Композитор соловьев. Василий Соловьев-Седой (А

2 декабря 1979 года в Ленинграде умер композитор Василий Соловьев-Седой . Ему было 72 года. Его настоящая фамилия – Соловьев. Историю своего псевдонима он рассказывал так: «Как-то в начале тридцатых, когда учился в консерватории, профессор Петр Борисович Рязанов, прослушав мою симфоническую картину «Партизанщина», молвил: «Молодец, Соловьев!» А потом улыбнулся: «Соловьев… Не придумать более неблагозвучной фамилии для композитора. Сколько уже Соловьевых музыкой балуются… Создашь что-нибудь стоящее – им припишут, плохое – при тебе останется. Придется подыскивать псевдоним».

Над псевдонимом долго думать не пришлось. В детстве у него летом быстро выгорали волосы, и отец в шутку называл его «седеньким» - отсюда и Седой. Кстати, композитор любил подписываться нотными знаками «Фа-Си-Ля-Си-ДО» («Василий Седой»).

Благодаря Василию Соловьеву-Седому обрели музыку более 400 песен, некоторые из них стали настоящими шлягерами и поются до сих пор.
«Вечерняя Москва» предлагает вашему вниманию 10 самых известных песен на музыку Соловьева-Седого.

1. «Играй, мой баян» (1941)

На стихи Людмилы Давидович. Поэтесса принесла композитору текст «Застава дорогая» 23 июня, на второй день войны. Соловьев-Седой тут же сочинил мелодию в вальсовом ритме, изменил название и помчался в Александринку, к своему другу детства Александру Борисову. Нашли баяниста, отрепетировали – и уже 24 июня ленинградцы услышали из всех репродукторов: «Играй, мой баян, и скажи всем врагам, что жарко им будет в бою…» Название песни стало также названием популярной телепередачи (с 16 января 1974 года).

2. «Вечер на рейде» (1941)

На стихи Анатолия Чуркина. Соловьев-Седой вспоминал, что в августе 1941 года работал с группой композиторов и музыкантов на погрузке в ленинградском порту. Был тихий вечер, на корабле неподалеку пели моряки. И композитору пришло в голову написать песню об этом тихом чудесном вечере, неожиданно выпавшем на долю людей, которым завтра, может быть, предстоит идти в опасный поход. Возвратившись из порта, он придумал начало припева: «Прощай, любимый город!», и, отталкиваясь от него, стал писать музыку. Через два дня передал ноты поэту. Когда Василий Павлович спел песню в первый раз, друзья ее забраковали: мол, слишком она спокойная и тихая, не подходящая для грозной военной поры. А вот фронтовики быстро оценили ее по достоинству.

3. «На солнечной поляночке» (1942)

На стихи Алексея Фатьянова. Стихи были написаны еще в 1941 году, их обругали за легкомысленный тон («про то, как ночи жаркие/ с подружкой проводил,/ какие полушалки ей/ красивые дарил»). Однако музыка Соловьева-Седого подарила им вторую жизнь.

4. «Соловьи» (1942)

На стихи Алексея Фатьянова. Журналист Василий Песков однажды спросил у Георгия Жукова, какие песни военных лет он больше всего любит. Великий полководец назвал три: «Эх, дороги», «Священная война» и «Соловьи».

5. «Наш город» (1945)

На стихи Алексея Фатьянова. Мелодия припева служила позывными Ленинградского радио

6. «Перелетные птицы» (1945)

На стихи Алексея Фатьянова. Песня из кинофильма «Небесный тихоход».

7. «Давно мы дома не были» (1945)

На стихи Алексея Фатьянова. Песня была написана в мае 1945 года под Кенигсбергом. Первоначально в ней говорилось: «Зачем им зорьки ранние,/ Коль парни на войне/ В Германии, в Германии,/ В проклятой стороне», но после войны стали петь «в далекой стороне».

8. «Где же вы теперь, друзья-однополчане» (1946)

На стихи Алексея Фатьянова. После запрета второй серии фильма «Большая жизнь», где использовались песни на стихи Фатьянова, его творчество замалчивалось. Песня Соловьева-Седого вернула его стихи на радио. Первый вариант музыки был написан в миноре. Певец Ефрем Флакс, прослушав песню, предложил композитору к окончанию музыкальной фразы перейти в параллельный мажор. Василий Павлович послушал старого друга и впоследствии шутливо называл Ефрема своим соавтором. Флакс стал первым исполнителем «Друзей-однополчан».

9. «Подмосковные вечера» (1955)

На стихи Михаила Матусовского. Песня из кинофильма «В дни спартакиады» (1955). Особую популярность получила в дни VI Всемирного фестиваля молодежи и студентов (июль 1957 года). Ее часто исполняли на советских выставках по всему миру. Интересно, что мелодию песни оценили даже больше, чем слова. Рассказывают, что один английский руководитель джазового коллектива, услышав на отдыхе в Италии мелодию «Подмосковных вечером», записал ее на коробке сигарет и на следующий же день, прервав свой отдых, вылетел домой. И песня вскоре зазвучал в его джазовых концертах.

10. «Если бы парни всей Земли» (1957)

На стихи Евгения Долматовского. Идея была навеяна французским фильмом «Если парни всего мира» (1955, режиссер Кристиан-Жак) по одноименному роману Жака Реми. Как вспоминал Евгений Долматовский, певцу Марку Бернесу «пришла идея – вдогонку уже ушедшему фильму «запустить» песню».

Россия отмечает 110-летие со дня рождения великого композитора Василия Соловьева-Седого

Василия Павловича по праву называли «Маршалом песни». Его проникновенные произведения исполняли Марк Бернес и Эдита Пьеха, Леонид Утесов и Клавдия Шульженко, Луи Армстронг и Карел Готт. Знаменитые «Подмосковные вечера» на заключительном концерте исполнил победитель Первого конкурса им. П.И. Чайковского Ван Клиберн. Песни Соловьева-Седого звучали на фронте и в мирное время, на Всемирном фестивале молодежи и студентов и на домашних праздниках.

