Вопросы по трагедии и. В
Трагедия открывается тремя вступительными текстами. Первый - это лирическое посвящение друзьям молодости - тем, с кем автор был связан в начале работы над «Фаустом» и кто уже умер или находится вдали. «Я всех, кто жил в тот полдень лучезарный, опять припоминаю благодарно».
Затем следует «Театральное вступление». В беседе Директора театра, Поэта и Комического актёра обсуждаются проблемы художественного творчества. Должно ли искусство служить праздной толпе или быть верным своему высокому и вечному назначению? Как соединить истинную поэзию и успех? Здесь, так же как и в Посвящении, звучит мотив быстротечности времени и безвозвратно утраченной юности, питающей творческое вдохновение. В заключение Директор даёт совет решительнее приступать к делу и добавляет, что в распоряжении Поэта и Актёра все достижения его театра. «В дощатом этом балагане вы можете, как в мирозданье, пройти все ярусы подряд, сойти с небес сквозь землю в ад».
Обозначенная в одной строке проблематика «небес, земли и ада» развивается в «Прологе на небе» - где действуют уже Господь, архангелы и Мефистофель. Архангелы, поющие славу деяниям Бога, умолкают при появлении Мефистофеля, который с первой же реплики - «К тебе попал я, Боже, на приём...» - словно завораживает своим скептическим обаянием. В разговоре впервые звучит имя Фауста, которого Бог приводит в пример как своего верного и наиусердного раба. Мефистофель соглашается, что «этот эскулап» «и рвётся в бой, и любит брать преграды, и видит цель, манящую вдали, и требует у неба звёзд в награду и лучших наслаждений у земли», - отмечая противоречивую двойственную натуру учёного. Бог разрешает Мефистофелю подвергнуть Фауста любым искушениям, низвести его в любую бездну, веря, что чутье выведет Фауста из тупика. Мефистофель, как истинный дух отрицания, принимает спор, обещая заставить Фауста пресмыкаться и «жрать прах от башмака». Грандиозная по масштабу борьба добра и зла, великого и ничтожного, возвышенного и низменного начинается.
Тот, о ком заключён этот спор, проводит ночь без сна в тесной готической комнате со сводчатым потолком. В этой рабочей келье за долгие годы упорного труда Фауст постиг всю земную премудрость. Затем он дерзнул посягнуть на тайны сверхъестественных явлений, обратился к магии и алхимии. Однако вместо удовлетворения на склоне лет он чувствует лишь душевную пустоту и боль от тщеты содеянного. «Я богословьем овладел, над философией корпел, юриспруденцию долбил и медицину изучил. Однако я при этом всем был и остался дураком» - так начинает он свой первый монолог. Необыкновенный по силе и глубине ум Фауста отмечен бесстрашием перед истиной. Он не обольщается иллюзиями и потому с беспощадностью видит, сколь ограниченны возможности знания, как несоизмеримы загадки мирозданья и природы с плодами научного опыта. Ему смешны похвалы помощника Вагнера. Этот педант готов прилежно грызть гранит науки и корпеть над пергаментами, не задумываясь над краеугольными проблемами, мучающими Фауста. «Всю прелесть чар рассеет этот скучный, несносный, ограниченный школяр!» - в сердцах говорит о Вагнере учёный. Когда Вагнер в самонадеянной глупости изрекает, что человек дорос до того, чтоб знать ответ на все свои загадки, раздражённый Фауст прекращает беседу. Оставшись один, учёный вновь погружается в состояние мрачной безысходности. Горечь от осознания того, что жизнь прошла в прахе пустых занятий, среди книжных полок, склянок и реторт, приводит Фауста к страшному решению - он готовится выпить яд, чтобы покончить с земной долей и слиться со вселенной. Но в тот миг, когда он подносит к губам отравленный бокал, раздаются колокольный звон и хоровое пение. Идёт ночь Святой Пасхи, Благовест спасает Фауста от самоубийства. «Я возвращён земле, благодаренье за это вам, святые песнопенья!»
Наутро вдвоём с Вагнером они вливаются в толпу праздничного народа. Все окрестные жители почитают Фауста: и он сам, и его отец без устали лечили людей, спасая их от тяжких болезней. Врача не пугала ни моровая язва, ни чума, он, не дрогнув, входил в заражённый барак. Теперь простые горожане и крестьяне кланяются ему и уступают дорогу. Но и это искреннее признание не радует героя. Он не переоценивает собственных заслуг. На прогулке к ним прибивается чёрный пудель, которого Фауст затем приводит к себе домой. Стремясь побороть безволье и упадок духа, овладевшие им, герой принимается за перевод Нового Завета. Отвергая несколько вариантов начальной строки, он останавливается на толкованьи греческого «логос» как «дело», а не «слово», убеждаясь: «В начале было дело», - стих гласит. Однако собака отвлекает его от занятий. И наконец она оборачивается Мефистофелем, который в первый раз предстаёт Фаусту в одежде странствующего студента.
На настороженный вопрос хозяина об имени гость отвечает, что он «часть силы той, что без числа творит добро, всему желая зла». Новый собеседник, в отличие от унылого Вагнера, ровня Фаусту по уму и силе прозрения. Гость снисходительно и едко посмеивается над слабостями человеческой природы, над людским уделом, словно проникая в самую сердцевину терзаний Фауста. Заинтриговав учёного и воспользовавшись его дремотой, Мефистофель исчезает. В следующий раз он появляется нарядно одетым и сразу предлагает Фаусту рассеять тоску. Он уговаривает старого отшельника облачиться в яркое платье и в этой «одежде, свойственной повесам, изведать после долгого поста, что означает жизни полнота». Если предложенное наслаждение захватит Фауста настолько, что он попросит остановить мгновенье, то он станет добычей Мефистофеля, его рабом. Они скрепляют сделку кровью и отправляются в странствия - прямо по воздуху, на широком плаще Мефистофеля...
