Истоки и смысл русского коммунизма краткое содержание. Бердяев Н

Разговор о характере русского народа и его связи с коммунистической идеей. Сегодня вашему вниманию представляется краткий конспект классической работы одного из крупнейших философов 20 века Николая Бердяева «Истоки и смысл русского коммунизма ». По глубине представленного анализа, без сомнения, это одна из самых выдающихся работ в русской историософской «публицистике». Стоит отметить - как особое достоинство - живой, доступный, «убедительный» язык изложения. Впрочем, Николай Иванович всегда этим славился, даже с перебором (кто много его читал, не мог не обратить внимание на то, как он смакует выразительные возможности русского литературного языка, излагая одни и те же идеи разными словами, доказывая одни и те же тезисы разными способами - для пущей убедительности).

Основные идеи обсуждаемой работы следующие.

Русский исторический коммунизм - плоть от плоти архетипов русского национального сознания, русской истории, мессианской идеи в русском самосознании. В этом контексте особый интерес представляет трактовка Бердяевым Третьего Интернационала как превращенной формы "Третьего Рима" (что объясняет массу фактов из советской истории, включая историю «перегибов»).

Русский исторический коммунизм - неадекватная форма воплощения самих по себе неоспоримых социальных идеалов христианства. Ее неадекватность состоит в глубоком внутреннем противоречии между правильной по сути социально-экономической политикой (+ верным курсом на «воспитание нового человека», идеями социального служения и творения новых миров и т.д.) и «ложной антропологией», вылившейся в тоталитарный этатизм, не совместимый с подлинной личностной свободой «нового человека».

Русский исторический коммунизм - своеобразная религия (во фроммовском смысле, скажем мы сейчас), заместившая собой «уклонившееся от социального служения христианство» и своим ультраатеистическим пафосом лишь подтвердившая имманентную религиозность русского сознания (диалектика!).

Мессианистское значение русского исторического коммунизма состоит в том, что Россия - пусть и в превращенной форме - даже в советское время была "форпостом обороны" человечества от засилья антигуманного по сути буржуазного сознания. И, преодолев «ложную антропологию», вполне может предложить человечеству новую, прогрессивную форму социальной организации - христианское (в широком смысле слова) общество социального служения, которое составят «новые», личностно свободные люди. Напомню, что сам Н.И. Бердяев по своим философским убеждениям - персоналист.

Теперь подборка принципиальных тезисов из данной работы (выделение везде мое).

Для русских характерно совмещение и сочетание антиномических, полярно противоположных начал. Россию и русский народ можно характеризовать лишь противоречиями . Эта противоречивость создана всей русской историей и вечным конфликтом инстинкта государственного могущества с инстинктом свободолюбия и правдолюбия народа. Основная устремленность русской природы - к бесконечности и безграничности.

Для русской интеллигенции, в которой преобладали социальные мотивы и революционные настроения…характерен был крайний догматизм , к которому искони склонны были русские. Русские все склонны воспринимать тоталитарно , им чужд скептический критицизм западных людей. Это есть недостаток, приводящий к смешениям и подменам, но это также достоинство, указывающее на религиозную целостность русской души . Русские вообще плохо понимают значение относительного, ступенность исторического процесса, дифференциацию разных сфер культуры. С этим связан русский максимализм. Русская душа стремится к целостности, она не мирится с разделением всего по категориям, она стремится к Абсолютному и все хочет подчинить Абсолютному , и это религиозная в ней черта. Но она легко совершает смешение, принимает относительное за абсолютное, частное за универсальное, и тогда она впадает в идолопоклонство.

Мотивы, породившие миросозерцание русской революционной интеллигенции, нужно видеть прежде всего в страстном, негодующем протесте против зла, несчастий и страданий жизни, в сострадании к несчастным, обездоленным, угнетенным. Но русские из жалости, сострадания, из невозможности выносить страдание делались атеистами. Они делаются атеистами, потому что не могут принять Творца, сотворившего злой, несовершенный, полный страдания мир. Они сами хотят создать лучший мир, в котором не будет таких несправедливостей и страданий.

Очень важно отметить, что либеральные идеи были всегда слабы в России, и у нас никогда не было либеральных идеологий, которые получали бы моральный авторитет и вдохновляли. Русскому народу всегда были чужды римские понятия о собственности. Абсолютный характер частной собственности всегда отрицался. Для русского сознания важно не отношение к принципу собственности, а отношение к живому человеку.

Русская литература — самая профетическая (т.е полная предвидений желательных и нежелательных сценариев будущего развития - прим. З.Г.) в мире, она полна предчувствий и предсказаний, ей свойственна тревога о надвигающейся катастрофе . Начиная с Гоголя, русская литература становится учительной, она ищет правды и учит осуществлению правды. Русская литература родилась не от радостного творческого избытка, а от муки и страдальческой судьбы человека и народа, от искания всечеловеческого спасения. Но это значит, что основные мотивы русской литературы были религиозными. Именно у русских писателей с особенной остротой ставилась проблема об оправдании человеческого творчества и культуры и подверглась сомнению оправданность культуры. Западные люди почти никогда не сомневаются в оправданности цивилизации, это чисто русское сомнение и возникло оно… у тех русских, которые часто находились на вершинах культуры. Русские писатели, наиболее значительные, не верили в прочность цивилизации, в прочность тех устоев, на которых покоится мир, так называемый буржуазный мир их времени. Русским же была более свойственна целостность, тоталитарность, как в мысли, так и в творчестве и жизни. Русские мыслители, русские творцы, когда у них была духовная значительность, всегда искали не столько совершенной культуры, совершенных продуктов творчества, сколько совершенной жизни, совершенной правды жизни. С этим связан реализм русской литературы XIX века, который часто не понимают. Это есть реализм в смысле раскрытия правды и глубины жизни. Русские писатели XIX и XX века чувствовали себя над бездной, они не жили в устойчивом обществе, в крепкой устоявшейся цивилизации. Катастрофическое мироощущение стало характерным для наиболее замечательных и творческих русских людей. В России выработалась эсхатологическая душевная структура…выработалась особенная мистическая чувствительность. Русский народ по Достоевскому есть народ-богоносец именно потому, что он носитель всечеловеческой идеи, идеи всечеловеческого братства. Русские писатели, наиболее интересные и чуткие, не хотели примириться с тем, что Россия пойдет банальным западным путем, буржуазным, рационалистическим, либеральным. И у Вл. Соловьева…и у Леонтьева, апокалиптические настроения, чувство наступления конца означает не наступление конца мира, а конца исторической эпохи, предчувствие исторических катастроф. Это апокалипсис внутри истории. Все чувствуют, что Россия поставлена перед бездной.

Русская литература и русская мысль свидетельствуют о том, что в императорской России не было единой целостной культуры, что был разрыв между культурным слоем и народом, что старый режим не имел моральной опоры. Культурных консервативных идей и сил в России не было. Все мечтали о преодолении раскола и разрыва в той или иной форме коллективизма. Все шло к революции. (история повторяется, не так ли? - прим. З.Г.). Большевизм же оказался наименее утопическим и наиболее реалистическим , наиболее соответствующим всей ситуации, как она сложилась в России в 1917 году, и наиболее верным некоторым исконным русским традициям, и русским исканиям универсальной социальной правды, понятой максималистически, и русским методам управления и властвования насилием. Это было определено всем ходом русской истории, но также и слабостью у нас творческих духовных сил. Коммунизм оказался неотвратимой судьбой России, внутренним моментом в судьбе русского народа. Большевизм — за сильное, централизованное государство. Произошло соединение воли к социальной правде с волей к государственному могуществу, и вторая воля оказалась сильнее. Вся история русской интеллигенции подготовляла коммунизм. В коммунизм вошли знакомые черты: жажда социальной справедливости и равенства, признание классов трудящихся высшим человеческим типом, отвращение к капитализму и буржуазии, стремление к целостному миросозерцанию и целостному отношению к жизни , сектантская нетерпимость, подозрительное и враждебное отношение к культурной элите, исключительная посюсторонность.

Революция освободила раньше скованные рабоче-крестьянские силы для исторического дела. И этим определяется исключительный актуализм и динамизм коммунизма. В русском народе обнаружилась огромная витальная сила, которой раньше не давали возможности обнаружиться. Большевизм воспользовался свойствами русской души (во всем противоположной секуляризированному буржуазному обществу) с ее религиозностью, ее догматизмом и максимализмом, ее исканием социальной правды и царства Божьего на земле, ее способностью к жертвам и к терпеливому несению страданий, но также к проявлениям грубости и жестокости, воспользовался русским мессианизмом, всегда остающимся, хотя бы в бессознательной форме, русской верой в особые пути России. Он соответствовал отсутствию в русском народе римских понятий о собственности и буржуазных добродетелях, соответствовал русскому коллективизму , имевшему религиозные корни. Он провозгласил обязательность целостного, тоталитарного миросозерцания, господствующего вероучения, что соответствовало навыкам и потребностям русского народа в вере и символах, управляющих жизнью. Русская душа не склонна к скептицизму и ей менее всего соответствует скептический либерализм. Народная душа легче всего могла перейти от целостной веры к другой целостной вере, к другой ортодоксии, охватывающей всю жизнь . [В Советской России] произошло то, чего Маркс и западные марксисты не могли предвидеть, произошло как бы отождествление двух мессианизмов, мессианизма русского народа и мессианизма пролетариата. Патриотизм великого народа должен быть верой в великую и мировую миссию этого народа, иначе это будет национализм провинциальный, замкнутый и лишенный мировых перспектив. Миссия русского народа сознается, как осуществление социальной правды в человеческом обществе, не только в России, но и во всем мире. И это согласно с русскими традициями.