Родился будущий композитор в Петрограде в семье выходцев из крестьян. Отец Васи долго прозябал, пока не устроился главным дворником на Невском проспекте 139. Мать трудилась горничной у знаменитой певицы того времени Анастасии Вяльцевой. Артистка пророчила ей большое будущее и намеревалась ее определить в хористки. Но муж сказал кельнерше свое веское нет, и та вынуждена была покориться, сосредоточившись на воспитании ребенка. В утешение она получила от Вяльцевой несколько пластинок, которые мотивировали Василия на занятия музыкой.

Персональные «университеты» Василия начались в кинотеатре, где он сначала помогал киномеханику, а потом подрабатывал тапером. Озвучивал передачи радиогимнастики, из-за чего был вынужден каждый день тащиться в пять утра на запись. Однажды Соловьев-Седой опоздал всего на две минуты, однако ведущий сказал все, что о нем думает, забыв при этом выключить микрофон .

Учился в Третьем музыкальном техникуме в классе Петра Борисовича Рязанова — выдающегося педагога-наставника многих советских композиторов. Занимался на композиторском отделении вместе с прославленным Никитой Богословским. В 1931 году весь курс техникума перевели в Ленинградскую консерваторию, которую Соловьёв-Седой окончил в 1936 году по классу композиции у того же Рязанова.

Как это ни цинично прозвучит, Великая Отечественная война дала серьезный драматический импульс творчеству Соловьёва-Седого. В период 1941—1945 гг. он написал около 70 песен, стяжавших ему всенародную любовь; среди них «Вечер на рейде» (стихи А. Д. Чуркина), «На солнечной поляночке» («Тальяночка»), «Соловьи», «Давно мы дома не были» (все три — на стихи А. И. Фатьянова), «О чём ты тоскуешь, товарищ моряк?» (стихи В. И. Лебедева-Кумача), «Не тревожь ты себя, не тревожь», «Услышь меня, хорошая» (обе — на стихи М. В. Исаковского), «Матросские ночи» (стихи С. Б. Фогельсона). В 1945 появились песни к комедийному фильму «Небесный тихоход» — «Потому что мы пилоты» (стихи А. И. Фатьянова) и «Пора в путь-дорогу» (стихи С. Б. Фогельсона); в том же году в Куйбышеве состоялась премьера его оперетты «Верный друг».

Настоящей удачей для Соловьева-Седого стала написанная в соавторстве с Михаилом Матусовским песня «Подмосковные вечера». Ее тандему заказали для фильма «В дни спартакиады». Озвучивать проходную документалку друзья взялись без особого энтузиазма. Соловьев-Седой извлек из загашников мелодию двухлетней давности, а Матусовский набросал текст, который потом в пух и прах раскритиковал Марк Бернес, наотрез отказавшийся петь про «движется и не движется» и «смотришь искоса низко голову наклоня» . Потом песня стала популярной во многом во время исполнения Владимира Трошина.

Постоянным соавтором Соловьева-Седого был Алексей Фатьянов. «На солнечной поляночке», «Давно мы дома не были», «Перелётные птицы», «Друзья-однополчане» и знаменитые «Соловьи». Вдова поэта рассказывала, как её супруг и Соловьёв-Седой сочиняли песни: «Лёша ранним утром шел к Васе в гостиницу «Москва», где тот всегда останавливался и жил в одном и том же номере с роялем. Брали водку, много, закуску. Сначала выпивали бутылку и лишь затем шли к инструменту. К вечеру под роялем выстраивалась целая батарея бутылок, и была готова очередная прекрасная песня. Так они и жили: ели, пили, гуляли, сочиняли. Вася был очень весёлый, легкий, остроумный, компанейский. А его музыка! Гений, он и есть гений».

К сожалению, обильные возлияния стали для Василия Павловича на определенном этапе не источником вдохновения, а тупиком. Композитор Серафим Туликов вспоминал, как на отдыхе в Доме композиторов в Рузе Соловьев-Седой с другом Борисом Мокроусовым повадились ходить на другую сторону Москвы-реки в шинок, любовно названный ими «Мокроусовкой». Жены, прознав о досуге благоверных, стали караулить их с утра у моста. Тогда собутыльники в обход всех кордонов форсировали реку вброд по шейку и успевали еще до обеда «дойти до кондиции» . Особенно тяжел был путь назад. А в столовой Дома композиторов за старым буфетом у Соловьева-Седого всегда была припрятана бутылка водки и он, отлучаясь то за солью, то за горчицей, незаметно напивался во время трапезы практически на глазах у жены.

Туликов считает, что алкоголь довел Соловьева-Седого до творческого кризиса и стал причиной его преждевременной смерти. «Он не мог держаться, - рассказывал Туликов своему биографу Юрию Зельникову. - Он потом в последние годы злой стал невероятно. Потому что молодежь, молодые находили новые средства в песне и шли вперед. А он остановился. Это его страшно бесило . Седой ездил на гастроли с концертами. Ну, типа творческих встреч. Старые песни его исполняли. Он уже не переносил всего нового, которое тогда появлялось. У каждого свой конец».

(настоящая фамилия - Соловьев)

(1907-1979) русский композитор

Песни Соловьева-Седова составляют своеобразную летопись истории России XX века. Хотя большинство из них было написано во время войны и первые послевоенные десятилетия, их влияние на формирование песенной культуры продолжалось и в последующее время.

Василий Павлович Соловьев-Седой родился в Петербурге, но корни его происходят с Псковщины. Гам в одном из сел близ Невеля жили все его предки. Только отец, Павел Павлович, после долгой службы в армии остался в Петербурге и стал работать дворником в доме страхового общества «Россия». Мать Анна Федоровна до замужества была горничной. Несколько лет она проработала у знаменитой певицы А. Вяльцевой, но ушла, не выдержав ее капризного характера. В семье Соловьевых было четверо детей - старшие дочери Анастасия и Полина и сыновья Сергей и Василий.

Музыкальные способности мальчика заметили уже в детстве. Отец любил петь и самоучкой освоил гармонь. От него страсть к музыке и песне перенял Василий.

Закончив школу в 1923 году, он подрабатывал на танцевальных площадках, выступая в качестве тапера. Однажды его выступление услышал ленинградский композитор А. Животов. Он помог Василию устроиться на радио в качестве аккомпаниатора уроков гимнастики.