Итак, декорациями этой трагедии служат земля, небо и ад, её режиссёры - Бог и дьявол, а их ассистенты - многочисленные духи и ангелы, ведьмы и бесы, представители света и тьмы в их бесконечном взаимодействии и противоборстве. Как притягателен в своём насмешливом всесилии главный искуситель - в золотом камзоле, в шляпе с петушиным пером, с задрапированным копытом на ноге, отчего он слегка хромает! Но и спутник его, Фауст, под стать - теперь он молод, красив, полон сил и желаний. Он отведал зелья, сваренного ведьмой, после чего кровь его закипела. Он не знает более колебаний в своей решимости постичь все тайны жизни и стремлении к высшему счастью.
Какие же соблазны приготовил бесстрашному экспериментатору его хромоногий компаньон? Вот первое искушение. Она зовётся Маргарита, или Гретхен, ей идёт пятнадцатый год, и она чиста и невинна, как дитя. Она выросла в убогом городке, где у колодца кумушки судачат обо всех и все. Они с матерью похоронили отца. Брат служит в армии, а младшая сестрёнка, которую Гретхен вынянчила, недавно умерла. В доме нет служанки, поэтому все домашние и садовые дела на её плечах. «Зато как сладок съеденный кусок, как дорог отдых и как сон глубок!» Эту вот бесхитростную душу суждено было смутить премудрому Фаусту. Встретив девушку на улице, он вспыхнул к ней безумной страстью. Сводник-дьявол немедленно предложил свои услуги - и вот уже Маргарита отвечает Фаусту столь же пламенной любовью. Мефистофель подначивает Фауста довести дело до конца, и тот не может противиться этому. Он встречается с Маргаритой в саду. Можно лишь догадываться, какой вихрь бушует в её груди, как безмерно её чувство, если она - до того сама праведность, кротость и послушание - не просто отдаётся Фаусту, но и усыпляет строгую мать по его совету, чтобы та не помешала свиданиям.
Почему так влечёт Фауста именно эта простолюдинка, наивная, юная и неискушённая? Может быть, с ней он обретает ощущение земной красоты, добра и истины, к которому прежде стремился? При всей своей неопытности Маргарита наделена душевной зоркостью и безупречным чувством правды. Она сразу различает в Мефистофеле посланца зла и томится в его обществе. «О, чуткость ангельских догадок!» - роняет Фауст.
Любовь дарит им ослепительное блаженство, но она же вызывает цепь несчастий. Случайно брат Маргариты Валентин, проходя мимо её окна, столкнулся с парой «ухажёров» и немедленно бросился драться с ними. Мефистофель не отступил и обнажил шпагу. По знаку дьявола Фауст тоже ввязался в этот бой и заколол брата возлюбленной. Умирая, Валентин проклял сестру-гуляку, предав её всеобщему позору. Фауст не сразу узнал о дальнейших её бедах. Он бежал от расплаты за убийство, поспешив из города вслед за своим вожатым. А что же Маргарита? Оказывается, она своими руками невольно умертвила мать, потому что та однажды не проснулась после сонного зелья. Позже она родила дочку - и утопила её в реке, спасаясь от мирского гнева. Кара не миновала её - брошенная возлюбленная, заклеймённая как блудница и убийца, она заточена в тюрьму и в колодках ожидает казни.
Её любимый далеко. Нет, не в её объятиях он попросил мгновенье повременить. Сейчас вместе с неотлучным Мефистофелем он мчится не куда-нибудь, а на сам Брокен, - на этой горе в Вальпургиеву ночь начинается шабаш ведьм. Вокруг героя царит истинная вакханалия - мимо проносятся ведьмы, перекликаются бесы, кикиморы и черти, все объято разгулом, дразнящей стихией порока и блуда. Фауст не испытывает страха перед кишащей повсюду нечистью, которая являет себя во всем многоголосом откровении бесстыдства. Это захватывающий дух бал сатаны. И вот уже Фауст выбирает здесь красотку помоложе, с которой пускается в пляс. Он оставляет её лишь тогда, когда из её рта неожиданно выпрыгивает розовая мышь. «Благодари, что мышка не сера, и не горюй об этом так глубоко», - снисходительно замечает на его жалобу Мефистофель.
Однако Фауст не слушает его. В одной из теней он угадывает Маргариту. Он видит её заточенной в темнице, со страшным кровавым рубцом на шее, и холодеет. Бросаясь к дьяволу, он требует спасти девушку. Тот возражает: разве не сам Фауст явился её соблазнителем и палачом? Герой не желает медлить. Мефистофель обещает ему наконец усыпить стражников и проникнуть в тюрьму. Вскочив на коней, двое заговорщиков несутся назад в город. Их сопровождают ведьмы, чующие скорую смерть на эшафоте.
Последнее свидание Фауста и Маргариты - одна из самых трагических и проникновенных страниц мировой поэзии.
Испившая все беспредельное унижение публичного позора и страдания от совершенных ею грехов, Маргарита лишилась рассудка. Простоволосая, босая, она поёт в заточении детские песенки и вздрагивает от каждого шороха. При появлении Фауста она не узнает его и съёживается на подстилке. Он в отчаянье слушает её безумные речи. Она лепечет что-то о загубленном младенце, умоляет не вести её под топор. Фауст бросается перед девушкой на колени, зовёт её по имени, разбивает её цепи. Наконец она сознаёт, что перед нею Друг. «Ушам поверить я не смею, где он? Скорей к нему на шею! Скорей, скорей к нему на грудь! Сквозь мрак темницы неутешный, сквозь пламя адской тьмы кромешной, и улюлюканье и вой...»