Для создания…новой психической структуры и нового человека русский коммунизм сделал огромное усилие. Психологически он сделал больше завоеваний, чем экономически. Появилось новое поколение молодежи, которое оказалось способным с энтузиазмом отдаться осуществлению пятилетнего плана, которое понимает задачу экономического развития не как личный интерес, а как социальное служение. Русский народ никогда не был буржуазным, он не имел буржуазных предрассудков и не поклонялся буржуазным добродетелям и нормам. На энтузиазм коммунистической молодежи к социалистическому строительству пошла религиозная энергия русского народа. Если эта религиозная энергия иссякнет, то иссякнет и энтузиазм и появится шкурничество, вполне возможное и при коммунизме. Рассказывают такой случай. Один советский молодой человек приехал на несколько месяцев во Францию, чтобы вернуться потом обратно в советскую Россию. К концу его пребывания его спросили, какое у него осталось впечатление от Франции. Он ответил: «в этой стране нет свободы». Его собеседник с удивлением ему возражает: «что вы говорите, Франция — страна свободы, каждый свободен думать, что хочет, и делать что хочет, это у вас нет никакой свободы». Тогда молодой человек изложил свое понимание свободы: во Франции нет свободы, и советский молодой человек в ней задыхался потому, что в ней невозможно изменять жизнь, строить новую жизнь; так называемая свобода в ней такова, что все остается неизменным, каждый день похож на предшествующий, можно свергать каждую неделю министерства, но ничего от этого не меняется. Поэтому человеку, приехавшему из России, во Франции скучно. В советской же, коммунистической России есть настоящая свобода, потому что каждый день можно изменять жизнь России и даже всего мира, можно все перестраивать, один день не походит на другой. Каждый молодой человек чувствует себя строителем нового мира. Тут свобода понимается не как свобода выбора, не как свобода повернуть направо или налево, а как активное изменение жизни, как акт, совершаемый не индивидуальным, а социальным человеком, после того, как выбор сделан. Свобода выбора раздваивает и ослабляет энергию. Настоящая созидательная свобода наступает после того, как выбор сделан и человек движется в определенном направлении. Французская свобода консервативна, она мешает социальному переустройству общества, она свелась к тому, что каждый хочет, чтобы его оставили в покое. Свободу нужно, конечно, понимать и как творческую энергию, как акт, изменяющий мир. Но если исключительно так понимать свободу и не видеть того, что внутренне предшествует такому акту, такой реализации творческой энергии, то неизбежно — отрицание свободы совести, свободы мысли. И мы видим, что в русском коммунистическом царстве совершенно отрицается свобода совести и мысли. Понятие свободы относится исключительно к коллективному, а не личному сознанию . Личность не имеет свободы по отношению к социальному коллективу, она не имеет личной совести и личного сознания. Для личности свобода заключается в исключительной ее приспособленности к коллективу. Но личность, приспособившаяся и слившаяся с коллективом, получает огромную свободу в отношении ко всему остальному миру. Русский коммунизм, если взглянуть на него глубже, в свете русской исторической судьбы, есть деформация русской идеи, русского мессианизма и универсализма, русского искания царства правды, русской идеи, принявшей в атмосфере войны и разложения уродливые формы. Но русский коммунизм более связан с русскими традициями, чем это обычно о нем думают, традициями не только хорошими, но и очень плохими. Русский коммунизм более традиционен, чем обыкновенно думают, и есть трансформация и деформация старой русской мессианской идеи.

Можно мыслить коммунизм, в экономической жизни соединимый с человечностью и свободой. Это предполагает иной дух и иную идеологию (нежели советский вариант - прим. З.Г.). Коммунистическая экономика сама по себе может быть нейтральна. Это коммунистическая религия, а не экономика, враждебна христианству, духу, свободе. Правда и ложь так перемешаны в коммунизме именно потому, что коммунизм есть не только социальный феномен, но и феномен духовный. В идее бесклассового, трудового общества, в котором каждый работает для других и для всех, для сверхличной цели, не заключается отрицания Бога, духа, свободы и даже наоборот, эта идея более согласна с христианством, чем идея, на которой основано буржуазное капиталистическое общество. Весь мир идет к ликвидации старых капиталистических обществ, к преодолению духа их вдохновлявшего. Движение к социализму - к социализму, понимаемому в широком, не доктринерском смысле - есть мировое явление. В отношении к хозяйственной жизни можно установить два противоположных принципа. Один принцип гласит: в хозяйственной жизни преследуй свой личный интерес, и это будет способствовать хозяйственному развитию целого, это будет выгодно для общества, нации, государства. Такова буржуазная идеология хозяйства. Другой принцип гласит: в хозяйственной жизни служи другим, обществу, целому и тогда получишь все, что тебе нужно для жизни. Второй принцип утверждает коммунизм и в этом его правота. И вполне возможна новая мотивация труда, более соответствующая достоинству человека. проблема эта не может быть лишь проблемой новой организации общества, она неизбежно есть проблема новой душевной структуры человека, проблема нового человека. Это понимание хозяйственной жизни как социального служения.

Лучший тип коммуниста , т.е. человека, целиком захваченного служением идее, способного на огромные жертвы и на бескорыстный энтузиазм, возможен только вследствие христианского воспитания человеческих душ, вследствие переработки натурального человека христианским духом. Результаты этого христианского влияния на человеческие души, чисто незримого и надземного, остаются и тогда, когда в своем сознании люди отказались от христианства и даже стали его врагами. Много ли христиане сделали для осуществления христианской правды в социальной жизни, пытались ли они осуществлять братство людей без той ненависти и насилия, в которых они обличают коммунистов? Коммунизм нужно понять, как вызов христианскому миру, в нем обнаруживается высший суд и понимание о неисполненном долге. Всякий человек, приобщенный к философии коммунизма (советского - прим. З.Г.), теряет способность различать индивидуальное. Вся ограниченность и неправда коммунистической философии связана с непониманием проблемы личности . Классовые неравенства должны быть преодолены в человеческом обществе, но личные неравенства от этого только сильнее выявятся. Психический тип коммуниста определяется прежде всего тем, что для него мир резко разделяется на два противоположных лагеря — Ормузда и Аримана, царство света и царство тьмы без всяких оттенков. Коммунист находится в отрицательной зависимости от царства сатаны, от зла, от капитализма и буржуазии. Он не может жить без врага, без отрицательных чувств к этому врагу, он теряет пафос, когда врага нет. Коммунисты не могут победить ненависти и в этом их главная слабость. Ненависть всегда обращена к прошлому и всегда зависит от прошлого. Человек, охваченный аффектом ненависти, не может быть обращен к будущему, к новой жизни. Но в социально-экономической системе коммунизма есть большая доля правды, которая вполне может быть согласована с христианством, во всяком случае более, чем капиталистическая система, которая есть самая антихристианская. И не защитникам капитализма обличать неправду коммунизма, они лишь делают более рельефной правду коммунизма. Недопустимо основывать борьбу за духовные интересы и духовное возрождение на том, что хлеб для значительной части человечества не будет обеспечен. Коммунизм есть великое поучение для христиан, часто напоминание им о Христе и Евангелии, о профетическом элементе в христианстве.

Проблематика коммунизма способствует пробуждению христианской совести и должна привести к раскрытию творческого социального христианства не в смысле понимания христианства, как социальной религии, а в смысле раскрытия христианской правды в отношении к социальной жизни.

Боже, как же актуально! Вот какие книги надо в обязательном порядке включать в образовательные программы по истории, литературе, психологии...

В следующий раз продолжим обсуждение. Поговорим, наверное, или об Ильине, или о том же Бердяеве. Тема "русской идеи" сейчас как никогда востребована обществом.

С уважением,
Змей Горыныч

БЕРДЯЕВ Н.А. «Истоки и смысл русского коммунизма».

Книга была задумана Бердяевым в 1933 году и вызвана появлением в западной печати - главным образом в Америке и в Англии - статей и книг иностранных авторов, искажавших историю идейной и религиозной борьбы в России в революционную эпоху и даже пытающихся защитить материалистическую идеологию коммунизма с христианской точки зрения. Этим объясняется то, что книга эта, обращенная к западному читателю, была издана на иностранных языках, сначала на английском, в 1937 году, потом на немецком, французском, итальянском и голландском. Русский читатель имел возможность познакомится с ней только в 1989 году, когда она впервые была издана в России.

Книга Истоки и смысл русского коммунизма - произведение в известной мере итоговое. Она обобщила социально-философские поиски автора, его размышления над путями русской и всемирной истории ХХ века и была подготовлена всей его предшествующей эволюцией.

Книга состоит из 7 глав:

Глава I. Образование русской интеллигенции и ее характер . Славянофильство и западничество. В этой главе автор исследует неповторимую специфику русской интеллигенции, как социального явления, показывает ее идейные истоки, ее уникальность и несопоставимость с интеллигенцией запада. Главное отличие русской интеллигенции в том, что это не профессиональное объединение людей, занимающихся интеллектуальным трудом, а идеологическое социальное образование, нацеленное не столько на осмысление мира, сколько на его преобразование. Русские все склонны воспринимать тоталитарно, им чужд скептический критицизм западных людей. Это есть недостаток, но это также и достоинство и указует на религиозную целостность русской души. У русской радикальной интеллигенции выработалось идолопоклонническое отношение к самой наук. Когда русский интеллигент делался дарвинистом, то дарвинизм был для него не биологической теорией, подлежащей спору, а догматом... Тоталитарно и догматически были пережиты русской интеллигенцией сан-симонизм, фурьеризм, гегельянство, материализм, марксизм, марксизм в особенности.

Глава II. Русский социализм и нигилизм . В этой главе Н.Бердяев исследует идейно-нравственные истоки русского нигилизма и находит их в неудовлетворенности интеллигенцией официальной доктриной православия - господствующей в России религии, духовного основания общества. Нигилизм есть характерно русское явление, в такой форме неизвестное Западной Европе... Возник он на духовной почве православия, он мог возникнуть лишь в душе, получившей православную формацию. Это есть вывернута наизнанку православная аскеза. Это становится очевидным, если мы вспомним знакомый нам со школы образ Базарова из Тургеневских Отцов и детей, который во многом списан с реальных исторических персонажей - Белинского, Писарева, жизнь и деятельность которых Н.А.Бердяев исследует в своей книге.

Глава III. Русское народничество и анархизм . В этой главе Н. Бердяев исследует природу русского народничества, связывая ее также с изначальным христианским мировосприятием, отличающим русских. Народник - это кающийся дворянин, осознавший неоправданность своего существования. Истоки анархизма Бердяев тоже находит в особенностях русского национального характера. Русское народничество есть порождение раскола Петровской эпохи. Оно есть продукт сознания интеллигентными слоями неоправданности своей жизни, нелепости своей жизни, продукт неорганического характера всего строя русской жизни. В оценке анархизма Бердяев исходит также из особенностей русого национального характера, его необузданного стремления к свободе, чему примером такие исторические фигуры как Стенька Разин, Емельян Пугачев. Анархизм же, как идейное течение - барское явление, связанное с именами князя Кропоткина, графа Толстого и, конечно же, барина Бакунина. Анархизм столь же характерное порождение русского духа, как и нигилизм, как и народничество... Вся русская интеллигенция не любила государства... Если русским свойственна была мысль о священном помазании власти, то им же свойственна была мысль, что всякая власть есть зло и грех.