Под руководством Животова, Василий Соловьев научился импровизировать и составлять простейшие музыкальные композиции. Через год Животов посоветовал ему поступать в музыкальное учебное заведение. Вначале Василий отнесся к предложению настороженно, в то время он даже не умел записывать ноты.

Но отец убедил Василия, и тот решил последовать совету и подал документы в Ленинградский музыкальный техникум. Выдержав конкурс, Василий Соловьев стал учиться в классе, которым руководил профессор консерватории П. Рязанов. Он и стал первым наставником будущего композитора. В 1931 году Рязанова пригласили преподавать в консерваторию и весь его класс перевели туда на первый курс.

В 1936 году Василий Павлович Соловьев заканчивает консерваторию. К тому времени он был автором нескольких песен, но настоящая популярность пришла к нему гораздо позже. На открытие ленинградского Мюзик-холла он написал песню о Ленинграде.

Она получила высокую оценку присутствовавшего на открытии Исаака Дунаевского . В 1938 году Василий Соловьева впервые пригласили писать музыку для кинофильма. Он создал несколько песен и музыкальную сюиту для мелодрамы «И июля».

Впоследствии композитор говорил, что первая работа только помогла ему представить своеобразие музыки для кино.

В начале тридцатых годов Василий Соловьев начинает работать над своим первым крупным произведением - балетом «Тарас Бульба». После многочисленных переделок он был поставлен в 1940 году на сцене Ленинградского театра имени С. Кирова, а через год, в последние мирные дни, - на сцене Большого театра в Москве. Балет был выпущен под фамилией Соловьева-Седого.

Критики высоко оценили музыку балета. Опираясь на народные мелодии, композитор смог создать яркое образное полотно, в котором раскрывалась специфика повести Николая Гоголя . Впоследствии балет неоднократно ставился не только на сценах театров СССР, но и в других странах. Но сам Соловьев не был удовлетворен им и неоднократно возвращался к нему. В конце пятидесятых годов он переработал музыку балета в танцевальную сюиту, она вошла в репертуар ансамбля, которым руководил И. Моисеев.

Во время гастролей в СССР песни Соловьева услышал немецкий певец Р. Буш. Он сразу же ввел песню композитора «Гибель Чапаева» в свой репертуар. Вслед за Бушем песни Соловьева начинают исполнять отечественные эстрадные артисты Л. Утесов и И. Яунзем.

В довоенные годы Василий Павлович Соловьев написал также несколько комедий, поставленных на сценах разных театров.

Композитор откликнулся на немецкое вторжение в СССР, начав озвучивать патриотические выпуски ленинградской радиохроники. Одна из песен - «Играй, мой баян», написанная на слова поэтессы И. Давидович 23 июня 1941 года, стала музыкальной эмблемой передач Ленинградского радио. В августе 1941 года по радио прозвучала песня «Прощай, любимый город». Сейчас кажется невероятным, но одна из самых массовых песен времен войны вначале была отвергнута комиссией. Ее сочли... слишком грустной. Но популярность песни опровергла все оценки.

Уже осенью 1941 года Василию Соловьеву пришлось уехать в эвакуацию. Вместе с труппой Малого оперного театра он был отправлен в Оренбург. Вместе с ним уехала жена - певица Татьяна Рябова - и их дочь Наташа. Но Соловьев не мог сидеть в тылу. При содействии командования Оренбургского военного округа он организует эстрадный ансамбль «Ястребок». Василий Соловьев пишет для ансамбля несколько песен и вскоре добивается отправки на фронт. Слова для его песен написал молодой поэт А. Фатьянов, работавший в окружном ансамбле песни и пляски. В стихах Фатьянова Соловьев нашел свободную песенность, напевность интонации, ясный мелодический строй. Всего они написали несколько десятков песен -- «На солнечной поляночке», «Соловьи», «Ничего не говорила», «Давномы дома не были», «Доброе утро», «Наш город».

Сотрудничество продолжалось и после войны: были написаны песни «Где же вы, друзья-однополчане», «Поет гармонь за Вологдой».

Интересна одна из историй, связанная с созданием произведений. Песня «На солнечной поляночке» вначале была написана в форме вальса. После исполнения ее на радио, Василий Павлович Соловьев изменил ритмическую структуру, а на прежнюю музыку написал другую песню.

Иногда судьбы его песен складывались весьма причудливо. После распространения песни «Вечер на рейде» на фронтах она попала и к немецким войскам. Там решили, что она называется «Вечер на Рейне».

Особенно плодотворным стал для композитора 1942 год. Он написал шестнадцать песен и тогда же Соловьев начинает работать над оперой «Кружевница Настя» по либретто Константина Паустовского . Но опера осталась незавершенной, потому что все его время было отдано песне.

В апреле 1943 года Василий Павлович Соловьева-Седого вызывают в Москву. Он поселяется в гостинице «Москва» и начинает работать для Всесоюзного радиокомитета. Он работает с поэтами В. Лебедевым-Кумачом, Михаилом Исаковским , на стихи И. Уткина пишет песню «Над Родиной грозные тучи». Композитору предлагали остаться в Москве, но при первой же возможности он просит отправить его в Ленинград. В конце 1943 года композитор становится лауреатом Сталинской премии.

В 1944 году Василий Соловьев возвращается в Ленинград и сочетает выступления с ансамблем с работой на Ленинградском радио. Продолжают появляться его новые песни.

В последний год войны он пишет музыку к кинокомедии «Небесный тихоход» (1945), две песни из которого «Потому, что мы пилоты» и «Пора в путь-дорогу» сразу же стали народными. Популярной стала и песня из следующей ленты «Первая перчатка» (1946). В 1955 году Соловьев-Седой написал музыку к картине «Максим Перепелица».

С окончанием войны ставшие привычными темы песен должны были измениться. Василий Соловьев не сразу нашел новый подход и новые темы. Первые опыты - шуточные песни «Про Васеньку», «Веселая песенка о начальнике станции» - оказались неудачными, и сейчас о них мало кто помнит.