Она не верит своему счастью, тому, что спасена. Фауст лихорадочно торопит её покинуть темницу и бежать. Но Маргарита медлит, жалобно просит приласкать её, упрекает, что он отвык от неё, «разучился целоваться»... Фауст снова теребит её и заклинает поспешить. Тогда девушка вдруг начинает вспоминать о своих смертных грехах - и безыскусная простота её слов заставляет Фауста холодеть от ужасного предчувствия. «Усыпила я до смерти мать, дочь свою утопила в пруду. Бог думал её нам на счастье дать, а дал на беду». Прерывая возражения Фауста, Маргарита переходит к последнему завету. Он, её желанный, должен обязательно остаться в живых, чтобы выкопать «лопатой три ямы на склоне дня: для матери, для брата и третью для меня. Мою копай сторонкой, невдалеке клади и приложи ребёнка тесней к моей груди». Маргариту опять начинают преследовать образы погибших по её вине - ей мерещится дрожащий младенец, которого она утопила, сонная мать на пригорке... Она говорит Фаусту, что нет хуже участи, чем «шататься с совестью больной», и отказывается покинуть темницу. Фауст порывается остаться с нею, но девушка гонит его. Появившийся в дверях Мефистофель торопит Фауста. Они покидают тюрьму, оставляя Маргариту одну. Перед уходом Мефистофель бросает, что Маргарита осуждена на муки как грешница. Однако голос свыше поправляет его: «Спасена». Предпочтя мученическую смерть, Божий суд и искреннее раскаяние побегу, девушка спасла свою душу. Она отказалась от услуг дьявола.
В начале второй части мы застаём Фауста, забывшегося на зелёном лугу в тревожном сне. Летучие лесные духи дарят покой и забвение его истерзанной угрызениями совести душе. Через некоторое время он просыпается исцелённый, наблюдая восход солнца. Его первые слова обращены к ослепительному светилу. Теперь Фауст понимает, что несоразмерность цели возможностям человека может уничтожить, как солнце, если смотреть на него в упор. Ему милей образ радуги, «которая игрою семицветной изменчивость возводит в постоянство». Обретя новые силы в единении с прекрасной природой, герой продолжает восхождение по крутой спирали опыта.
На этот раз Мефистофель приводит Фауста к императорскому двору. В государстве, куда они попали, царит разлад по причине оскудения казны. Никто не знает, как поправить дело, кроме Мефистофеля, выдавшего себя за шута. Искуситель развивает план пополнения денежных запасов, который вскоре блестяще реализует. Он пускает в обращение ценные бумаги, залогом которых объявлено содержание земных недр. Дьявол уверяет, что в земле множество золота, которое рано или поздно будет найдено, и это покроет стоимость бумаг. Одураченное население охотно покупает акции, «и деньги потекли из кошелька к виноторговцу, в лавку мясника. Полмира запило, и у портного другая половина шьёт обновы». Понятно, что горькие плоды аферы рано или поздно скажутся, но пока при дворе царит эйфория, устраивается бал, а Фауст как один из чародеев пользуется невиданным почётом.
Мефистофель вручает ему волшебный ключ, дающий возможность проникнуть в мир языческих богов и героев. Фауст приводит на бал к императору Париса и Елену, олицетворяющих мужскую и женскую красоту. Когда Елена появляется в зале, некоторые из присутствующих дам делают в её адрес критические замечания. «Стройна, крупна. А голова - мала... Нога несоразмерно тяжела...» Однако Фауст всем существом чувствует, что перед ним заветный в своём совершенстве духовный и эстетический идеал. Слепящую красоту Елены он сравнивает с хлынувшим потоком сиянья. «Как мир мне дорог, как впервые полон, влекущ, доподлинен, неизглаголан!» Однако его стремление удержать Елену не даёт результата. Образ расплывается и исчезает, раздаётся взрыв, Фауст падает наземь.
Теперь герой одержим идеей найти прекрасную Елену. Его ждёт долгий путь через толщи эпох. Этот путь пролегает через его бывшую рабочую мастерскую, куда перенесёт его в забытьи Мефистофель. Мы вновь встретимся с усердным Вагнером, дожидающимся возвращения учителя. На сей раз учёный педант занят созданьем в колбе искусственного человека, твёрдо полагая, что «прежнее детей прижитье - для нас нелепость, сданная в архив». На глазах усмехающегося Мефистофеля из колбы рождается Гомункул, страдающий от двойственности собственной природы.
Когда наконец упорный Фауст разыщет прекрасную Елену и соединится с нею и у них родится ребёнок, отмеченный гениальностью - Гете вложил в его образ черты Байрона, - контраст между этим прекрасным плодом живой любви и несчастным Гомункулом выявится с особой силой. Однако прекрасный Эвфорион, сын Фауста и Елены, недолго проживёт на земле. Его манят борьба и вызов стихиям. «Я не зритель посторонний, а участник битв земных», - заявляет он родителям. Он уносится ввысь и исчезает, оставляя в воздухе светящийся след. Елена обнимает на прощанье Фауста и замечает: «На мне сбывается реченье старое, что счастье с красотой не уживается...» В руках у Фауста остаются лишь её одежды - телесное исчезает, словно знаменуя преходящий характер абсолютной красоты.
Мефистофель в семимильных сапогах возвращает героя из гармоничной языческой античности в родное средневековье. Он предлагает Фаусту различные варианты того, как добиться славы и признания, однако тот отвергает их и рассказывает о собственном плане. С воздуха он заметил большой кусок суши, которую ежегодно затопляет морской прилив, лишая землю плодородия. Фаустом владеет идея построить плотину, чтобы «любой ценою у пучины кусок земли отвоевать». Мефистофель, однако, возражает, что пока надо помочь их знакомому императору, который после обмана с ценными бумагами, пожив немного всласть, оказался перед угрозой потери трона. Фауст и Мефистофель возглавляют военную операцию против врагов императора и одерживают блестящую победу.