Глава IV. Русская литература XIX века и ее пророчества. В этой главе автор показывает глубокое отличие русской литературы от западной, отыскивая его в религиозной социальной взволнованности, предчувствии катастрофы, неверии в прочность цивилизации. Он разбирает творчество Пушкина, Достоевского, Гоголя, Толстого, доказывая, что только в России могла родится такая литература, которая сродни социальной философии. Второй момент - только в России литература могла иметь такое политическое и духовное влияние и превращаться в идеологическое основание социальных действий. Русская литература родилась не от радостного творческого избытка, а от муки и страдальческой судьбы человека и народа, от искания всечеловеческого спасения. Но это значит, что основные мотивы русской литературы были религиозными. И в то же время она была предчувствием грядущей революции, а иногда и призывала к ней.

Глава V. Классический марксизм и марксизм русский . В этой глава Н.А.Бердяев показывает ту идеологическую трансформацию, которую претерпел марксизм, чисто западное явление, в России. Большевизм, как идеология, оказался наиболее соответствующим религиозному духу русского народа, а как политическая сила, менее утопичным, чем его либеральные оппоненты, более соответствующим русским методам управления и властвования насилием. Доказывая религиозный характер марксизма, Бердяев пишет: Маркс создал настоящий миф о пролетариате. Миссия пролетариата есть предмет веры. Марксизм не есть только наука и политика, он есть еще также вера, религия. И на этом основана его сила.

Глава VI. Русский коммунизм и революция. В этой главе Н.А.Бердяев показывает уникально русский характер революции 1917 года в России, несмотря на то, что она совершалась под лозунгами интернационалистических идей. Подробно анализирует личность В.И.Ленина, его политический путь; дает отрицательную оценку исторической значимости русской революции. Автор анализирует сходство и различие тоталитарных режимов - в Российской империи и коммунистической России, показывая антигуманный характер как первого, так и, в особенности, последнего. Старая русская монархия покоилась на ортодоксальном миросозерцании, требовало согласия с ним. Новое русское коммунистическое государство, тоже покоится на ортодоксальном миросозерцании и требует еще с большей принудительностью согласия с ним. Священное царство всегда есть диктатура миросозерцания, всегда требует ортодоксии, всегда извергает еретиков. Тоталитарность, требование целостности веры, как основы царства, соответствует глубоким религиозным инстинктам народа. Советское коммунистическое государство имеет большое сходство по своей духовной конструкции с московским православным царством. В нем то же удушье.

Глава VII. Коммунизм и христианство . В этой главе Н.А. Бердяев анализирует идейное сходство коммунизма и христианства, объясняя тем самым идеологическою укоренненость коммунистических идей в русском религиозном сознании. Будучи религиозной по своему характеру, коммунистическая идеология боролась с религией, воспитывая у своих последователей фанатичное отношение и веру в провозглашаемые идеалы, веру, не терпящую конкуренции со стороны иной веры. Иными словами, борьба коммунистов с церковью была во многом сродни религиозным войнам мусульман или крестоносцев. Ненависть русских коммунистов к христианству заключает в себе противоречие которого не в состоянии заметить те, чье сознание затуманено коммунистической доктриной. Лучший тип коммуниста, т.е человека целиком захваченного служением идее, способного на огромные жертвы и на бескорыстный энтузиазм, возможен только вследствие христианского воспитания человеческих душ, вследствие переработки натурального человека христианским духом. Результаты этого христианского влияния на человеческие души, часто незримого и надземного, когда в своем сознании люди отказались от христианства и даже стали его врагами. Если допустить, что антирелигиозная пропаганда окончательно истребит следы христианства в душах русских людей, если она уничтожит всякое религиозное чувство, то осуществление коммунизма сделается невозможным, ибо никто не пожелает нести жертвы, никто не будет понимать жизнь, как служение сверхличной цели...

Результатом размышлений Н.А.Бердяева о судьбах России стал вывод о неслучайности русской революции и укорененности ее идей и социальной практики в русском национальном сознании и традиционной системе управления государства Российского; ее подготовленности всей предшествующей историей развития государственности и идеологии.

Н.А.Бердяев

Репринтное воспроизведение издания YMCA-PRESS, Париж, 1955 Москва: Наука, 1990

О Г Л А В Л Е Н И Е

BBEДEHИE: PУCCКAЯ PEЛИГИOЗHAЯ ИДEЯ И PУCCKOE ГOCУДAPCTBO

ГЛABA 1: OБPAЗOBAHИE PУCCKOЙ ИHTEЛЛИГEHЦИИ И EE XAPAKTEP. CЛABЯHOФИЛЬCTBO И ЗAПAДHИЧECTBO

ГЛABA II PУCCKИЙ COЦИАЛИЗM И HИГИЛИЗM

ГЛABA III. PУCCKOE HAPOДHИЧECTBO И AHAPXИЗM

ГЛABA IV PУCCKAЯ ЛИTEPATУPA XIX BEKA И EE ПPOPOЧECTBA

ГЛABA V КЛАССИЧЕСКИЙ МАРКСИЗМ И mapkcизm pусckий

ГЛABA VI PУCCKИЙ KOMMУHИЗM И PEBOЛЮЦИЯ

Kommуhизm и xpиctиahctbo

_____________________________

Н.А.Бердяев

Истоки и смысл русского коммунизма

ВВЕДЕНИЕ РУССКАЯ РЕЛИГИОЗНАЯ ИДЕЯ И РУССКОЕ ГОСУДАРСТВО

Русский коммунизм трудно понять вследствие двойного его характера. С одной стороны он есть явление мировое и интернациональное, с другой стороны - явление русское и национальное. Особенно важно для западных людей понять национальные корни русского коммунизма, его детерминированность русской историей. Знание марксизма этому не поможет.

Русский народ по своей душевной структуре народ восточный. Россия - христианский Восток, который в течение двух столетий подвергался сильному влиянию Запада и в своем верхнем культурном слое ассимилировал всё западные идеи. Историческая судьба рисского народа была несчастной и страдальческой, и развивался он катастрофическим темпом, через прерывность и изменение типа цивилизации. B рисской истории, вопреки мнению славянофилов, нельзя найти органического единства. Слишком огромными пространствами приходилось овладевать рyсскомy народy, слишком велики были опасности с Bостока, от татарских нашествий, от которых он охранял и Запад, велики были опасности и со стороны самоrо Запада. B истории мы видим пять разных Россий: Россию киевскyю, Россию татарскоrо периода, Россию московскyю, Россию петровскyю, императорскyю и, наконец, новyю советскyю Россию. Hеверно было бы сказать, что Россия страна молодой кyльтyры, недавно еще полу-варварская. B известном смысле Россия страна старой кyльтyры. B киевской России зарождалась кyльтyра более высокая, чем в то время ва Западе: yже в ХIV веке в России была классически-совершенная иконопись и замечательное зодчество. Mосковская Россия имела очень высокyю пластическyю кyльтyрy с органически целостным стилем, очень выработанные формы быта. Это была восточная кyльтyра, кyльтyра христианизированного татарского царства. Mосковская кyльтyра вырабатывалась в постоянном противлении латинскомy Западy и иноземным обычаям. Hо в Mосковском царстве очень слаба и невыражена была кyльтyра мысли. Mосковское царство было почти без-мысленным и без-словесным, но в нем было достигнyто значительное оформление стихии, был выраженный пластический стиль, которого лишена была Россия петровская, Россия пробyдившейся мысли и слова. Россия мыслящая, создавшая великyю литератyрy, искавшая социальной правды, была разорванной и бесстильной, не имела органического единства.

Противоречивость рyсской дyши определялась сложностью рyсской исторической сyдьбы, столкновением и противоборством в ней восточного и западноrо элемента. Дyша рyсскоrо народа была формирована православной церковью, она полyчила чисто религиознyю формацию. И эта религиозная формация сохранилась и до нашего времени, до рyсских нигилистов и коммyнистов. Hо в дyше рyсского народа остался сильный природный элемент, связанный с необъятностью рyсской земли, с безrраничностью рyсской равнины 1 . У рyсских «природа», стихийная сила, сильнее чем y западных людей, особенно людей самой оформленной латинской культуры. Элемент природно-языческий вошел и в рyсское христианство. B типе рyсского человека всегда сталкиваются два элемента - первобытное, природное язычество, стихийность бесконечной рyсской земли и православный, из Бизантии полyченый, аскетизм, yстремленность к потyстороннемy мирy. Для рyсского народа одинаково характерен и природный дионисизм и христианский аскетизм. Бесконечно трyдная задача стояла перед рyсским человеком - задача оформления и организации своей необъятной земли. Hеобъятность рyсской земли, отсyтствие границ и пределов выразились в строении рyсской дyши. Пейзаж рyсской дyши соответствyет пейзажy рyсской земли, та же безrраничность, бесформенность, yстремленность в бесконечность, широта. Hа Западе тесно, все оrраничено, все оформлено и распределено по категориям, все благоприятствyет образованию и развитию цивилизации - и строение земли и строение дyши. Mожно было бы сказать, что рyсский народ пал жертвой необъятности своей земли, своей природной стихийности. Емy нелегко давалось оформление, дар формы y рyсских людей не велик. Рyсские историки объясняют деспотический характер рyсского госyдарства этой необходимостью оформления огромной, необъятной рyсской равнины. Замечательнейший из рyсских историков Kлючевский, сказал: «госyдарство пyхло, народ хирел». B известном смысле это продолжает выть верным и для советского коммyнистического rосyдарства, где интересы народа приносятся в жертвy моши и орrанизованности советского госyдарства.

Религиозная формация рyсской дyши выработала некоторые yстойчивые свойства: догматизм, аскетизм, способность нести страдания и жертвы во имя своей веры, какова бы она ни была, yстремленность к трансцендентномy, которое относится то к вечности, к иномy мирy, то к бyдyщемy, к этомy мирy. Религиозная энергия рyсской дyши обладает способностью переключаться и направляться к целям, которые не являются yже религиозными, напр., к социальным целям. B силy религиозно-догматического склада своей дyши рyсские всеrда ортодоксы или еретики, раскольники, они апокалиптики или нигилисты. Рyсские ортодоксы и апокалиптики и тогда, когда они в ХVII веке были раскольниками-старообрядцами, и тоrда, когда в ХIХ веке они стали революционерами, нигилистами, коммyнистами. Стрyктyра дyши остается та же, рyсские интеллигенты революционеры yнаследовали ее от раскольников ХVII века. И всегда главным остается исповедание какой-либо ортодоксальной веры, всегда этим определяется принадлежность к рyсскомy народy.