От яркой патриотической направленности песен Соловьев-Седой переходит к лирической тональности. С 1946 года начинается его многолетнее сотрудничество с М. Исаковским. Первой совместной работой стала песня «Не тревожь ты себя, не тревожь». За ней последовали «Услышь меня, хорошая», «Баллада о солдате». Всего же в сотрудничестве родилось тридцать песен.

Успех в отдельных песнях уже не удовлетворяет композитора. Вместе с А. Фатьяновым он начинает работу над песенным циклом «Возвращение солдата». Начало новому замыслу положила песня «Где же вы, друзья-однополчане». От ее мелодии Василий Павлович Соловьев повел мелодический рисунок еще пяти песен. Их герой постепенно меняется, он становится трактористом. Завершила цикл «Величальная», в которой Соловьев как бы расстается со своим героем. Первым исполнителем цикла стала известная певица К. Шульженко.

В начале пятидесятых годов композитор возвращается к жанру музыкальной комедии. Оперетту «Верный друг» поставили на сцене театра музыкальной комедии. Соловьев-Седой регулярно выпускает оперетты, которые с успехом идут на сцене различных авторов. Оперетты «Шельменко-денщик», «Восемнадцать лет», «У родного причала» были экранизированы.

Василий Павлович Соловьев-Седой раскрылся и как автор театральной музыки. С 1948 года начинается его сотрудничество с Ленинградским театром имени Ленинского комсомола. Для него он написал музыку примерно к десяти спектаклям, многие из которых впоследствии были поставлены на сценах и других театров.

Наиболее популярной стала музыка к спектаклю по поэме Александра Твардовского «Василий Тёркин», поставленной на сцене театра имени Моссовета. Затем композиция шла более чем в тридцати театрах страны.

В 1959 году Василию Соловьеву-Седому присуждается Ленинская премия за песни «В путь», «Версты», «Подмосковные вечера».

Композитор приобрел поистине всенародную известность. Со временем он переходит к работе с конкретными исполнителями. Он считал, что композитор обязан рассчитывать мелодию на определенного певца, тогда песня станет небольшой миниатюрой, где проявятся индивидуальность и автора, и исполнителя. В сотрудничестве с Л. Зыкиной родились песни «Течет река Волга», с М. Бернесом - «Если бы парни всей Земли».

Иногда написанная в связи с конкретным событием песня становилась символом своего времени. Так произошло с созданной в конце пятидесятых годов песней «Подмосковные вечера», написанной для научно-популярного фильма «В дни Спартакиады». Со временем ее начали воспринимать как песню, в которой отразились черты русского характера: его открытость, гостеприимность.

Композитор возвращается и к крупной форме: вместе с либреттистами Константиновым и Рацером пишет оперетту «Олимпийские звезды». За ней последовала еще одна их совместная работа - оперетта «Восемнадцать лет».

Особая страница творчества композитора была связана с Московским театром мимики и жеста. Дочь Соловьева стала актрисой и поступила в труппу этого театра. Для труппы глухонемых актеров Василия Соловьев написал оперетту «Подвески королевы» по мотивам романа Александра Дюма «Три мушкетера». Композитор сделал, казалось бы, невозможное - создал музыкальный спектакль для людей, которые, что называется, «по определению» не могут воспринимать музыку. И опыт оказался удачным.

В семидесятые годы Василий Павлович Соловьев-Седой много ездит по стране, посещает союзные республики, пишет несколько монументально-песенных циклов - «Северная поэма» (на материале народных песен), «Светлая песня» и «Мои современники» (на стихи поэта Г. Горбовского). Он также создает циклы романсов на стихи Александра Пушкина и Сергея Есенина . Последняя работа Василия Соловьева - мюзикл «Теремок» по сказке Самуила Маршака . Но дописать ее композитор не успел - 2 декабря 1979 года он неожиданно умер.

Его жизнь достойна сценария голливудского фильма: сын дворника и горничной стал одним из самых любимых композиторов всего Советского Союза. Почти с колыбели он слушал пение великой Анастасии Вяльцевой, у которой работала горничной его мать.

На войне Соловьев-Седой получил звание Маршал песни. Так на фронте его назвал сам Георгий Жуков.

Песни Василия Павловича Соловьева-Седого выдержали самую серьезную проверку - временем. Без него невозможно представить себе Россию ХХ века…

Марлен Дитрих, услышав один раз песню "Соловьи" , сказала: "Этой песни мне не хватало на войне". А популярный чешский певец Карел Готт поведал о том, как песни Соловьва-Седого вошли в его репертуар. Даже во время событий 1968 года он исполнял в Праге легендарных "Соловьев".

В начале войны многие политработники упрекали композитора за излишнюю лиричность военных песен. Но Соловьев-Седой не отступил: "Грусть и печаль могут быть не менее мобилизующими". Слова легендарного "Вечера на рейде" моряки даже выстукивали азбукой Морзе.

В фильме впервые будет открыта страница в жизни композитора, связанная с 1948 годом, когда после постановления ЦК о "Борьбе с формализмом в музыке" именно Соловьев-Седой сменил на посту опального Дмитрия Шостаковича и спас многих музыкантов от репрессий.

Практически весь ленинградский Союз композиторов был обязан жилплощадью Соловьеву-Седому, он в буквальном смысле открывал дверь ногой в Ленгорисполком.

Зрители также узнают удивительную историю песни, которую весь мир считает музыкальной визитной карточкой России. Музсовет киностудии "Центрнаучфильм" прислал композитору письмо: "Вы, автор таких выдающихся песен, на этот раз написали вяловатую, невыразительную песенку, и мы не уверены, будем ли включать ее в фильм". Этой песней оказались "Подмосковные вечера" …

При видимом благополучии в жизни Василия Павловича было много драматических страниц. Мало кому известно, что в последние годы жизни музыканта его песни в буквальном смысле были арестованы в Радиокомитете и не звучали в эфире. Несомненно, эта ситуация повлияла на здоровье и приблизила смерть гения…

Впервые с телеэкрана о прославленном деде расскажет Василий Соловьев-Седой-младший.