Теперь Фауст жаждет приступить к осуществлению своего заветного замысла, однако ему мешает пустяк. На месте будущей плотины стоит хижина старых бедняков - Филемона и Бавкиды. Упрямые старики не желают поменять своё жилище, хотя Фауст и предложил им другой кров. Он в раздражённом нетерпении просит дьявола помочь справиться с упрямцами. В результате несчастную чету - а вместе с ними и заглянувшего к ним гостя-странника - постигает безжалостная расправа. Мефистофель со стражниками убивают гостя, старики умирают от потрясения, а хижина занимается пламенем от случайной искры. Испытывая в очередной раз горечь от непоправимости случившегося, Фауст восклицает: «Я мену предлагал со мной, а не насилье, не разбой. За глухоту к моим словам проклятье вам, проклятье вам!»
Он испытывает усталость. Он снова стар и чувствует, что жизнь опять подходит к концу. Все его стремленья сосредоточены теперь в достижении мечты о плотине. Его ждёт ещё один удар - Фауст слепнет. Его объемлет ночная тьма. Однако он различает стук лопат, движение, голоса. Им овладевает неистовая радость и энергия - он понимает, что заветная цель уже брезжит. Герой начинает отдавать лихорадочные команды: «Вставайте на работу дружным скопом! Рассыпьтесь цепью, где я укажу. Кирки, лопаты, тачки землекопам! Выравнивайте вал по чертежу!»
Незрячему Фаусту невдомёк, что Мефистофель сыграл с ним коварную штуку. Вокруг Фауста копошатся в земле не строители, а лемуры, злые духи. По указке дьявола они роют Фаусту могилу. Герой между тем исполнен счастья. В душевном порыве он произносит последний свой монолог, где концентрирует обретённый на трагическом пути познания опыт. Теперь он понимает, что не власть, не богатство, не слава, даже не обладание самой прекрасной на земле женщиной дарует подлинно высший миг существования. Только общее деяние, одинаково нужное всем и осознанное каждым, может придать жизни высшую полноту. Так протягивается смысловой мост к открытию, сделанному Фаустом ещё до встречи с Мефистофелем: «В начале было дело». Он понимает, «лишь тот, кем бой за жизнь изведан, жизнь и свободу заслужил». Фауст произносит сокровенные слова о том, что он переживает свой высший миг и что «народ свободный на земле свободной» представляется ему такой грандиозной картиной, что он мог бы остановить это мгновение. Немедленно жизнь его прекращается. Он падает навзничь. Мефистофель предвкушает момент, когда по праву завладеет его душой. Но в последнюю минуту ангелы уносят душу Фауста прямо перед носом дьявола. Впервые Мефистофелю изменяет самообладание, он неистовствует и проклинает сам себя.
Душа Фауста спасена, а значит, его жизнь в конечном счёте оправдана. За гранью земного существования его душа встречается с душой Гретхен, которая становится его проводником в ином мире.
Гете закончил «Фауста» перед самой смертью. «Образуясь, как облако», по словам писателя, этот замысел сопровождал его всю жизнь.
Удивительная это штука — народные легенды! Казалось бы, как далеко мы ушли от тех времен, когда жили герои этих легенд, изменился с тех пор наш быт, совсем иными стали наши представления о мире, а вот, поди же, нас по-прежнему волнуют средневековые сюжеты. Сегодня мы предлагаем вам, уважаемые читатели, одну из таких легенд — легенду о докторе Фаусте, пересказанную Олегом Нюренбергом.
Приступая к рассказу о докторе Фаусте, следует напомнить, что это была личность одновременно и историческая, и легендарная — вспомним здесь такую же историко-легендарную личность более позднего периода — барона Мюнхгаузена. Анализируя их жизнь, бывает весьма непросто отличить историческую правду от вымысла.
Итак, доктор Иоганн Фауст (1480-1540) был известен как врач, ученый-чернокнижник, маг и философ. Существует предположение, что он был так называемым «бродячим школяром», то есть одним из представителей средневековой интеллигенции, получившим университетское образование, но не имевшим постоянного места службы и переезжающим из города в город в поисках временного заработка. В период с 1507 по 1540 г.г. его имя неоднократно упоминается в различных официальных документах того времени. Так, в 1509 г. Фауст называется в числе студентов философского факультета Гейдельбергского университета. 12 февраля 1520 г. в приходно-расходной книге епископа Бамбергского отмечается: «Назначено и пожаловано философу доктору Фаусту 10 гульденов за составление гороскопа».
Фауст прославился как знаток оккультных наук, предсказатель будущего и составитель гороскопов. Но в высших ученых кругах о нем отзывались скептически, называя хвастуном и невеждой.
Легенда о том, что Фауст продал душу дьяволу, возникла еще при его жизни. Сам Фауст не опровергал эти слухи, а порой и поддерживал. Реальность же подобной сделки с дьяволом в то время ни у кого не вызывала сомнений. Ученый-богослов Иоганн Гаст, лично знавший Фауста, писал: «Были у него собака и конь, которые, полагаю, были бесами, ибо могли выполнять всё, что угодно. Слыхал я от людей, что собака иной раз оборачивалась слугой и доставляла хозяину еду».
Скончался Фауст в 1540 г. В одной из исторических хроник того времени говорится: «Этот Фауст за свою жизнь совершил так много чудесных дел, что их хватило бы на сочинение целого трактата, но в конце концов все-таки нечистый удушил его».
И при жизни Фауста, и после его смерти в народе ходило множество рассказов о нем. Они бытовали как в устной, так и в письменной форме, причем все эти записи считались заметками самого Фауста.