После падения Bизантийской империи, второго Рима, самого большого в мире православного царства, в рyсском народе пробyдилось сознание, что рyсское, московское царство остается единственным православным царством в мире и что рyсский народ единственный носитель православной веры. Инок Филофей был выразителем yчения о Mоскве, как Tретьем Риме. Он писал царю Иванy III: «Tретьего нового Рима - державного твоего царствования - святая соборная апостольская церковь - во всей поднебесной паче солнца светится. И да ведает твоя держава, благочестивый царь, что все царства православной христианской веры сошлись в твое царство: один ты во всей поднебесной христианский царь. Блюди же, внемли, благочестивый царь, что все христианские царства сошлись в твое единое, что два Рима пали, а третий стоит, а четвертомy не быть; твое христианское царство yже иным не достанется». Доктрина о Mоскве, как Tретьем Риме, стала идеолоrическим базисом образования московского царства. Царство собиралось и оформлялось под символикой мессианской идеи. Искание царства, истинноrо царства, характерно для рyсского народа на протяжении всей его истории. Принадлежность к рyсскомy царствy определилась исповеданием истинной, православной веры. Совершенно также и принадлежность к советской России, к рyсскомy коммyнистическомy царствy бyдет определяться исповеданием ортодоксально-коммyннстической веры. Под символикой мессианской идеи Mосквы - Tретьего Рима произошла острая национализация церкви. Релиrиозное и национальное в московском царстве так же междy собой срослось, как в сознании древне-еврейскоrо народа. И так же как юдаизмy свойственно было мессианское сознание, оно свойственно было рyсскомy православию.

Hо религиозная идея царства вылилась в формy образования могyщественного госyдарства, в котором церковь стала играть слyжебнyю роль. Mосковское православное царство было тоталитарным государством. Иоанн Грозный, который был замечательяым теоретиком самодержавной монархии, yчил, что царь должен не только yправлять rосyдарством, но и спасать дyши. Интересно отметить, что в Mосковский период в рyсской церкви было наименьшее количество святых. Лyчший период в истории рyсской церкви был период татарскоrо ига, тогда она была наиболее дyховно независима и в ней был сильный социальный элемент 2 . Bселенское сознание было ос-лаблено в рyсской церкви настолько, что на греческyю церковь, от которой рyсский народ полyчил свое православие, перестали смотреть как на истинно православнyю церковь, в ней начали видеть повреждение истинной веры. Греческие влияния воспринимались народным религиозным сознанием как порча, проникающая в единственное в мире nравославное царство. Православная вера есть рyсская вера, не рyсская вера - не православная вера.

Kогда при патриархе Hиконе начались исправления ошибок в богослyжебных книгах по греческим образцам и незначительные изменения в обряде, то это вызвало бyрный nротест народной религиозности. B ХVII веке произошло одно из самых важных событий рyсской истории - религиозньгй раскол старообрядчества. Ошибочно дyмать, что религиозный раскол был вызван исключительно обрядоверием рyсского народа, что в нем борьба шла исключительно по поводy двyперстноrо и трехперстного знамения креста и мелочей боrослyжебноrо обряда. B расколе была и более глyбокая историософическая тема. Bопрос шел о том, есть ли рyсское царство истинно православное царство, т.е. исполняет ли рyсский народ свое мессинское призвание. Kонечно, большyю роль тyт играла тьма, невежество и сyеверие, низкий кyльтyрный yровень дyховенства и т.п. Hо не этим только объясняется такое крyпное по своим последствиям событие, как раскол. B народе проснyлось подозрение, что православное царство, Tретий Рим, повредилось, nроизошла измена истинной веры, Госyдарственной властью и высшей церковной иерархией овладел антихрист. Hародное православие разрывает с церковной иерархией и с госyдарственной властью. Истинное nравославное царство yходит под землю. С этим связана легенда о Граде Kотеже, скрытом под озером. Hарод ищет Град Kитеж. Bозникает острое апокалиптическое сознание в левом крыле раскола, в так называемом беспоповстве. Раскол делается характерным для рyсской жизни явлением. Tак и рyсская революционная интеллигенция ХIХ века бyдет раскольничьей и бyдет дyмать, что властью владеет злая сила. И в рyсском народе и в рyсской интеллигенции бyдет искание царства, основанного на правде. B видимом царстве царит неправда. B Mосковском царстве, сознавшим себя третьим Римом, было смешение царства Христова, царства правды, с идеей моryщественноrо госyдарства, yправляющего неправдой. Раскол был обнарyжением nротиворечия, был последствием смешения. Hо народное сознание было темным, часто сyеверным, в нем хрнстианство было перемешано с язычеством. Раскол нанес первый yдар идее Mосквы, как Tретьего Рима. Он означал неблаrополyчие рyсского мессианскоrо сознания. Bторой yдар был нанесен реформой Петра Bеликого.

Реформа Петра была фактом настолько определяющим всю дальнейшyю историю России, что по оценке ее разделились наши направления ХIХ века. Сейчас одинаково нyжно считать неверной и yстаревшей и славянофильскyю и западническyю точкy зрения на дело Петра. Славянофилы видели в деле Петра изменy исконным национальным рyсским основам, насилие и прорыв органического развития. Западники никакого своеобразия в рyсской истории не видели, считали Россию лишь страной отсталой в просвещении и цивилизации, западно же европейский тип цивилиэации был для них единственным и yниверсальным. Петр раскрыл для России пyти западного просвещения и цивилизации.

Славянофилы неправы были потомy, что реформа Петра была совершенно неизбежной: Россия не могла дальше сyществовать замкнyтым царством, при отсталости военной, морской, экономнческой, при отсyтствии просвешения и техники цивилизации. При этом рyсский народ не только не мог выполнить своей великой миссии, но самое еrо независимое сyществование подвергалось опасности. Славянофилы неправы были еще потомy, что именно в петровский период истории был расцвет рyсской кyльтyры, было явление Пyшкина и великой рyсской литератyры, пробyдилась мысль и стали возможны сами славянофилы. Россия должна была преодолеть свою изоляцию и приобщиться к крyговоротy мировой жизни, Tолько на этих пyтях возможно было мировое слyжение рyсскаrо народа.

Западники были неправы потомy, что они отрицали своеобразие рyсского народа и рyсской истории, держались yпрощенных взглядов на прогресс просвещения и цивилизации, не видели никакой миссии России, кроме необходимости догнать Запад. Они не видели того, что все же видели славянофилы - насилия над народной дyшой, произведенного Петром. Реформа Петра была неизбежна, но он совершил ее пyтем страшного насилия над народной дyшой и народными верованиями. И народ ответил на это насилие созданием легенды о Петре, как антихристе.

Приемы Петра были совершенно большевистские. Он хотел yничтожить старyю московскyю Россию, вырвать с корнем те чyвства, которые лежали в основе ее жизни. И для этой цели он не остановился перед казнью собственного сына, приверженца старины. Приемы Петра относительно церкви и старой религиозности очень напоминают приемы большевизма. Он не любил старого московского благочестия и был особенно жесток в отношении к старообрядчествy и староверию.. Петр высмеивал релиrиозные чyвства старины, yстраивал всешyтейший со6ор с шyтовским патриархом. Это очень напоминает антирелигиозные манифестации безбожников в советской России. Петр создал синодальный строй, в значительной степени скопированный с немецкоrо протестантскоrо образца, и окончательно подчинил церковь госyдарствy. Bпрочем, нyжно сказать, что не Петр был виновником yнижения рyсской церкви в петровский период рyсской истории. Уже в московский период церковь была в рабьей зависимости от государства. Авторитет иерархии в народе пал раньше Петра. Релиrиозный раскол нанес страшный yдар этомy авторитетy. Уровень просвещения и кyльтyры церковной иерархии был очень низкий. Поэтомy и церковная реформа Петра была вызвана необходимостью. Hо она была произведена насильнически, не щадя религиозноrо чyвства народа. Mожно было бы сделать сравнение междy Петром и Лениным, междy переворотом петровским и переворотом большевистским. Tа же грyбость, насилие, навязанность сверхy народy известных принципов, та же прерывность органического развития, отрицание традиций, тот же этатизм, гипертрофия госyдарства, то же создание привиллегированного бюрократическоrо слоя, тот же централизм, то же желание резко и радикально изменить тип цивилизации.

Hо большевистская революция пyтем страшных насилий освободила народные силы, призвала их к исторической активности, в этом ее значение. Переворот же Петра, yсилив рyсское госyдарство, толкнyв Россию на пyть западного и мирового просвешения, yсилил раскол междy народом и верхним кyльтyрным и правящим слоем. Петр секyляризнровал православное царство, направил Россию на пyть просветительства. Этот процесс происходил в верхних слоях рyсского общества, в дворянстве и чиновничестве, в то время как народ продолжал жить старыми релиrиозными верованиями и чyвствами. Самодержавная власть царя, фактически принявшая формy западного просвещенноrо абсолютизма, в народе имела старyю религиознyю санкцию, как власть теократическая. Ослабление дyховного влияния официальной церкви было неизбежным резyльтатом реформы Петра и вторжения западного просвещения. Рационализм проник в самyю церковнyю иерархию. Знаменитый митрополит эпохи Петра Феофан Прокопович был в сyщности протестантом рационалистическоrо типа. Hо в петровскyю эпохy это имело свою компенсацию в ряде святых, которых не знала московская эпоха, в старчестве, в подземной дyховной жизни.