Своими воспоминаниями о композиторе также поделятся Тихон Хренников, Сергей Михалков , Александр Колкер, Мария Пахоменко, Эдуард Хиль, Эдита Пьеха

Василий Павлович Соловьев-Седой родился 25 апреля 1907 года в семье Павла и Анны Соловьевых в Петербурге в доме 139 на Старо-Невском проспекте. Его родители - выходцы из крестьян. Отец после службы в царской армии ушёл «в люди» — в Петербург. Долго бедствовал и брался за любую работу. Счастье улыбнулось ему, когда он устроился дворником в дом на Обводном канале. Мать - уроженка Псковщины, знала множество русских народных песен и любила их петь. Эти песни сыграли большую роль в музыкальном развитии будущего композитора. Анна незадолго до переезда на Старо-Невский устроилась горничной к знаменитой певице Анастасии Вяльцевой. Искренне привязавшись к Анне, Вяльцева помогла бы определить её в хористки, но муж этому решительно воспротивился, и в конце концов Анна покинула место у Вяльцевой, получив от неё в подарок граммофон и напетые ею пластинки: "Захочу - полюблю", "Ветерочек", "Гай-да тройка".

Первыми музыкальными инструментами, на которых в мальчишестве научился играть Василий, были балалайка (драгоценный подарок отца) и гитара. Летом у Васи волосы совсем выгорали от солнца, и отец ласково называл его седеньким, седым. Дворовым мальчишкам кличка "Седой" понравилась, и с тех пор Василия только так и стали называть.

В семь лет он познакомился и подружился с сыном соседской прачки Сашей Борисовым. Эта дружба с Александром Борисовым продолжалась всю его жизнь.

В их доме жил виолончелист оркестра Мариинского оперного театра Н.Сазонов. С его помощью Василий приобщался к большому искусству. Ему удалось увидеть и услышать Федора Шаляпина в операх "Борис Годунов" и "Севильский цирюльник".

К фортепиано Василия приобщило немое кино. В доме 139 открылся маленький кинотеатрик "Слон", где крутили фильмы с участием Бастера Китона, Веры Холодной. Заметив у экрана диковинку - пианино, Василий упросил киномеханика разрешить ему попробовать клавиши и быстро подобрал по слуху "Светит месяц". Восхищенный механик позволил ему ежедневно по утрам присаживаться к инструменту, а Василий взялся таскать киноленты, помогал их "прокручивать", убирал зал.

Такие занятия очень помогли Василию Павловичу, когда уже после революции и смерти матери он в самостоятельной жизни занимался музыкальной импровизацией в кинотеатрах, затем в художественной студии сопровождал уроки гимнастики, а позднее и на радио - также сопровождал передачи радиогимнастики.

Радиокомитет помещался тогда на Мойке, недалеко от Невского проспекта. От его квартиры на улице Жуковского до радио было добрых два километра. Вставать приходилось рано, часов в пять утра, чтобы поспеть пешком к шести в студию. Трамваи в такую рань ещё не ходили. "Однажды, - вспоминает Василий Павлович, я опоздал минуты на две. Диктор, который должен был вести передачу, сказал вслух, не выключив микрофон, всё, что он обо мне думал. Впрочем, тогда были такие нравы, что диктор за своё поведение получил... всего лишь выговор".

Свое музыкальное образование Василий продолжил в Третьем музыкальном техникуме в классе Петра Борисовича Рязанова — выдающегося педагога-наставника многих советских композиторов. Соловьев-Седой занимался на композиторском отделении вместе с Никитой Богословским. В техникуме он сдружился с Иваном Дзержинским и Николаем Ганом. В 1931 году весь курс перевели в консерваторию. Уже будучи выдающимся мастером песенного жанра, Соловьёв-Седой вспоминал уроки Рязанова: «Он учил нас форме на произведениях художественной литературы. Читая нам рассказ Чехова «Ванька», Рязанов особо отмечал, что изложение, насыщенное юмористическими деталями, завершается трагической по существу концовкой (письмо мальчика к дедушке не дойдёт), и обсуждал с нами, как такое построение рассказа можно было бы отразить в музыке. Другой рассказ Чехова — «Полинька» — служил примером «полифонической» формы, основанной на «контрапункте» внешнего и внутреннего действия. Разбирали мы строение романа «Анна Каренина» Толстого, также делая выводы для музыки».

В период учебы в музыкальном техникуме Василий Павлович сочинил песню "Станок" на стихи А.Безыменского. "Желая воспроизвести монотонный гул станка, я написал на нотном стане первые четыре такта, а затем поставил знаки повторения.

Молодая и неопытная пианистка, которая аккомпанировала исполнителю (все они были студентами техникума), не заметила знаков повторения и, сыграв четыре такта, откинулась на спинку стула. Вокалист самоотверженно допел песню без аккомпанемента..."

Впервые Василия Павловича заметили, как композитора-песенника на ленинградском конкурсе массовых песен в 1936 году: первой премии удостоили "Парад" на слова А. Гитовича и "Песню о Ленинграде" на слова Е. Рывиной. Песни Соловьева-Седого запели известные певцы: Ирма Яунзем в 1935 году на декаде советской музыки в Москве спела его песню "Гибель Чапаева", Леонид Утесов спел впервые его песни "Служили два друга" и "Казачью кавалерийскую". 22 июня 1941 года началась война, а уже на следующий день поэтесса Л.Давидович принесла Соловьеву-Седому стихи под названием "Застава дорогая". Они были написаны до войны и подправлены, так что получился необходимый куплет:

Но злая вражеская стая

Над нами, как туча, взвилась

Застава дорогая

За Родину поднялась

24 июля Соловьев-Седой сочинил мелодию этой песни. Помчался к своему другу - актеру Театра драмы имени А.С.Пушкина Александру Борисову, нашли баяниста, и в тот же вечер песня уже звучала из репродукторов над родным городом. Новая песня "Играй мой баян" пришла на смену исполнявшейся до войны Марком Бернесом песне "Тучи над городом встали", популярной до войны.

Чувствительность Соловьёва-Седого к русскому художественному слову, в особенности поэтическому, была уникальной. Он никогда не сочинял так называемой музыкальной рыбы, под которую подгонялись слова песни. Если текст был не музыкален, не имел свободного музыкального дыхания, он его решительно отвергал.