В 1587 г. во Франкфурте-на-Майне книгоиздатель Иоганн Шпис выпустил книгу под названием: «История о докторе Иоганне Фаусте, знаменитом чародее и чернокнижнике». В этой истории впервые прозвучала основная идея легенды о докторе Фаусте — неуемная жажда познания, для удовлетворения которой ученый готов пожертвовать своей душой, отречься от Бога и предаться дьяволу. Автор книги пишет, что Фауст, имевший «быстрый ум, склонный и приверженный науке, захотел постигнуть все глубины неба и земли». Для этого Фауст заключил союз с дьяволом и тот приставил к нему нечистого духа по имени Мефистофель, который должен был исполнять все желания ученого и отвечать на все его вопросы.
Нужно сказать, что Мефистофель весьма добросовестно относился к своим обязанностям, выполняя любые желания Фауста. Последний расспрашивает его о небесах и о преисподней, об устройстве Вселенной, о небесных светилах, причинах смены дня и ночи, о происхождении грома и молнии и т.д. На все эти и многие другие вопросы Фауст получает ответы в соответствии с научными представлениями того времени. Когда Фауст пожелал увидеть вблизи небесные светила, Мефистофель тут же предоставил в его распоряжение повозку, запряженную двумя драконами, «как видно, из адского пекла». На этой повозке Фауст поднялся на 47 миль в вышину и обозрел оттуда землю. Мефистофель, находившийся рядом, называл открывавшиеся их взору части света и страны. Поднявшись еще выше, Фауст убедился, что хотя солнце с земли кажется «величиной едва ли с днище от бочонка, на самом же деле оно больше всей земли».
Через некоторое время Фауст и Мефистофель совершили еще одно путешествие по воздуху, посетив различные страны, города и ознакомившись со всеми известными достопримечательностями. Хотя историчесий Фауст, насколько известно, никогда не был университетским профессором, в книге Шписа он часто предстает в окружении своих студентов. Фауст часто демонстрирует студентам различные чудеса, причем происходит это преимущественно во время студенческих пирушек. По воле Фауста бочка с вином начинает скакать подобно коню, тарелки и кубки наполняются сами собой, а однажды, желая потешить собравшихся за столом, Фауст «наколдовал тринадцать обезьян, которые явились в комнату и так чудно паясничали, как никто еще не видел.Они прыгали друг на друга, затем взялись за лапы и стали плясать вокруг стола хороводом, а потом выскочили в окно и пропали».
По традиции, местом пирушек Фауста со студентами считался погребок в Лейпциге, владельцем которого был некий Ауэрбах. Благодаря легенде о докторе Фаусте ауэрбаховский погребок стал одной из местных достопримечательностей. В ХVII веке его стены были украшены двумя картинами: на одной Фауст изображен пирующим со студентами, на другой — выезжающим из погребка верхом на бочке. Под последней картиной было подписано:
Эти картины бережно сохранялись и неоднократно реставрировались. В XIX веке ауэрбаховский погребок был перестроен и стал модным рестораном.
Во время пирушек Фауст вел со студентами порой и ученые беседы. Однажды, когда речь шла о Троянской войне, Фауст при помощи колдовства вызвал образ Елены Прекрасной, «и была она так дивно хороша собой, что студенты не знали, в уме они или нет». Фауст и сам был поражен красотой Елены. Он «так ее полюбил, что ни на мгновение не мог с ней разлучиться». Елена Прекрасная оставалась с Фаустом до конца его жизни и родила ему сына, обладавшего способностью предсказывать будущее. После смерти Фауста Елена и ребенок бесследно исчезли.
Когда Фауст почувствовал приближение смерти, он начал раскаиваться в том, что предался дьяволу и стал сокрушаться о своей погубленной душе. На что Мефистофель ответил ему пословицей: «Что ты накликал, не вдруг пришло — а ведь жареная колбаса о двух концах», после чего «исчез, оставив Фауста в полном смущении и меланхолии».
В полночь вокруг дома, где жил Фауст, «поднялся неистовый ветер, охватил его со всех сторон, так что казалось, что рушится всё и самый дом будет вырван из земли». Из комнаты Фауста слышалось «страшное шипение и свист, будто дом был полон змей, гадюк и других вредоносных гадов», а поутру Фауста нашли мертвым.
Книга, изданная Шписом, пользовалась огромной популярностью в народе. Отдельные эпизоды из нее стали излюбленными сюжетами народных кукольных представлений. Известно, что великий немецкий поэт И. В.Гете задумал свое величайшее произведение — драму «Фауст» (1808), посмотрев такое кукольное представление.
Образ Фауста у Гете обретает философскую глубину и величие, его жажда познания осуществляется стремлением к истине. В прологе к драме Бог говорит Мефистофелю:
Тема Фауста вдохновила также множество других писателей. Наиболее известные из них: Лессинг, Клингер, Граббе, Гейне, Т. Манн.
Шедевром музыкального искусства на эту тему явилась опера французского композитора Ш. Гуно «Фауст», принесшая композитору всемирную славу.
Так кто же он был, знаменитый доктор Фауст? Иоганн? Георг? Иоганн-Георг? Чернокнижник и алхимик? Астролог и врачеватель? Да к тому же обладатель недюжинного интеллекта . Или один из тех многих предсказателей, ученых и фокусников, кто бродил по дорогам и городам Европы? Да и был ли он на самом деле? Или образ вечного искателя истины и красоты, смысла наук и искусств, добра и зла и самого бытия - только легенда, сложенная на заре Возрождения?
В 1954 году, в небольшом немецком городке Книтлингене, в Северо-Западной Швабии, скульптор Христина Шорп-Пфлумм создала доктору Иоганну Фаусту памятник. Задумчиво и удивленно смотрит на нас ученый в длинном не то плаще, не то монашеском одеянии. В том же году устроители музея Фауста - Карл Тине и Карл Вайзерт -выпустили брошюру, в которой на основании архивных документов утверждали, что Иоганн или Иоганн-Георг Фауст действительно родился в этом доме между 1480-1485 годами. Хозяева этого дома - богатая и образованная семья Герлахов - помогли ему получить образование в Гейдельбергском университете, где он окончил теологический факультет, потом, по-видимому, в Кракове,- курс «натуральной», или «естественной» магии.