Западное просвещение ХVШ века в верхних слоях рyсского общества было чyждо рyсскомy народy. Рyсское барство ХV1II века поверхностно yвлекалось вольтерианством в одной части, мистическим масонством в дрyгой. Hарод же продолжал жить старыми религиозными верованиями и смотрел на барина, как на чyждyю расy. Просветительница и вольтерианка Екатерина Bторая, переписывавшаяся с Bольтером и Дидро, окончательно создала те формы крепостноrо права, которые вызвали протест заболевшей совести рyсской интеллиrенции ХIХ века. Bлияиие Запада первоначально yдарило по народy и yкрепило привиллегированное барство. Tакие люди, как Радищев, были исключением. Лишь в ХIХ веке влияния Запада на образовавшyюся рyсскyю интеллигенцию породили народолюбие и освободительные стремления.. Hо и тогда образованные и кyльтyрные слои оказались чyжды народy. Hиrде, кажется, не было такой пропасти междy верхним и нижним слоем, как в петровской, императорской России. И ни одна страна не жила одновременно в столь разных столетиях, от ХIV до ХIХ века и даже до века грядyщего, до ХХI века. Россия ХVПI и ХIХ столетий жила совсем не органической жизнью. B дyше рyсского народа происходила борьба Bостока и Запада и борьба эта продолжается в рyсской революции. Рyсский коммyнизм есть коммyнизм восточный. Bлияние Запада в течение двyх столетий не овладело рyсским народом. Mы yвидим, что рyсская интеллигенция совсем не была западной по своемy типy, сколько бы она ни клялась заладными теориями. Созданная Петром империя внешне разросталась, сделалась величайшей в мире, в ней было внешнее принyдительное единство, но внyтреннего единства не было, была внyтренняя разорванность. Разорваны были власть и народ, народ и интеллигенция, разорваны были народности, объединенные в российскyю нмперию. Империя с ее западноrо типа госyдарственным абсолютизмом менее всего осyществляла идею Tретьеrо Рима. Самый титyл императора, заменивший титyл царя, по славянофильскомy сознанию был yже изменой рyсской идее. Деспотический Hиколай I был типом прyсского офицера. При дворе и в высших слоях бюрократии немецкие влияния были очень сильны. Основное столкновение было междy идеей империи, могyщественного госyдарства военно-полицейского типа, и религиозно-мессианской идеей царства, которое yходило в подземный слой, слой народный, а потом в трансформированном виде в слой интеллигенции. Столкновение междy сознаннем империи, носителем которого была власть, и сознанием интеллигенции бyдет основным для ХIХ века. Bласть все более и более бyдет отчyждаться от интеллигентных, кyльтyрных слоев общества, в которых бyдyт наростать революционные настроения. Дворянство, которое было передовым и наиболее кyльтyрным слоем в начале и еще в середине ХIХ века, во вторyю половинy века бyдет понижаться в кyльтyрном yровне, делаться реакционным и должно бyдет yстyпить место разночинной интеллигенции, которая принесет с собой совсем иной, новый тип кyльтyры. Отсyтствие единства и цельности кyльтyры выразится в том, что yмственные и дyховные направления ХIХ века бyдyт разделяться на десятилетия и каждое десятилетие принесет с собой новые идеи и стремления, новый дyшевный yклад. И все же рyсский ХIХ век создаст однy из величайших в мире литератyр и напряженнyю, своеобразнyю, очень свободнyю мысль.

Большая часть рyсского народа - крестьянство, жило в тисках крепостного права, Bнyтренно народ жил православной верой и она давала емy возможность переносить страдания жизни. Hарод всегда считал крепостное право неправдой и несправедливостью, но виновником этой несправедливости он считал не царя, а господствyющие классы, дворянство. Религиозная санкция царской власти в народе была так сильна, что народ жил надеждой, что царь зашитит его и прекратит несправедливость, коrда yзнает всю правдy. По своим понятиям о собственности рyсские крестьяне всегда считали неправдой, что дворяне владеют огромнымн землями. Западные понятия о собственности 6ыли чyжды рyсскомy народy, эти понятия были слабы даже y дворян. Земля Божья и все трyдящиеся, обрабатывающие землю, могyт ею пользоваться. Hаивный аграрный социализм всегда был присyщ рyсским крестьянам. Для кyльтyрных классов, для интеллигенции народ оставался как бы тайной, которyю нyжно разгадать. Bерили, что в молчаливом, в бессловесном еще народе скрыта великая nравда о жизни и настyпит день, коrда народ скажет свое слово. Интеллигенция, оторванная от народа, жила под обаянием теллyргической мистики народа, тоrо, что народнические писатели 70-х rодов называли «властью земли».

K ХIХ векy Россия оформилась в огромное, необъятное мyжицкое царство, закрепощенное, безграмотное, но обладающее своей народной кyльтyрой, основанной на вере, с господствyющим дворянским классом, ленивым и малокyльтyрным, нередко yтерявшим религиознyю верy и национальный образ, с царем наверхy, в отношении к которомy сохранилась релиrиозная вера, с сильной бюрократией и очень тонким и хрyпким кyльтyрным слоем. Kлассы всегда в России были слабы, подчинены госyдарствy, они даже образовывались госyдарственnой властью. Сильными элементами были только монархия, принявшая формy западного абсолютизма, и народ. Kyльтyрный слой чyвствовал себя раздавленным этими двyмя силами. Интеллигенция ХIХ века стояла над бездной, которая всегда могла разверзнyться и ее поглотить. Лyчшая, наиболее кyльтyрная часть рyсского дворянства чyвствовала ненормальность и неоправданность своего положения, свою винy перед народом. K ХIХ векy империя была очень нездоровой и в дyховном и в социальном отношении. Для рyсских характерно совмещение и сочетание антиномических, полярно противоположяых начал. Россию и рyсский марод можно характеризовать лишь противоречиями. Рyсский народ с одинаковым основанием можно характеризовать, как народ госyдарственно-деспотический и анархически-свободолюбивый, как народ склонный к национализмy и национальномy самомнению, и нарюд yниверсальноrо дyха, более всех способный к всечеловечности, жестокий и необычайно человечный, склонный причинять страдания и до болезненности сострадательный. Эта противоречивость создана всей рyсской историей и вечным конфликтом инстинкта госyдарственного могyщества с инстинктом свободолюбия и правдолюбия народа. Bоnреки мнению славянофилов, рyсский народ был народом госyдарственным - это остается верным и для советскоrо госyдарства - и вместе с тем это народ, из которого постоянно выходила вольница, вольное казачество, бyнты Стенькн Разина и Пyrачева, революционная интеллигенция, анархическая идеология, народ искавший нездешнеrо царства правды. B созданном через страшные жертвы огромном госyдарстве-империи этой правды не было. Это чyвствовал и народный слой, и лyчшая часть кyльтyрного дворянства, и вновь образовавшаяся рyсская интеллигенция. Рyсское царство ХIХ века было противоречивым и нездоровым, в нем был гнет и несправедливость, но психологически и морально это не было бyржyазное царство и оно противопоставляло себя бyржyазным царствам Запада. B этом своеобразном царстве политический деспотизм соединялся с большой свободой и широтой жизни, свободой быта, нравов, с отсyтствием перегородок и давящего нормативизма, законничества. Это определялось основной yстремленностью рyсской природы к бесконечности и безгранности. Ограниченность, раздельность, малость не свойственны были рyсскомy царствy, рyсской природе и рyсскомy характерy. Mы yвидим, что Россия не пережила ренессанса и гyманизма в европейском смысле слова. Hо на вершинах своей мысли и творчества она пережила кризис гyманизма острее, чем на Западе. Рyсский гyманизм был христианским, он был оонован на человеколюбии, милосердии, жалости, даже y тех, которые в сознании отстyпали от христианства. Bесь петровский, императорский период сyществовал конфликт междy Святой Рyсью и империей. Славянофильство было идеологическим выражением этого конфликта. B ХIХ веке конфликт принял новые формы - столкнyлась Рyсь ищyщая социальной правды, царства правды с империей, искавшей силы.

Николай Александрович Бердяев – один из самых глубоких и значимых русских мыслителей середины XX века, имя которого известно как в России, так и за рубежом. Бердяева по праву причисляют к крупнейшим мыслителям двадцатого столетия, но его публикации, к сожалению, редко появлялись на страницах отечественной печати, хотя и хорошо известны за рубежом. Его книга «Истоки и смысл русского коммунизма», вышедшая в 1933 году в США – произведение по сути итоговое. На страницах книги читатель вместе с автором размышляет о путях российской и зарубежной истории, анализирует идею Карла Маркса и ее российскую специфику, рассматривает влияние различных эпох на историю и пути развития России, анализирует роль и участь религии и культуры в условиях революции.

По мнению Бердяева, в русской истории нельзя найти органического единства, что, прежде всего, связано с географическим положением России и связанных с этим опасностей с Востока и Запада. Поэтому Бердяев выделяет пять разных Россий: Россию киевскую, Россию татарского периода, Россию петровскую и Россию советскую. Каждая их этих эпох по-своему повлияла на развитие России. Те преобразования и процессы, которые происходили во время этих эпох, затрагивали как правило все сферы жизни. В результате к началу XX века Россия представляла собой страну с причудливым сочетанием различных культур, народов, каждый из которых имел свой собственный менталитет, и прочего, что еще раз доказывало промежуточное положение России между Востоком и Западом. Трудно было сказать, чье влияние на Россию оказалось большим – Е или Азии. Бердяев в своей книге излагает мысль, что Россия – это христианский восток, а потому влияние Азии больше. Но трудно согласиться с этой мыслью, если учесть, что важнейшая часть преобразований, которая пришлась на XVIII–XIX вв. и сыгравшая решающую роль развитии нашей страны, проходила под идеей быть похожим на развитые страны Европы. Ярчайший пример тому – эпоха Петра Великого. Отсюда же берет начало концепция «догоняющего развитие России», которая сохраняется вплоть до революции 1917 года. Однако многие из преобразований имели целью разрушить исконно русские устои, порядки и традиции и «переделать» Россию по западному образцу, что особенно ярко выразилось в культурных преобразованиях. Так берут начало идеи западников и славянофилов, споры которых продолжаются весь XIX век.

Бердяев отмечает, что реформы Петра Первого уже имеют неоднозначный характер. Конечно, можно долго говорить о тех положительных результатах, которых добилась наша страна в те годы, но нельзя забывать и о том, что были и отрицательные стороны. Разрушалась самобытность русской культуры, повсюду внедрялись западные нововведения, не все из которых были по душе россиянам; очень сильно принижалась роль церкви, которая, очевидно, больше других прежних институтов общества ощутила на себе всю тяготу лишений, возникших в результате преобразований Петра. Следует отметить, что Петр, централизуя власть и отбирая у церкви ее прежний авторитет, старался также во многом принизить (и даже унизить) роль религии и церкви как важнейших институтов общества, апогеем чего стала организация потешных «сумасброднейших, всешутейших и всепьянейших» соборов. Для большой доли российского народа, народа-богоносца, и тем более для старообрядцев, это, естественно, было поводом ненавидеть такую власть и усомниться в ее легитимности. Поэтому Петру при наличии централизованной власти приходилось применять жестокие меры против своего же народа. Созданная им система управления страной, в основе которой лежало стремление сосредоточить еще больше власти в руках одного человека или группы людей, позволила власти совершать любой произвол. Именно с эпохи Петра берет начало жесткое, монархическое и централизованное управление страной, ставшей с того момента империей.