В консерваторские годы Соловьёв-Седой создал немало музыкальных произведений. К 1935 году их насчитывалось уже двадцать четыре: музыка для театра, лирическая поэма для симфонического оркестра, пьесы для скрипки и фортепиано, фортепианный концерт. Но ни одна из его песен не получила признания в народе — не стала массовой. Однако их автора заметил Дунаевский. Он сумел разглядеть в нём незаурядный музыкальный дар.

Поэт Александр Чуркин, на стихи которого Соловьёв-Седой написал не одну песню, оказался в конце тридцатых свидетелем такого диалога Утёсова с Дунаевским.

— Пожалуй, ты единственный, — говорил Утёсов, — кто может сочинять такую мелодию, что люди запоют её прямо по дороге с концерта.

— Нет, почему же? — возразил Дунаевский. — На ленинградском музыкальном небосклоне восходит новая звезда — молодой Соловьёв-Седой. Не хочу быть пророком, но уверен: ему суждено большое плавание…

В период войны Соловьев-Седой создает много замечательных песен: "Вечер на рейде", "Вася Крючкин", "О чем ты тоскуешь, товарищ моряк", "Как за Камой, за рекой", "На солнечной поляночке", "Не тревожь ты себя, не тревожь" и другие. Увлеченный стихотворением К.Симонова "Жди меня", Соловьев-Седой написал к нему музыку, потерпев полную неудачу, как впрочем и другие композиторы: кто только не пытался переложить на музыку тогда это стихотворение - М. Блантер, М. Коваль, В. Мурадели, А. Новиков, И. Дзержинский, Ю. Добрусин, А. Животов, В. Нечаев, В. Родин.

В августе 1941 года В.Соловьёва-Седого вместе с поэтом А.Чуркиным направили в порт, где они, как и тысячи ленинградцев, растаскивали бревна, убирали территорию, чтобы уменьшить опасность пожара от зажигательных бомб. По окончании длинного трудового дня присели отдохнуть на борту разгруженной баржи. Был поздний ленинградский вечер. Ничто не напоминало о войне. В заливе, окутанном синей дымкой, стоял на рейде корабль. С него доносилась тихая музыка: кто-то играл на баяне. Когда отправлялись домой, композитор сказал: «Чудный вечер. Стоит песни».

По возвращении домой Чуркин засел писать стихи, Соловьёв-Седой — музыку. Композитор нашёл интонацию песни в словах, которые возникли у него как бы сами собой: «Прощай, любимый город». В них услышал щемящую грусть от расставания с родным Ленинградом.

Через три дня родилась новая песня — «Вечер на рейде». Композитор и поэт понесли её на Зодчего Росси, в дом композиторов. Там песню нашли слишком спокойной, даже заунывной и, как было сказано, не отвечающей требованиям военного времени.
Соловьёв-Седой отложил песню.

Песня «Вечер на рейде» валялась в его чемодане год. После того как вокруг Ленинграда замкнулось кольцо блокады, Соловьёв-Седой, незадолго до этого эвакуированный в Оренбург, вновь представил свою песню на суд коллег. Они назвали её «цыганщиной». Композитор опять отложил песню. В марте 1942 года она получила фронтовое крещение и стала народной.

Вот как это произошло. Соловьёв-Седой с созданной им театральной бригадой «Ястребок» давал концерт в солдатской землянке. До передовой было полтора километра. Слушатели — не более тридцати солдат. Концерт уже шёл к концу, когда композитор решился сам спеть «Вечер на рейде» под аккордеон. Сам себе и аккомпанировал. Он тихо запел, обращаясь к бойцам:

Споёмте, друзья, ведь завтра в поход
Уйдём в предрассветный туман.
Споём веселей, пусть нам подпоёт
Седой боевой капитан.

Когда третий раз прозвучал припев — «Прощай, любимый город!», его тихими голосами подхватили все слушатели. Автора попросили продиктовать слова, а потом и спеть песню вместе со всеми. Такого ещё никогда не было в жизни композитора: люди запели его песню, которую раньше не слышали. За несколько дней песня разлетелась по всем фронтам. Её слова передавали по полевым телефонам связисты. Ночью по телефону они пели её под баян. Песню пели на фронте и в тылу. Она стала любимой народом.

Песня «Вечер на рейде» давно признана одним из шедевров русского советского песенного искусства. Но до сих пор музыковеды доискиваются тайны её удивительной музыкальной простоты и силы.

Соловьёв-Седой был взыскателен к поэтическому слову. Он обладал незаурядным литературным даром. Ряд его песен сочинён им на собственные стихи. В одной из них он так определяет духовное назначение песни для солдата, готового взглянуть в глаза смерти и победить её:

Не радостной песней, а грустным мотивом
Погибших друзей помяни,
Помянешь друзей — завоюешь иначе,
Солдаты — особый народ!
От боли не плачем, от песни заплачем,
Коль песня до сердца дойдёт.

Большим событием жизни, поворотным для творчества, считал Василий Павлович встречу в 1942 году с поэтом Александром Фатьяновым. В его стихах, говорил композитор, он слышал русскую речь, русскую природу. Видел и чувствовал близкий ему русский советский уклад жизни. А.Фатьянов, родившийся в старинном городе Вязники, выросший в Мстерских лесах, был, как и Есенин, поэтом русской души, русской лиричности.

Фатьянов сочинял стихи так же, как Соловьёв-Седой — музыку. Если могли быть соавторы, созданные жизнью, чтобы работать вдвоём, так это Алексей Фатьянов и Василий Соловьёв-Седой. Вместе они создали сорок песен, многие их них вошли в золотой фонд советской и мировой песенной культуры.

Вершиной их творчества можно назвать самую знаменитую их песню «Соловьи». Создана она в 1943 году. Ещё лилась кровь и гибли советские парни, но победа уже была близка. Это каждый понимал на фронте и в тылу. И каждый знал, что заплатить за победу придётся ещё дорогой ценой.