Значит, и впрямь в Германии в конце XV века - начале XVI века существовал некий ученый, странствовавший под этим именем, плавивший в тигле металлы, стремясь добыть золото, гадальщик, лекарь и маг, погибший в погоне то ли за богатством, то ли за истиной году в 1540 или 1542? Кто он?
…Шел XVI век. Европа бурлила и волновалась. Реформаторы боролись со всесильным католичеством, отстаивая свободу вероисповедания и национальные права, короли и феодалы воевали, оспаривая владения, ученые - алхимики, богословы, врачи, астрологи, философы и историки - добывали крупицы знаний о мире и человеке, отважные путешественники и торговцы бороздили моря и океаны в поисках новых земель и сказочных богатств. Горели костры. На них жгли «ведьм», ученых, проповедников, «вредные» книги, рукописи и картины.
Людей легко обвиняли в связях с дьяволом - так укреплялась светская и церковная власть. Так росли суеверия. Как никогда, была сильна вера в предсказания. И это понятно - ведь мир полон загадок, понять его устройство, овладеть его тайнами манило пытливых, а человек еще так мало знал! Правда, в некоторых университетах еще в XIV-XVI веках в курс «естественной» и «натуральной» магии входили физические и химические опыты, создавались лаборатории, где-то даже обучали гипнозу. Но это были капли в море.
Германия была средоточием этих страстей. Широкая торговля множила богатства городов, здесь процветала промышленность и цеховые ремесла. Но горожане-бюргеры: торговцы, ремесленники, чиновники, писцы, рабочие, преподаватели и студенты (их чаще называли «школяры») были в зависимости от крупных феодалов, могущественных князей, а порой и католического духовенства. Владельцы земель обладали почти безграничными правами: они чеканили свою монету, устанавливали налоги, имели войско - рыцарство и свой суд. Они воевали друг с другом и богатели, разоряя рыцарство и мелких бюргеров. Но чем больше богател князь или прелат - высшее должностное духовное лицо, тем раздробленнее и слабее становилась страна в целом. Зато креп папский Рим, центр и оплот католичества, вымогая со всех подати, продавая индульгенции, преследуя еретиков, конфискуя имущество и казня. Ненависть к всесильным католикам росла. Казалось - все были готовы восстать.
И когда 31 октября 1517 года доктор богословия и монах Мартин Лютер прибил свои возражения-тезисы против злоупотреблений католиков к дверям церкви в городе Виттенберге, они прозвучали как набат, призыв к борьбе со всеобщим врагом! Так началась Реформация.
Размах народных и рыцарских восстаний, крестьянские войны, охватившие всю страну, скоро напугают бюргеров. Сам Лютер, да и многие его единомышленники отойдут от восставших. Но даже это не сможет остановить начавшееся движение. Значительную роль в нем играли немецкие гуманисты. Поле их деятельности было огромно и направлено, прежде всего, на укрепление единства нации. Они создавали немецкий литературный язык, изучали народные обычаи, зрелища, народное творчество. И везде - в сатирических, исторических или философских произведениях, химических опытах, гравюрах - они оказывались деятелями Возрождения в его немецкой форме - Реформации, веря в человека, его ум, силы, творчество. «Какая радость жить! - восклицал выдающийся немецкий ученый Ульрих фон Гуттен.- Науки процветают, умы пробуждаются, ты же, варварство, возьми веревку и приготовься к изгнанию!»
Но умы пробуждались медленно. Ученые, особенно те, которые толковали явления природы - «натурфилософы», были скорее алхимиками, чем химиками, скорее астрологами, чем астрономами. Они и сами еще верили, что дьявол участвует в жизни людей, верили в возможность договора с ним, в магию, в некромантов-чернокнижников. И удивительные явления природы, страшные судьбы преследуемых и казни, внезапные повороты истории словно подтверждали эту веру. Что же говорить о простом люде! Их суеверие было безгранично.
Чем известнее становилось имя какого-нибудь алхимика, врачевателя, предсказателя, чем удачнее оказывались его опыты, лечение или достовернее его прорицания, тем загадочнее казался сам он окружающим; его волшебства рождали споры, его имя легко сплеталось с легендами. Такой популярности быстро достиг и доктор теологии и магии Иоганн Фауст, прославившийся как в Германии, так и за ее пределами («faushis» пo-латыни - «счастливый, удачливый», не было ли это прозвищем?)
Каких только мнений не высказывали о нем даже его современники - ученые, каких только свидетельств чудачеств его они не приводили в своих записях! Философ, богослов, историк аббат Иоганн Тритеми 20 августа 1507 года писал своему другу: «…этот Георгий Сабелликус (одно из прозвищ Фауста) - бродяга, пустослов и мошенник!.. Хвастался знанием всех наук и такой памятью, что если бы все труды Платона и Аристотеля были забыты, то он по памяти полностью восстановил бы их. В нынешнем году он приехал в Крейценах и столь же нелепо хвастал своим искусством, называл себя величайшим философом и алхимиком…».