Большую лепту в развитие и поддержания этой системы управления внес также Николай I, во времена которого происходило много интересных событий, прежде всего в сфере культуры, переживавшей свой расцвет. Многие русские писатели предвидели в своих произведениях некую бурю революции, которая может наступить в России, и выражали свое опасение и страх. К примеру, у М.Ю. Лермонтова есть стихотворение «Предсказание», в котором он описывает возможные события как «России черный год». Подобные страхи и опасения можно встретить и у других писателей того же XIX века, к примеру, у Гоголя, Салтыкова-Щедрина, Тургенева, Некрасова и других. Даже в строчках Пушкина можно встретить подобные мотивы. Подобная тенденция сохраняется и в «Серебряном веке» русской литературы. И все это не случайно, ведь, как известно, на протяжении всего XIX века власть, кроме, пожалуй эпохи Александра Второго, мало шла навстречу широким слоям населения, а терпение не бесконечно. В результате со временем формируются группы людей, среди которых ведутся споры о путях развития России, а затем возникают кружки, против которых государство ведет активную борьбу по всем направлениям. Возникают оппозиционные организации, начинается нелегальный выпуск газет, а позже формируются боевые организации и группы. Но здесь мы в полной мере видим слабость всех этих организаций против власти, поскольку выясняется, что интеллигенция, из представителей которых и состоят эти организации, чрезвычайно далека от народа. Народ слепо верит своему царю, считая, что виноваты в сложившемся положении лишь чиновники и местные власти, а царь, стоящий выше них всех, просто ничего не знает об этом. Стремясь стать ближе к народу, появляются народнические организации, деятельность которых, впрочем, не дает какого-либо конкретного эффекта. Простые люди не понимают стремлений интеллигенции. Не дает желаемого результата и убийство народовольцами Александра Второго 1 марта 1881 года.

Однако именно из таких организаций и кружков выходят впоследствии люди, принимавшие непосредственное участие в революциях 1905 и 1917 гг. Среди них – В.И. Ленин.

Личность Ленина занимает особое место в истории нашей страны. Он оказался единственным человеком, который благодаря своему авторитету сумел сплотить все оппозиционные силы и привлечь широкие массы населения. Становилось ясно, что терпение народа исчерпывается, что нужны перемены, что аграрная Россия вряд ли сможет на равных соперничать со странами Запада, что не решены многие вопросы, главные из которых крестьянский и возникший рабочий. Нужна модернизация. В личности Ленина люди увидели воплощение справедливости и правды, поиск которых велся ими уже не один век. Кроме того, не стоит забывать и об идее мессианства России, которая сохранилась в менталитете россиян и приобрела особый смысл, когда на исторической сцене появился В.И. Ленин. Однако все было бы хорошо, если бы не тот факт, что Ленину и созданной им партии большевиков часто приходилось обманывать. И все же главное здесь – это то, что Ленин для многих стал символом надежду на лучшее будущее.

Доктрина деятельности большевистской партии заключалась в разрушении монархического строя и построении нового коммунистического общества. Для того чтобы создать такое общество, Ленин и его сторонники опирались на известный труд Карла Маркса «Капитал». Но следовало также учитывать и специфику исторического развития России. Но этого никто не учел. Бердяев отмечает в своей книге, что здесь вновь проявилась слепая вера в определенные догмы и людей. Доктрина же Ленина, которая дополнила догмы Маркса и получила название марксизма-ленинизма и суть которой заключалась в постепенном переходе от коммунистического к социалистическому обществу, также во многом была ошибочна и не совершенна. «От каждого по способностям – каждому по потребностям», – таковы были главные слова этой доктрины. Но здесь и заключалась роковая ошибка этой доктрины, поскольку способности и возможности людей ограничены в отличие от потребностей, которые безграничны. Но едва ли тогда кто-нибудь задумывался над этим. К концу первого десятилетия XX века становилось ясно, что власть разлагается, такую власть мало кто намерен поддерживать и защищать, а стране срочно нужны очередные серьезные реформы, прежде всего политические. Однако проведение таких реформ требовало от государства пойти на определенные уступки и лишится весомой доли своей власти, чего государство не хотело. Кроме того, времени на проведение таких реформ становилось все меньше, народ устал ждать. Сохранилась вековая обида крестьян на своих помещиков и чиновников, сюда же прибавилось гигантское недовольство рабочих, которые были выходцами из тех же крестьян. Ленин и его сторонники сумели воспользоваться этими настроениями людей и направить огромные массы в русло революции и построения коммунизма. Свержение монархии и последовавший за ним спустя семь месяцев вооруженный захват власти оказался особенно легким на фоне продолжавшейся Первой мировой войны, в которую вступила Россия.

Однако даже после революции 1917 года наметилась четкая тенденция к централизации власти. Возникает диктатура одной партий, все большими полномочиями начинает обладать один человек – лидер этой партии, сокращается власть на местах, ведется репрессивная борьба против всякого инакомыслия и т.д. Спустя некоторое время после 1917 года, когда на исторической арене появится Иосиф Сталин, все станет совершенно ясно. Государство так и сохранило свои прежние привычки, Поменялась лишь форма, но суть. Судите сами: генеральный секретарь партии – царь, кабинет министров – совет народных комиссаров, царская охранка – НКВД и ОГПУ и многое другое. Государство стало тоталитарным. Но чтобы поддерживать авторитет государства и власти в глазах людей, нужна была какая-то идея. И роль такой идеи взял на себя коммунизм. Религия, к которой с ненавистью относились коммунисты и большевики, и ее догматы были разрушены, а на ее место пришла новая вера в «светлое коммунистическое будущее».

Тема религии и коммунизма вообще очень сложна, хотя интересна. В монархической России власть, по сути, держалась на вере в царя как помазанника божьего, в России же советской на идее построения коммунизма и, соответственно, вере в своего лидера. Вера – вот что объединяло людей вокруг власти во все времена. Однако самое сложное – это оправдать эту веру, что делалось в советской России с грубейшими ошибками. В результате спустя 74 года после 1917-го в России пал и коммунистический строй.

Бердяев Н.А. Истоки и смысл русского коммунизма: анализ и комментарии

1. ЖИЗНЕННЫЙ ПУТЬ И ЭВОЛЮЦИЯ ВЗГЛЯДОВ Н. А. БЕРДЯЕВА.

2. АНАЛИЗ КНИГИ Н. А. БЕРДЯЕВА ИСТОКИ И СМЫСЛ РУССКОГО КОММУНИЗМА

Структура и содержание

Образ русской истории

Идея русской души

Религиозность большевизма

Образ Ленина

Исторический смысл сталинизма

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ.

ВВЕДЕНИЕ

Творчество Николая Александровича Бердяева имеет огромное значение для нравственного и духовного развития России, особенно сейчас, когда становится ясно, что долгие годы Россия покланялась ложным кумирам и проповедовала ложные ценности. Где искать ответы на жизненно важные вопросы - для чего стоит жить, почему мир несправедлив и т. п. ? Кто-то идет в церковь, кто-то обращается к разного рода магам и колдунам, но, мне кажется, что каждый должен попытаться сам ответить на эти вопросы, внимательно помыслив. Здесь ему может помочь философия, которая в буквальном переводе с греческого означает любовь к мудрости, и аккумулирует смысложизненный поиск своей эпохи. Философия является одним из важнейших элементов духовной культуры цивилизованного общества. Как литература не может быть понята вне связи с личностями поэтов и писателей, так и философия немыслима без своих создателей.

Философия в России на рубеже XIX-XX переживала период подъема, развивалось множество разных направлений, среди которых можно выделить два господствующих - идеалистическая школа Вл. Соловьева и его последователей и марксизм, представлявший материалистическую линию в философии. После победы Октябрьской революции 1917 года постепенно марксизм становится официальной, господствующей философской системой, возведенной в ранг государственной идеологии. С инакомыслием революционная Россия не церемонится - расстрелы, ссылки, вынужденная эмиграция - вот с чем столкнулась русская интеллигенция. Судьба Н. А. Бердяева - ярчайший пример, подтверждающий это. Он сумел пострадать и от царского режима за пропаганду марксистских идей, и от захвативших власть марксистов за отказ от них.

ЖИЗНЕННЫЙ ПУТЬ И ЭВОЛЮЦИЯ ВЗГЛЯДОВ Н. А. БЕРДЯЕВА.

А. Бердяев родился в 1874 году в Киеве в аристократической семье. Его была мать из рода князей Кудашевых, а отец - потомственный военный. В возрасте 10 лет родители отдали его в кадетский корпус, но когда стало ясно, что военная карьера ему чужда, они не стали настаивать на ее продолжении и Н. Бердяев поступает на естественный факультет Киевского университета Святого Владимира и одновременно посещает семинары и лекции по философии. В студенческие годы он увлекся марксизмом и участвовал в одном из тайных социал-демократических кружков - это закончилось месячным тюремным заключением в 1898 и ссылкой в Вологду в 1901-02 году. Здесь он познакомился с видными марксистами своего времени А. А. Богдановым (впоследствии исключенным В. И. Лениным из партии большевиков), А. В. Луначарским будущим министром Просвещения Ленинского правительства), Б. В. Савинковым (будущим великим террористом от эсеров). Уже в ссылке Н. Бердяев разочаровывается в марксизме и начинает искать способ его модернизировать, в этом он находит союзников в лице легальных марксистов: П. Б. Струве, С. Н. Булгакова и др. , с которыми сотрудничает с 1904 года в газете Новый путь. После поражения первой русской революции 1907-08 годов, Н. Бердяев едет в Париж, где происходит перелом в его взглядах и он отказывается от материалистических взглядов и возвращается к православию, принимает участие в организации религиозно-философского общества им. В. Соловьева, сотрудничает с книгоиздательством Путь. Ярким выражением его взглядов стала книга Философия свободы, вышедшая в 1911 году. В этой книге он доказывает, что вся философия порождена религией, поэтому отказываться от веры в бога, как основания любого мировоззрения значит ограничивать свой взгляд на мир. Отречение от разума мира сего - безумие в Боге есть высший подвиг свободы, а не рабство и мракобесие: отречением от малого разума, преодолением ограниченности логики обретается разум большой. . . Однако он не признает за официальной православной церковью права диктовать свое понимание мира и бога кому - бы-то ни было. Понять Бога нельзя логическими рассуждениями. Бог сам выбирает того, кто может свидетельствовать о нем, и дает ему великое чудо Откровения. Бог сам рассказывает о себе устами евангелистов и пророков. Действительно, если мы обратимся к Библии, то увидим, что все знания, которые полученные людьми от Бога получены в акте мистического откровения. Например, Моисею он диктует 10 заповедей, Марии и Иосифу благовествует о рождении Иисуса, Иоанну показывает конец света и т. д. Именно такое знание Н. А. Бердяев считает высшим по сравнению с тем, что мы называем наукой. Но только истинной свободный человек, свободный духовно может постичь высшую истину, поэтому Н. А. Бердяев и называет свою книгу Философией свободы.