Фатьянов написал лирические стихи о соловьях, в которых выразил единство человека, природы, живого мира в предощущении торжества жизни над смертью:

Ну что война для соловья —
У соловья ведь жизнь своя.
Не спит солдат,
припомнив дом
И сад зелёный над прудом,
Где соловьи всю ночь поют,
А в доме том солдата ждут.

Фатьянов прочёл стихи Соловьёву-Седому, и тот услышал в них музыку. Фатьяновские строки вызвали у композитора драматичные размышления: «Умирать всегда тяжело. Вдвойне тяжело умирать накануне победы, не дождавшись её торжества. Мы много говорили об этом, и вдруг… соловьи, лирика…». В один присест Соловьёв-Седой написал песню. Она стала гимном жизни на войне. Всё в ней — и грусть по родному дому, и ощущение весны, и ожидание победы — конца проклятой войны, и тяжкий труд солдатский. И нежное чувство (не надо стесняться сказать это) любви к советскому солдату:

Соловьи, соловьи,
не тревожьте солдат,
Пусть солдаты
немного поспят…

Песня быстро докатилась до передовой. В ней общенародное чувство передано через личное переживание, напевна и широка мелодия, доверительны интонации. Всё это характерно для песенного творчества Соловьёва-Седого. Его песни военных лет стали народными, потому что народна почва, на которой они произросли, — русская лирическая песня. Она отличается не только светлой грустью, но и простором свободного звучания, необычайной эмоциональной силой. Когда слушаешь «Соловьи» Соловьёва-Седого в сопровождении хора, то кажется, что песня улетает в небо, всё выше и выше, в заоблачную даль.

Послевоенные годы характерны для Василия Павловича появлением песен написанных для кинофильмов: "Небесный тихоход", "Первая перчатка". В 1947 году удостоен вторично Государственной премии за песни "Давно мы дома не были", "Стали ночи светлыми", "Пора в путь-дорогу", "Едет парень на телеге".

Первый раз он был удостоен Государственной премии в 1943 году. В 1945 году композитор был награждён орденом "Красная Звезда". Сочинив песню "Где же вы теперь, друзья-однополчане?", Соловьев-Седой повел от неё цикл, назвав его поначалу "Возвращение солдата", потом уже найдя более общее, эпическое наименование - "Сказ о солдате". Цикл впервые исполнила Клавдия Шульженко в ЦДРИ в ноябре 1947 года.

С 1950 года много времени он уделяет депутатской работе - 12 марта 1950 года его избирают депутатом Верховного Совета СССР.

Песня «Подмосковные вечера» была написана в 1956 году. Она была одной из пяти песен, которые создали музыкальный фон хронико-документального фильма «В дни спартакиады» (о первой спартакиаде народов СССР). Соловьев-Седой оценивал её как очередную хорошую песню — не более. Он искренне удивился, когда «Подмосковные вечера» удостоились первой премии и Большой золотой медали на международном конкурсе песен, который проводился в дни Всемирного фестиваля молодёжи и студентов в Москве летом 1957 года.

«Подмосковные вечера» стали песней-символом. Музыкальным символом России для всего мира. В фортепианном исполнении они звучали на концертах знаменитого американского пианиста Вэна Клайберна. Известный деятель английского джаза Кенни Болл сделал джазовую аранжировку песни Соловьёва-Седого и выпустил пластинку с записью под названием «Полночь в Москве».

Когда в 1966 году молодой советский вокалист Эдуард Хиль на Международном конкурсе эстрады в Рио-де-Жанейро пел «Подмосковные вечера», зрительный зал подхватил песню со второго куплета. Сегодня её знают и поют почти во всех странах мира вот уже полвека.

В 1959 году Соловьеву-Седому присуждается Ленинская премия за песни "В путь", "Вёрсты", "Если бы парни всей земли", "Марш нахимовцев", "Подмосковные вечера". В драматическом и кукольном театре композитор оформил музыкой двадцать четыре пьесы.

В шестидесятые годы ХХ века Соловьёва-Седого тревожило проникновение в советский духовный мир массовой западной культуры.

Его размышления в те годы: «За рубежом сейчас много пишут и говорят о массовой культуре, о том, что народу чужда и недоступна подлинная культура: Рафаэль и Бетховен, Шекспир и Петрарка, что народу нужны битлы, комиксы, дайджесты, вестерны, то есть весь тот суррогат искусства, который легко усваивается, легко одурманивает и легко оболванивает. Варварские попытки пересказать «Гамлета» на пяти страничках карманного формата или «Одиссею» — на трёх, давать рисунки с кроткими, как пулемётная лента диалогами вместо романа, повести или рассказа, джазовые вопли вместо музыки, хриплый шепоток вместо песни, грубый рисунок вместо живописи — всё это проявления знаменитой и зловещей массовой культуры. Я за широкое народное творчество, потому что уверен: народ — превосходный наставник не только в области языка, но и в области музыки. Но я решительно против музыкальных подделок, против того слезливого надрыва, который часто передаётся шепотком в микрофоны на некоторых танцевальных площадках и в концертных эстрадах. Я против опошления песни, против нарушения того единства её поэтического и музыкального образа, народных корней, национальной самобытности… В лексиконе Эллочки было тридцать слов. У многих авторов песенных текстов не больше, а в музыкальном арсенале ещё меньше — поётся всё на одной ноте. Но людоедка Эллочка имела, по крайне мере, то преимущество, что она не требовала трибуны… Я не против гитары, не против самодеятельности, не против менестрелей и бардов. Но я решительно против того, чтобы нашей молодёжи навязывали косноязычность, блатной лексикон, хриплый шепоток, музыкальный примитив» (1965).

Последние годы жизни композитор работал не столь интенсивно, как раньше. Одной из его последних работ, которую он не успел закончить, стала музыка для кукольного спектакля по сказке Самуила Маршака "Терем-теремок". В последние 4 года жизни Соловьёв-Седой тяжело болел. Болезнь, к счастью, не помешала отметить 70-летие в 1977году. В дом композитора на набережной реки Фонтанки № 131 пришли друзья, артисты, и всё это показывалось по телевидению из квартиры № 8, в которой жил композитор.

Его не стало в ночь на 2 декабря 1979 года. Он похоронен на Литераторских мостках, и рядом с его могилой в 1982 году был похоронен его лучший друг детства, актёр Александр Борисов.