В актах Гейдельбергского университета за 1509 год есть сведения о получении Фаустом степени бакалавра теологических наук первым из пятнадцати. Однако, назначенный в Крейценах школьным учителем, Фауст вскоре был изгнан оттуда за «развращение учеников». Изгнали его позже и из Ингольштадтского университета (протокол заседания городского совета от 17 июня 1528 года), где он больше прорицал и занимался черной магией, чем преподавал. В беседах с Филиппом Меланхтоном, соратником Лютера, записанных его учеником Манлием, находим такой рассказ о чудесах Фауста: «…в Венеции пробовал он взлетать… стараниями дьявола он поднялся в воздух, но столь стремительно низвергся на землю, что едва не испустил дух, однако остался жив». А Филипп фон Гуттен, двоюродный брат Ульриха фон Гуттена, чуть позже - 16 января 1540 года - сообщает брату: «Приходится признать, что предсказания философа Фауста сбылись почти полностью, ибо немало мы натерпелись здесь за это время». (Речь шла о тяжести испанской экспедиции в Венесуэлу, перед началом которой участники ее советовались с доктором Фаустом.)
Современники Фауста рассказывают, что, странствуя из города в город, он изумляет своим искусством всех: простых бюргеров, студентов на лекциях и пирушках, ученых и знать. Он в силах вызвать и оживить тени умерших героев, пересказывает античных авторов, гадает по руке и составляет гороскопы высоким особам (за что порой получает немалые гонорары), излечивает от разных болезней, может произвести бесовский шум в монастыре.
Судебные процессы против него в Гейдельберге в 1528 и 1532 годах свидетельствуют о взрывах в разных домах, произведенных «алхимиком, содомистом и черномагом Фаустом».
Уже упоминавшийся ученик Меланхтона описывает удивительную смерть Фауста: «В полночь дом (по многим источникам - в княжестве Вюртембергском) закачался… утром нашли его лежащим ничком около постели - так умертвил его дьявол… При жизни его сопровождал пес, под личиной которого скрывался дьявол». Может быть, эта смерть была последствием взрыва при каких-то химических опытах, предполагает одна из недавних исследовательниц биографии Фауста Ж. Бьянки.
Как бы то ни было, но весь облик доктора Иоганна Фауста, алхимика и бродяги, фокусника и предсказателя, столь характерный для эпохи Германии всеобщего брожения и неудержимой тяги к знанию, быстро обрастал поверьями и анекдотами, сам Фауст становился героем народных сказаний, песен-баллад и романсов, «проникая» в трактаты и компиляции.
Продолжение следует.
«Фауст: о возможном» - фантазия на тему мироустройства, попытка объединить вымысел и реальность. Человечество на протяжении всего своего существования предполагает наличие «где-то» неких высших сил, которые могут влиять на жизни людей. Облачить эти силы в человеческий образ всегда стоит большого усилия мысли, но, на счастье автора, до него такие попытки уже многократно предпринимались.
Фауст – одна из самых загадочных фигур литературной истории. Им интересовались многие авторы со времен появления легенды о докторе Иоганне Фаусте. Уже сама легенда дает простор творческому воображению: во времена повального увлечения алхимией и поисками философского камня, которые должны были обеспечить человека всем необходимым для счастья, то есть неиссякаемым запасом золота и вечной жизнью, нашелся один особо страстный искатель, который согласился за знания, дающие ему примерно такую же силу, продать душу в ад на радость Люциферу.
Исторический Фауст родился во второй половине пятнадцатого века. Он слыл чернокнижником и астрологом. Из-за пристрастия к этим наукам Фауст подвергался гонениям (в средневековье шибко умных недолюбливали и даже боялись, за что и отправляли бедолаг на костер), поэтому ездил по Европе, похваляясь своими способностями творить чудеса. Смерть Иоганна Фауста была страшна: по преданию, тело его было растерзано нечистой силой, а душа обречена на вечное проклятие.
Вот это вечное проклятие и послужило толчком, заставившим меня задуматься над тем, что же было после. Если верить многочисленным источникам, то Фауст был прощен, поэтому просто страдать в преисподней не мог. Значит, он мог получить от Бога позволение помогать Ему. Следовательно, Фауст – это дух, который время от времени воплощается, правда, не в человеческом теле, а в виде некой субстанции, которая сохранила человеческий облик. Фауст помогает людям, иногда наказывает их. Он путешествует во времени, так как присутствует в другой реальности, в другом измерении, если хотите. Фауст лишен радости жить человеческой жизнью, пока однажды ему не выпадает шанс прожить еще одну человеческую жизнь, понять то, что он так стремился понять, за что когда-то был готов расстаться с душой и вечным покоем. Но не все так просто, как может показаться… Знание дается в руки не каждому, его нужно уметь поймать…
Итак, Фауст проживает свою очередную человеческую жизнь, правда, не с младенчества; читатель становится свидетелем нескольких лет его «новой жизни», его морального поиска. У Фауста должен быть спутник, Мефистофель. Роль Мефистофеля в «Фаусте» Гете заключается в том, что он соблазняет его, чтобы Фауст прокричал заветные слова, после которых довольный и радостный Мефистофель отнесет душу в ад. В «Фаусте: о возможном» Мефистофеля нет, и договора никакого нет также. Но соблазн есть. Соблазн находится постоянно в разуме самого Фауста, и этот соблазн – сомнение.
И, наконец, Маргарита. Маргарита тоже дух, она, как и Фауст, «путешествует» во времени, но она проживает несколько жизней. И в той жизни, которую проживает Фауст, она тоже есть…
В книге есть еще два персонажа: Катя в первой книге и Андрей в последней. В серединных книгах произведения Фауст и Маргарита заслужили себе право прожить еще жизнь вместе. Если бы этого не случилось, Катя и Андрей не встретились.
Сочинение
Гете существенно изменил и дополнил сюжет новыми персонажами и событиями. Создавая образ Фауста, Гете на примере его судьбы в первой части показал осуществление всех возможных желаний человека, а во второй части - безграничные возможности всего человечества. Тем не менее, с точки зрения Гете, максималистское осуществление независимой воли служит причиной трагедии. В первой части - погоня героя за наслаждением оборачивается гибелью героини. Во второй части в трагедию перерастает стремление героя усовершенствовать природу, внести свои прагматические коррективы в мироздание. По авторскому определению, «Фауст» создан в жанре трагедии. Тем не менее, в целом произведение не рассчитано на сценическое воплощение. В «Фаусте» объединяются эпос, лирика, драма. По многим жанровым признакам он близок к поэме.