АНАЛИЗ КНИГИ Н. А. БЕРДЯЕВА ИСТОКИ И СМЫСЛ РУССКОГО КОММУНИЗМА.

Структура и содержание книги.

Книга состоит из 7 глав:

Глава I. Образование русской интеллигенции и ее характер. Славянофильство и западничество. В этой главе автор исследует неповторимую специфику русской интеллигенции, как социального явления, показывает ее идейные истоки, ее уникальность и несопоставимость с интеллигенцией запада. Главное отличие русской интеллигенции в том, что это не профессиональное объединение людей, занимающихся интеллектуальным трудом, а идеологическое социальное образование, нацеленное не столько на осмысление мира, сколько на его преобразование. Русские все склонны воспринимать тоталитарно, им чужд скептический критицизм западных людей. Это есть недостаток, но это также и достоинство и указует на религиозную целостность русской души. У русской радикальной интеллигенции выработалось идолопоклонническое отношение к самой наук. Когда русский интеллигент делался дарвинистом, то дарвинизм был для него не биологической теорией, подлежащей спору, а догматом. . . Тоталитарно и догматически были пережиты русской интеллигенцией сан-симонизм, фурьеризм, гегельянство, материализм, марксизм, марксизм в особенности.

Глава II. Русский социализм и нигилизм. В этой главе Н. Бердяев исследует идейно-нравственные истоки русского нигилизма и находит их в неудовлетворенности интеллигенцией официальной доктриной православия - господствующей в России религии, духовного основания общества. Нигилизм есть характерно русское явление, в такой форме неизвестное Западной Европе. . . Возник он на духовной почве православия, он мог возникнуть лишь в душе, получившей православную формацию. Это есть вывернута наизнанку православная аскеза. Это становится очевидным, если мы вспомним знакомый нам со школы образ Базарова из Тургеневских Отцов и детей, который во многом списан с реальных исторических персонажей - Белинского, Писарева, жизнь и деятельность которых Н. А. Бердяев исследует в своей книге.

Глава III. Русское народничество и анархизм. В этой главе Н. Бердяев исследует природу русского народничества, связывая ее также с изначальным христианским мировосприятием, отличающим русских. Народник - это кающийся дворянин, осознавший неоправданность своего существования. Истоки анархизма Бердяев тоже находит в особенностях русского национального характера. Русское народничество есть порождение раскола Петровской эпохи. Оно есть продукт сознания интеллигентными слоями неоправданности своей жизни, нелепости своей жизни, продукт неорганического характера всего строя русской жизни. В оценке анархизма Бердяев исходит также из особенностей русого национального характера, его необузданного стремления к свободе, чему примером такие исторические фигуры как Стенька Разин, Емельян Пугачев. Анархизм же, как идейное течение - барское явление, связанное с именами князя Кропоткина, графа Толстого и, конечно же, барина Бакунина. Анархизм столь же характерное порождение русского духа, как и нигилизм, как и народничество. . . Вся русская интеллигенция не любила государства. . . Если русским свойственна была мысль о священном помазании власти, то им же свойственна была мысль, что всякая власть есть зло и грех.

Глава V. Классический марксизм и марксизм русский. В этой глава Н. А. Бердяев показывает ту идеологическую трансформацию, которую претерпел марксизм, чисто западное явление, в России. Большевизм, как идеология, оказался наиболее соответствующим религиозному духу русского народа, а как политическая сила, менее утопичным, чем его либеральные оппоненты, более соответствующим русским методам управления и властвования насилием. Доказывая религиозный характер марксизма, Бердяев пишет: Маркс создал настоящий миф о пролетариате. Миссия пролетариата есть предмет веры. Марксизм не есть только наука и политика, он есть еще также вера, религия. И на этом основана его сила.

Глава VI. Русский коммунизм и революция. В этой главе Н. А. Бердяев показывает уникально русский характер революции 1917 года в России, несмотря на то, что она совершалась под лозунгами интернационалистических идей. Подробно анализирует личность В. И. Ленина, его политический путь; дает отрицательную оценку исторической значимости русской революции. Автор анализирует сходство и различие тоталитарных режимов - в Российской империи и коммунистической России, показывая антигуманный характер как первого, так и, в особенности, последнего. Старая русская монархия покоилась на ортодоксальном миросозерцании, требовало согласия с ним. Новое русское коммунистическое государство, тоже покоится на ортодоксальном миросозерцании и требует еще с большей принудительностью согласия с ним. Священное царство всегда есть диктатура миросозерцания, всегда требует ортодоксии, всегда извергает еретиков. Тоталитарность, требование целостности веры, как основы царства, соответствует глубоким религиозным инстинктам народа. Советское коммунистическое государство имеет большое сходство по своей духовной конструкции с московским православным царством. В нем то же удушье.

Глава VII. Коммунизм и христианство. В этой главе Н. А. Бердяев анализирует идейное сходство коммунизма и христианства, объясняя тем самым идеологическою укоренненость коммунистических идей в русском религиозном сознании. Будучи религиозной по своему характеру, коммунистическая идеология боролась с религией, воспитывая у своих последователей фанатичное отношение и веру в провозглашаемые идеалы, веру, не терпящую конкуренции со стороны иной веры. Иными словами, борьба коммунистов с церковью была во многом сродни религиозным войнам мусульман или крестоносцев. Ненависть русских коммунистов к христианству заключает в себе противоречие которого не в состоянии заметить те, чье сознание затуманено коммунистической доктриной. Лучший тип коммуниста, т. е человека целиком захваченного служением идее, способного на огромные жертвы и на бескорыстный энтузиазм, возможен только вследствие христианского воспитания человеческих душ, вследствие переработки натурального человека христианским духом. Результаты этого христианского влияния на человеческие души, часто незримого и надземного, когда в своем сознании люди отказались от христианства и даже стали его врагами. Если допустить, что антирелигиозная пропаганда окончательно истребит следы христианства в душах русских людей, если она уничтожит всякое религиозное чувство, то осуществление коммунизма сделается невозможным, ибо никто не пожелает нести жертвы, никто не будет понимать жизнь, как служение сверхличной цели. . .

Результатом размышлений Н. А. Бердяева о судьбах России стал вывод о неслучайности русской революции и укорененности ее идей и социальной практики в русском национальном сознании и традиционной системе управления государства Российского; ее подготовленности всей предшествующей историей развития государственности и идеологии.

Образ русской истории.

Истоки и смысл русского коммунизма - это своеобразная философия русской истории, рассматривающая определенное политическое явление - русскую революцию - и стремящееся к осознанию ее смысла через специфику русских идейных, религиозных, политических, культурных традиций и вообще русской души (данное понятие у Бердяева по существу тождественно понятию русского религиозного типа).

В этой книге использован ряд положений, выдвинутых и разработанных в более ранних работах Н. Бердяева Это трактовка истории как процесса, разворачивающегося преимущественно в сфере духа, интерпретация марксизма как квазирелигиозного учения, противопоставление революции и культуры. В Истоках. . . эти положения в значительной мере переосмыслены в свете нового исторического опыта - опыта эпохи победившей революции, которую когда-то он сам искренне призывал.

Постичь внутреннюю закономерность русской истории по Бердяеву означает понять русскую идею. А эта последняя - категория трансцендентная, надэмпирическая. Русская идея, как считал Вл. Соловьев, - это не то, что думает о ней кто-либо из людей, а то, что думает о ней сам Бог, она здесь. . . истинная русская идея, засвидетельствованная религиозным характером народа, преобразованная и указанная важнейшими событиями и величайшими личностями нашей истории. Человеческий разум не в состоянии охватить непосредственно содержание этой идеи, он вынужден пробиваться к ней через ряд сменяющих друг друга философских реконструкций. Объективно именно такими реконструкциями, полагает Бердяев, были славянофильство, народничество, взгляды эсеровских теоретиков и концепции русского марксизма. Истина не была полностью представлена ни водной из точек зрения, и история, уже, казалось бы, уложенная в доктринальные рамки, всякий раз совершала повороты, уводящие ее из сетей, сплетенных человеческим рассудком.

Согласно логике провиденциализма (божественного проведения), каждый такой поворот, заново проясняет план, которому он следует, и потому существенно трансформирует весь смысловой контекст истории, меня его и точно так же как лишнее слово, добавленное к фразе, способно порой изменить весь его смысл. В соответствии с этим Бердяев интерпретирует весь исторический путь России с точки зрения предпосылок большевизма в русской истории и той роли, которую он сыграл в ее судьбах. Русский коммунизм, с точки зрения Н. Бердяева, есть одновременно мировое и сугубо национальное явление. Как явление национальное, он детерминирован всем ходом русской истории. Как понимает Н. Бердяев эту детерминированность? Русский коммунизм, считает он, вызван к жизни не столько какими-то конкретными социальными факторами, сколько обусловлен, даже предопределен метафизически: он является закономерным порождением душевной структуры русского народа.

ИдеяРусской души.

