобождение трудящихся.
Кроме произведений самого М. Горького, такому же запрету подлежали все заграничные издания, содержавшие отзывы о нем, как о крупнейшем русском писателе, пользующемся огромной популярностью и авторитетом, а также известия о нем, распространение которых было невыгодным или неудобным для русского правительства. Вторая часть публикуемых нами документов и относится к этой группе иностранных сочинений.
The Florida star: Новый археологический музей
Заметка от 05 сентября, из газеты The Florida star, 1902 год
Правительством России было принято решение открыть археологический музей в городе Севастополе. Здание будет возведено в в стиле христианской базилики, в нем будет располагаться три помещения: одно посвященное Греции, одно - Риму и третье - Византийскому периоду истории. Реализацией проекта и поручили заниматься Великому Князю Александру Михайловичу.
Историческая справка:
Речь идет о строительстве новых зданий для историко-археологического музея-заповедника «Херсонес Таврический». До этого, на территории располагался построенный в 1892 г. К.К. Косцюшко-Валюжиничем на территории Херсонеса музея под названием «Склад местных древностей Императорской Археологической Комиссии». Он представлял собой небольшое здание на берегу Карантинной бухты.
Национальный заповедник «Херсонес Таврический» в Севастополе
Из истории Херсонесского музея:
Возникновение «Склада местных древностей» относится к 1892 году, когда при перепланировке монастырской территории был снесен небольшой сарай близ Владимирского собора, где Косцюшко хранил находки. Наскоро возведя несколько простых строений на берегу Карантинной бухты, он устроил в них экспозицию, которая делилась на античную (классическую) и средневековую (византийскую). Строения «Склада» образовали просторный дворик, где экспонировались крупные находки, причем из различных архитектурных деталей заведующий раскопками Косцюшко составил во дворике христианскую базилику, в том виде, в каком они экспонируются в наши дни, будучи найденными in situ. Рядом были устроены навесы, под которыми разместились огромные глиняные бочки, жернова, керамические водопроводные трубы и пр.
В ходе решения судьбы херсонесских раскопок, в Археологической комиссии обсуждалась возможность устройства музея, но она была отвергнута. И.И. Толстой заметил, что нельзя скрывать находки от глаз образованной публики в «захолустном хранилище». Видимо, посчитав таковым детище Косцюшко, барон В.Г. Тизенгаузен в 1895 г. писал ему: «Имейте постоянно в виду, что нынешняя коллекция в Вашем складе имеет значение временное ». Барону представлялось, что музей посещают лишь богомольцы, ничего не смыслящие в археологии. Интересно примечание Косцюшко на полях: «Взгляд кабинетного ученого, ни разу не побывавшего в Херсонесе... Я уверен, что вопрос о местном музее есть только вопрос времени ».
Большинство членов Комиссии, включая ее председателя, графа А.А. Бобринского, относились к Карлу Казимировичу с большим уважением и теплотой, а потому - не мешали ему обустраивать «Склад» по собственному усмотрению. Очень скоро музею стало тесно в неказистых строениях. Косцюшко мечтал о строительстве нового здания. Он хотел построить музей в виде древней базилики и даже заказал местному архитектору его проект.
Проект музея, о котором мечтал К.К. Косцюшко-Валюжинич
Мечты его вовсе не были безосновательными. Совсем недалеко от Севастополя, на Южном берегу Крыма, проживали в своих летних дворцах русские цари и их свита. Иногда они совершали длинные экскурсии в Херсонес, где посещали Свято-Владимирский монастырь, осматривали раскопки и музей. В 1902 году, в одно из посещений Херсонеса, Николай II обещал Косцюшко подумать о новом здании, сказав, что «ценным находкам не место в таком сарае, как нынешний ». Он тут же приказал передать проект музея Министру Двора. Проект застрял в министерстве, а начавшаяся вскоре русско-японская война не позволила осуществить эту идею.
Благодаря интересу к делу со стороны царской семьи, Археологическая Комиссия обратила пристальное внимание на состояние древностей в «Складе». Результаты обследования были неутешительными - система хранения находок почти полностью лишала их научной ценности. Косцюшко не связывал найденные предметы с местом находки!
Археология занимала важное место в жизни князя Александра Михайловича, особенно увлекся он ею в Крыму. Он проводил раскопки на месте древнеримской крепости Харакс на мысе Ай-Тодор. Находил интересные вещи, значительную часть ценностей передал в Херсонесский музей древностей. Регулярные полевые работы на Ай-Тодоре начались только в 1896 году при участии и руководстве Александра Михайловича. Археологическая коллекция древностей, принадлежавшая князю, составила 500 единиц.