«Фауст» приоткрывается «Посвящением», написанным октавами. Четыре восьмирядные строфы отображают момент возвращения автора к заветному замыслу. Прошло четверть столетия с того времени, как началась работа над трагедией, первых слушателей не стало, и это предоставляет «Посвящению» элегическое расположение духа.
В «Прологе в театре» отображены наблюдения Гете, когда он на протяжении многих лет руководил Веймарским театром. Директор театра, Поэт и Комедийный актер, каждый на свой лад размышляют об искусстве. Директор мечтает, чтобы публика гурьбой шла в театр. Поэт пренебрегает толпой, он направлен в надзвездную даль, а Комедийный актер ради аплодисментов готов смешить зрителя. Каждый из них прав по-своему, диспут длится недолго. В репликах Директора театра угадывается, что «Фауст» сценически воплощен.
В «Прологе на небе» возникает завязка трагедии. В пари, на которое пошли Рафаэль с самим Господом, речь идет о человеке, о его достоинстве, мучениях и радости, об удовлетворении и разочаровании. Объект споров - человек, и этот человек - Фауст. Доктор Фауст возникает перед читателем в пасмурном готическом кабинете. Прожита долгая жизнь, усвоено много замечательных знаний, но истина оказалась недоступной. Фауст разочарован. Он на грани самоубийства, и лишь пасхальные песнопения удержали его от греховного поступка.
В «Фаусте» Гете с самого начала подчеркивает важнейшие свойства человеческой натуры: недовольство достигнутым и стремление к идеалу. Ради того, чтобы прожить жизнь заново, он отдает душу дьяволу. Вместе с тем Рафаэль дарит Фаусту молодость, и начинается их общее восхождение в обычную жизнь. «Фауст» - это не только философская трагедия, которая оперирует отстраненным понятием, а и изображение конкретной реальной жизни Германии. Важное место в контексте занимают народные сцены, проникнутые лирикой и гуманизмом: «Возле городских ворота», «Погреб Ауербаха», сцены с Мартой.
Из недр народной жизни вырастает и образ Маргариты. Фауст впервые встречает Гретхен, когда она выходит из церкви. Она благочестивая и скромная, у нее есть чувство чести, она долго не подвергается на дьявольские ухищрения Рафаэля, тем не менее, силы неравные. Фауст дарит ей ценный убор, а соседка Марта, по уговорам Рафаэля, действует как опытная сводня.
Трагедия Маргариты состоит из подсознательно осуществленного преступления и убежденно взятого на себя за собственную вину наказания. Несмотря на мольбу Фауста, она отказывается покинуть тюрьму. Величие Маргариты в том, с каким достоинством она принимает суровое наказание.
Фауст, который хотел сделать Маргариту счастливой, послужил причиной ее гибели. Виновен ли он? Он виноват, если рассматривать его как обычного человека. Но он - символ человечества, герой и героиня принадлежат к разным мирам. Счастье с Маргаритой для Фауста было бы преждевременным и невозможным, как остановка на пути к бесконечности.
Во второй части странствования Фауста продолжаются, но теперь он путешествует не только в пространстве, а и во времени, своевольно блуждая по эпохам. Во второй части трагедии, чередуясь, сменяются два исторических периода: Средневековье и античность. Г. создает большое количество образов-символов, черпая их из легенд и мифов, а также из собственной безграничной фантазии.
При дворе немецкого императора Фауст выступает в роли ближайшего советника, на чем, вероятно, обозначились жизненный опыт самого Гете и его просветительские иллюзии. Империя опустошена, в стране господствует хаос и разруха. Мефистофель подсказывает, что нужно начать с выпуска бумажных денег под учреждение земных богатств, а это окончательно приводит страну к краху. Сила таланта Гете не в конкретике отображения исторического момента, а в обобщающей символике.
Символична и любовь Фауста к Елене Прекрасной. Спасет ли человечество красота? В увлечении Фауста Еленой Гете воссоздал обычное стремление человека к идеалу. Но счастье Фауста скоротечно, зона исчезает, как исчезает миф, когда в него вмешивается историческая правда. В эпизоде с Еленой обозначился и определенный этап духовного развития Гете, связанный с увлечением античностью в период «веймарского классицизма». В образе Эвфориона - сына Фауста и Елены - Гете воплотил Байрона и его гибель в Греции.
Возвращаясь в Средневековье, он видит, что Европа охвачена новыми битвами. Но Фауст не воин, он - творец. У него возникает план отвоевать часть суши у моря. Глобальная цель в его глазах оправдывает гибель тех, кто препятствует ему. Цена утопии - жизнь двух стариков, Филомена и Бавкиды, чья избушка мешает строительным работам. Их смерть на совести Фауста. Но и самого Фауста ждет печальный финал. Он слепой и не видит того, что оказался в плену Заботы, но не может смириться, не останавливается даже в последний смертный час. Душа Фауста спасена, так как жизнь его прошла в стремлении к бесконечному.
Творчество Гете уже в начале XIX ст. была широко известной в Украине. Он был избран почетным членом Рады Харьковского университета. Т. Шевченко называл гениального немецкого поэта великим, знал и любил произведения, особенно трагедию «Фауст».
Много тем и образов Гете вошли в мировую художественную культуру, в частности и украинскую. В разговорах с друзьями, в беседах и переписке Гете неутомимо повторял, что сюжеты, темы и образы он находит в литературе прошлого, в мифах и легендах. Действительно, все сюжеты Гете, за исключением «Страданий юного Вертера», не новые, но Гете отблагодарил сторицей читателям будущих поколений, как человек, который всегда думал о будущем человечества.