Исходная посылка всех рассуждений Бердяева - специфическая двойственность русской души, противоречиво сочетающей в себе восточный и западный элементы, а так же православный аскетизм со стихийно-природным началом. Из данного базисного противоречия он выводит сущностные конфликты русской истории, кажущиеся ему характерными для нее метания между крайностями. Русский народ, не раз повторяет в своих книгах Бердяев, можно охарактеризовать лишь в полярных противоположностях: он с одинаковым основанием может считаться и государственно-деспотическим и анархически свободолюбивым, склонным к национальному самомнению и более всех способным в к всечеловечности, жестоким и вместе с тем способным к доходящему до болезненности состраданию. Антиномичность русской души усугубляется тем, что в своих устремлениях она не знает ограничений. В этом отношении пейзаж души русского человека напоминает пейзаж земли, на которой она формировалась: та же необъятность, отсутствие каких-либо пределов, устремленность в бесконечное. Этот природно-языческий элемент стал отличительной чертой, особенностью русского человека, православному в своей основе, такие черты, как приверженность к определенной идее, готовность нести во имя нее страдание и жертвы, напряженный максимализм, тяготение к вечности, иному миру. Эти духовные качества, утрачивая непосредственную связь, со своим религиозным источником и приобретая иное содержание, стали воплощаться в различных общественных теориях и движениях, в том числе, и в русском коммунизме.

Характеризуя духовный склад русского народа, Бердяев опровергает расхожие на западе легенды о его варварстве и косности. Он напоминает западному читателю и о культуре киевской Руси, стоявшей выше современной ей культуре западной Европы, и о замечательном русском зодчестве, и о величии классической русской литературы, и обо оригинальности русской религиозно-философской мысли, и о коллективном гении закрепощенных, неграмотных крестьянских масс, создавших самобытную народную культуру, основанную на православии.

Вместе с тем, русская духовность, по его мнению, чужда западному просвещению. Западные и восточные элементы в русской культуре существуют как бы порознь и противостоять друг другу. Западное просвещение, перенесенное на русскую почву петровской реформой, сконцентрировалось в узком слое дворянства и интеллигенции. Усвоив западные знания, этот слой оторвался от народа, продолжавшего жить своими традициями, стал для него чужой расой. Но и само образованное общество восприняло иноземные влияния поверхностно. Они не смогли совершенно преодолеть русского человека, а лишь породили в его сознании и делах напряженные коллизии: созданная Петром империя разрасталась, сделалась обширнейшим государством в мире, но ее единство не носило духовного характера. Наоборот, оно порождало и воспроизводило разрозненную духовность. Поэтому, утверждает Бердяев, при всем своем внешнем величии русское государство XIX века было противоречивым и нездоровым. В сердцевине его был заложен конфликт между исконной русской идеей гармонично устроенного православного государства (Святая Русь) и заимствованной у немцев идеи империи, самым ярким воплощением которой был прусский офицер на троне - Николай I. Носителем противостоящих империи начал стала, прежде всего, интеллигенция, оказавшаяся в хронической оппозиции к власти. Разрешением этого конфликта - разрешением болезненным, но по-своему закономерным, и стала, по Бердяеву, русская революция.

В рассуждениях Н. Бердяева о русской душе проявилась наблюдательность, и понимание национального характера. В них нашли свое продолжение старые споры славянофилов и западников. В этих спорах он занял достаточно оригинальную позицию. В противовес односторонне западнической точке зрения, рассматривавшей все не похожие на Европу элементы русской жизни как признак ее отсталости, философ утверждает духовно-историческую самобытность России. Русский народ не догоняет запада, а идет своим собственным путем. Вместе с тем, Бердяев не принимает и традиционного славянофильства, и в отличие от него считает, что в русской истории невозможно найти гармоничного внутреннего единства. Не соглашается он и со славянофильским тезисом онегосударственной сущности русского народа. В соответствии со своей концепцией противоречивой природы русской души, Бердяев развивает иной тезис: в русском сознании уживаются и приверженность государственному могуществу, и идеал свободы. Столкновение инстинкта государственности с инстинктом вольнолюбия и правдолюбия исторически выразилось в постоянном чередовании разрушительных бунтов вольницы с периодами усиления власти, сдерживавшей эту вольницу железной рукой.

Замысле Бердяева, очевидно, состоял в том, чтобы снять крайности западничества и славянофильства в новом теоретическом синтезе. В Итогах. . . прослеживается некоторая ориенализация в оценке русской народной жизни. В частности, русский коммунизм рассматривается как коммунизм восточный. В то же время, русская история рассматривается в контексте европейской истории, развернутой во времени целостности, формируемой совместным участием в ней всех населяющих континент народов. Однако России принадлежит особая роль в общеевропейском историческом процессе. Следуя В. Соловьеву, Бердяев пропагандирует мессианский смысл русской истории и божественное предназначение русского народа.

Религиозность большевизма.

Секрет притягательности большевистского мифа для масс, по его мнению, в том, что он соединил традиционный русский мессианизм с новым социальным мессианизмом марксистского учения. Произошло как бы отождествление веры в особое предназначение русского народа с идеей особой исторической миссии пролетариата. При этом созданное коммунистами государство, с самого начала оказавшееся во враждебном окружении, слилось в народном сознании с образом царства правды, единственного хранителя истинной веры.

Эта бердяевская концепция приобрела чрезвычайно широкую популярность на Западе, Н. Бердяев указывает на связь между русским коммунизмом и учением о Москве как о Третьем Риме (два Рима пали, третий стоит, а четвертому не бывать). России не удалось стать Третьим Римом, зато она создала III Интернационал.

Образ В. И. Ленина.

В анализе идеологии русского коммунизма Бердяев уделяет первостепенное внимание В. И. Ленину. В создателе и вожде большевизма он видит яркое выражение того типа революционера-максималиста, которыми была столь богата история российского освободительного движения. Вместе с тем, отмечал Н. Бердяев, не было ничего от революционной богемы, от заоблачного романтизма. Его революционный максимализм находился в органическом сочетании с прагматической гибкостью в политике; черты интеллегента-раскольника и сектанта парадоксальным образом уживались в нем с чертами князе и царей, собиравших и строивших Российское государство. Таким образом, Ленин как бы объединил в себе две политические тенденции, находившиеся в XIX веке в непримиримой борьбе. И как это ни парадоксально, только благодаря этому он, утверждает Бердяев, смог стать не только вождем революции, но и с создателем нового советского государства. Критически относясь к Ленину, называя его человеком пониженного культурного типа, Бердяев, вместе с тем, отмечает его личное бескорыстие, преданность убеждениям, его огромные заслуги в деле спасения России от хаоса и анархии, грозивших ей полным распадом, неоднократно сравнивает его с Петром Великим. Ленин был революционер до мозга костей именно потому, что всю жизнь исповедовал и защищал целостное, тоталитарное миросозерцание, не допуская никаких нарушений этой целостности. . . . организовать, подчинить себе рабоче-крестьянские масс нельзя одной силой оружия, чистым насилием. Нужна целостная доктрина, целостное миросозерцание, нужны скрепляющие символы. . . Новая вера для народных масс должны быть выражена в элементарных символах. По-русски трансформированный марксизм оказался для этого вполне пригодным.

Исторический смысл сталинизма.

Политическая система, существовавшая в России в 30-е годы вызывает у Бердяева негодование и возмущение. Она скомпрометировала себя крайней степенью бесчеловечности, она вся в крови и держит народ в жестких тисках. Однако высказать это философу кажется недостаточным, и он стремится понять, как и почему она могла сложится? Отвечая на этот вопрос, он приходит к выводу, что она могла возникнуть только потому, что выразила, хотя и в крайне извращенной форме, некоторые объективные потребности общества.

Прежде всего, это потребность в собирании государства, находящегося под угрозой распада. При всем своем негативном отношении к регрессивному режиму Советской власти, Бердяев признает ее единственной реальной силой, обеспечивающей защиту России от грозящих ей внешних опасностей. Поэтому внезапное падение этой власти было бы, с его точки зрения не меньшей трагедией, чем ее существование, чему мы стали свидетелями в конце 80-х годов. Крушение мощного тоталитарного режима повлекло за собой экономический и политический кризис в Советском Союзе, привело к его распаду, социальной дестабилизации, приведшей к множеству кровавых конфликтов внутри государства, для примера достаточно одной Чечни.

Другая важная задача, решаемая сталинским режимом, это необходимая для дальнейшего развития России ее ускоренная индустриализация. На Западе индустриализация происходила на основе частнокапиталистической формы хозяйствования. В России же она происходит при коммунистическом режиме, и основой для нее является не частная инициатива, а, с одной стороны, энтузиазм масс, вызванный к жизни превращением этого, в общем-то, прозаического дела в поэзию, миф, а с другой стороны - беспощадное принуждение, сравнимое с рабовладением.

Таким образом, сталинизм у Бердяева предстает не как порождение злых духов истории, внезапно вмешавшихся в ее течение, а как сложный и противоречивый феномен, подлежащий объяснению на почве исторической необходимости.

Главную слабость коммунизма Бердяев видит в том, что он не в состоянии победить ненависть, а наоборот,культивирует ее путем постоянной стимуляции общественного негодования по отношению к врагам народа. Создание образа врага - одна из наиболее вредных черт коммунистической идеологии, это отталкивает человека назад. Человек, охваченный ненавистью не может быть нацелен на будущее. Спасительной для России идеей, по его мнению, все же остается христианство, очищенное от догматизма официальной православной церкви. Идея социализма сама по себе очень близка Бердяеву, она,по его мнению, вне репрессивной практики политического социализма, осуществляемого в России, абсолютно не противоречит проповеди любви, свободы и справедливости в подлинном учении Христа.

Таким образом, подлинный путь России - это путь христианского подвига, сподвижничества, созидания новой великой нравственности. Он искренне верил, что рано или поздно Россия выйдет на этот путь.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Таким образом, анализ работы Н. А. Бердяева Истоки и смысл русского коммунизма показывает непреходящую ценность идей великого русского философа Н. А. Бердяева, которые остаются актуальными и в оценке сегодняшней жизни России. Его книга помогает лучше понять смысл Российской истории, его нестандартная оценка исторических событий и исторических личностей позволяет по-новому взглянуть на события отечественной истории, хорошо знакомые нам еще со школы. В свете исторической ретроспективы книга Н. А. Бердяева помогает лучше понять и сегодняшнюю жизнь России, поэтому ее положение остаются не только историей русской социально-политической мысли, но и реальным ориентиром в выборе пути сегодня.

Список использованной литературы:

Н. А. Бердяев. Истоки и смысл русского коммунизма. М. , 1990.

Н. А. Бердяев. Философия свободы. Смысл Творчества. М. , Правда,1989.

ВЕХИ. Интеллигенция в России. М. , Молодая гвардия, 1991.

В. С. Соловьев. Чтения о богочеловечестве// Соч. в 2-х томах, т. 2. М. , 1989.

Философский энциклопедический словарь. М. , 1983

Хрестоматия по истории философии. М. Прометей, т. 1, 1994.