Интервью с Василием СОЛОВЬЕВЫМ, внуком композитора.

— Все-таки изначально песня называлась «Ленинградские вечера»?

— Изначально — «Подмосковные», слова-то написал москвич Матусовский. Это потом ленинградцы стали обижаться: как же так, наш земляк, а самую знаменитую песню назвал «Подмосковные вечера»? Да разве он знал, что это будет самая знаменитая песня! Она два года валялась, никому не нужная. Потом звезды сошлись: появился Трошин, который спел так, что до сих пор никто его не превзошел.

— Правда, что самого Василия Павловича песня в конце концов так «достала», что он даже убегал из дому, потому что ее регулярно исполняли под окнами?

— Это про дачу в Комарово. Приходили люди с баяном и пели «Подмосковные вечера». Это были экскурсанты из домов отдыха, в программу входило и хоровое пение. Дед, конечно, никуда не убегал, но в последние годы жизни роптал: «Да неужели я только «Подмосковные вечера» написал?»

— Заветная песня у него была?

— Есть одна песня, которая неизвестна, потому что он сам сочинил к ней слова — ее никто и не пел, кроме него. Песня военная, в ней он сформулировал мысль, которая была основой его творчества: «От горя не плачем — от песни заплачем, коль песня до сердца дойдет».

— Он и стихи сочинял?

— Сочинял бесконечное множество шутливых стихов, даже неприличных, эпиграмм. С поэтами работал на равных, половина текста иногда была его, или ключевая строчка, к примеру: «Прощай, любимый город, уходим завтра в море!» Он поэтов по двадцать раз заставлял переделывать тексты.

Очень он не любил песню «Если бы парни всей земли», потому что не переносил пафос. Ну, это была такая акция Долматовского с Бернесом: они пристали с этими стихами, а дед даже не успел песню толком доработать, как тут же записали и утром она прозвучала по радио. У деда ведь выпрашивали песни — Утесов любил его больше Дунаевского, а Бернес шутил: «Вася, напиши мне песню, я ее опошлю».

— Ходили слухи о необыкновенной библиотеке Соловьева-Седого…

— Дед собрал замечательную библиотеку. Он был совершенно «повернут» на детективах, а их тогда издавали мало. Поэтому он нашел в Москве подпольную контору, в которой приобретал напечатанные на машинке зарубежные детективы в жутких переводах. Таких томов у него собралось больше ста, а когда он прочел все детективы, какие только можно было достать на русском, стал покупать на польском — и читал со словарем!

— Еще одна страсть — машины?

— У нас всегда были новые модели «Волги». Машину дед водил, но потом стали появляться шоферы, которые, кстати, очень серьезное место занимали в его жизни. У него даже песня есть шоферская: «Ты не верь, подруга моя, что шоферы ненадежные друзья». Шофер становился членом семьи, я их всех помню. Дед любил рыбалку, грибы — с кем ехать? С шофером.

— Знаете ли вы свое генеалогическое древо?

— Нет, знаю только, что отец деда был старшим дворником на Невском, 139, там Василий Павлович и родился. Недавно услышал историю, будто бы прадед год пролежал в летаргическом сне, но в семье ничего подобного не рассказывали. Еще говорили, что дед двухметрового роста, а он был ниже меня!

— Музыкой вас в детстве мучили?

— Нет, я удачно «соскочил». Бабушка Таня, пианистка, пару раз посадила меня за фортепиано, я сказал: «Отстань» — и все. Теперь — жалею.

— А на выбор профессии дед оказал влияние?

— Нет, родители, потому что они были актерами. Играли в столичном «Театре мимики и жеста», это была труппа глухих людей, ведь моя мама родилась глухой.

Мое детство — это мексиканский сериал: папа ушел от нас за несколько месяцев до моего рождения. Уехал в Москву в Щукинское училище и там познакомился с дочкой дирижера Юрия Силантьева — парадокс! — она тоже была неслышащей. Потом родился я, а мама второй раз вышла замуж. Мне сказали, что это и есть мой папа. При этом всю жизнь у меня была еще одна бабушка Мария, армянка, но я не задавался вопросом, кто она. Лет в двенадцать, листая проспект «Театра мимики и жеста», увидел фото человека с ее фамилией: «Это кто?» — «Мой сын». Потом мама развелась со своим вторым мужем. Как-то бабушка Таня мне говорит: «А ты знаешь, что сын бабушки Марии и твоя мама решили пожениться?». «Замечательно», — отвечаю. Тогда я и узнал, кто мой папа. Сейчас его уже нет, а маме 75 лет, она живет в Москве.

У меня четверо детей. В музыке никто особых талантов пока не проявляет, ну, когда-нибудь прорежется.

— Столетие композитора Питер отметил уж очень скромно — концертом в Театре эстрады. По-моему, этот масштаб не соответствует вкладу Соловьева-Седого в культуру города, да и страны. Вы что-то пытались сделать?

— Еще год назад был намечен концерт в «Октябрьском», но его не будет, так как администрация города материально не поддержала. Мы все делали на энтузиазме. Был очень хороший концерт в столичном Зале Чайковского с «Вивальди-оркестром». Певцы и актеры — 82-летний Трошин, 92-летний Зельдин, Скляр, Леонидов, Кортнев — выступали бесплатно. На баннере зала поместили изображение руководительницы оркестра, а не композитора, потому что — «не придет народ!» Народу набилось — полный зал! На концерт в Кремле Швыдкой дал 300 тысяч рублей — это гонорар Иосифа Кобзона за одно выступление. И опять все работали на энтузиазме.

— Невозможно найти компакт-диск с записью музыки Соловьева-Седого, но ведь к 100-летию он вышел?

— Это подарочный вариант, но хочется новый, тем более что на концертах были очень интересные исполнители и оранжировки, вплоть до рэпа. Какое счастье я видел на лицах людей, когда они слушали песни Соловьева-Седого!

Об одном сожалею — по молодости лет не разговаривал с дедом по душам. Теперь я бы задал ему огромное количество вопросов. Когда рядом живешь — не понимаешь, какого масштаба человек, да и того, что он может уйти.