Меню
ГлавнаяЗдоровье

М и глинка фотографии. Михаил Иванович Глинка: биография, интересные факты, творчество

Происхождение

Михаил Глинка родился 20 мая (1 июня) 1804 года в селе Новоспасском Смоленской губернии, в имении своего отца, отставного капитана Ивана Николаевича Глинки . Прадед композитора был шляхтичем из рода Глинки герба Тшаска - Викторин Владислав Глинка (польск. Wiktoryn Wladyslaw Glinka). После потери Речью Посполитой Смоленска в 1654 году В. В. Глинка принял российское подданство и перешёл в православие. Царская власть сохранила за смоленской шляхтой земельные владения и дворянские привилегии, включая прежние гербы.

Детские и юношеские годы

До шести лет Михаил воспитывался бабушкой (по отцу) Фёклой Александровной, которая полностью отстранила мать от воспитания сына. Он рос нервным, мнительным и болезненным ребёнком-недотрогой - «мимозой», по собственной характеристике Глинки . После смерти Фёклы Александровны, Михаил снова перешёл в полное распоряжение матери, приложившей все усилия, чтобы стереть следы прежнего воспитания. С десяти лет Михаил начал учиться игре на фортепиано и скрипке. Первой учительницей Глинки была приглашённая из Санкт-Петербурга гувернантка Варвара Фёдоровна Кламмер.

В 1817 году родители привозят Михаила в Санкт-Петербург и помещают в Благородный пансион при Главном педагогическом институте (в 1819 году переименован в Благородный пансион при Санкт-Петербургском университете), где его гувернёром был поэт, декабрист В. К. Кюхельбекер. Родная сестра Вильгельма Карловича Кюхельбекера - Юстина (1784-1871) вышла замуж за Григория Андреевича Глинку (1776-1818), который приходился двоюродным братом отцу композитора. В Петербурге Глинка берет уроки у видных музыкальных педагогов, в том числе у Карла Цейнера и Джона Филда

В 1822 году Михаил Иванович успешно (вторым учеником) окончил курс обучения в Благородном пансионе при Императорском Санкт-Петербургском университете. В пансионе Глинка познакомился с А. С. Пушкиным, который приходил туда к своему младшему брату Льву, однокласснику Михаила . Их встречи возобновились летом 1828 года и продолжались вплоть до кончины поэта.

Периодизация жизни и творчества

1822-1835

Глинка полюбил музыку. По окончании пансиона он усиленно занимался: изучал западноевропейскую музыкальную классику, участвовал в домашнем музицировании в дворянских салонах, иногда руководил оркестром дяди. В это же время Глинка пробует себя в качестве композитора, сочиняя вариации для арфы или фортепиано на тему из оперы австрийского композитора Йозефа Вайгля «Швейцарское семейство». С этого момента Глинка всё больше внимания уделяет композиции и вскоре уже сочиняет чрезвычайно много, пробуя свои силы в самых разных жанрах. В этот период им были написаны хорошо известные сегодня романсы и песни: «Не искушай меня без нужды» на слова Е. А. Баратынского, «Не пой, красавица, при мне» на слова А. С. Пушкина, «Ночь осенняя, ночь любезная» на слова А. Я. Римского-Корсакова и другие. Однако он долгое время остаётся неудовлетворённым своей работой. Глинка настойчиво ищет пути выхода за рамки форм и жанров бытовой музыки. В 1823 году он работает над струнным септетом, адажио и рондо для оркестра и над двумя оркестровыми увертюрами. В эти же годы расширяется круг знакомств Михаила Ивановича . Он знакомится с Василием Жуковским, Александром Грибоедовым, Адамом Мицкевичем, Антоном Дельвигом, Владимиром Одоевским, ставшим впоследствии его другом.

Летом 1823 года Глинка совершил поездку на Кавказ, побывав в Пятигорске и Кисловодске. С 1824 по 1828 год Михаил работал помощником секретаря Главного управления путей сообщения. В 1829 году М. Глинка и Н. Павлищев издали «Лирический альбом», где среди сочинений разных авторов были и пьесы Глинки .

В конце апреля 1830 года композитор отправляется в Италию, задержавшись по пути в Дрездене и совершив большое путешествие по Германии, растянувшееся на все летние месяцы. Приехав в Италию в начале осени, Глинка поселился в Милане, бывшим в то время крупным центром музыкальной культуры. В Италии он знакомится с выдающимися композиторами В. Беллини и Г. Доницетти, изучает вокальный стиль бельканто (итал. bel canto) и сам много сочиняет в «итальянском духе». В его произведениях, значительную часть которых составляют пьесы на темы популярных опер, уже не остается ничего ученического, все композиции выполнены мастерски. Особое внимание Глинка уделяет инструментальным ансамблям, написав два оригинальных сочинения: Секстет для фортепиано, двух скрипок, альта, виолончели и контрабаса и Патетическое трио для фортепиано, кларнета и фагота. В этих произведениях особенно отчётливо проявились черты композиторского почерка Глинки .

В июле 1833 года Глинка отправился в Берлин, остановившись по пути на некоторое время в Вене. В Берлине Глинка , под руководством немецкого теоретика Зигфрида Дена работает в области композиции, полифонии, инструментовки. Получив в 1834 году известие о смерти отца, Глинка решил незамедлительно вернуться в Россию.

Глинка вернулся с обширными планами создания русской национальной оперы. После долгих поисков сюжета для оперы Глинка , по совету В. Жуковского, остановился на предании об Иване Сусанине. В конце апреля 1835 года Глинка обвенчался с Марьей Петровной Ивановой, его дальней родственницей. Вскоре после этого молодожёны отправились в Новоспасское, где Глинка с большим рвением принялся за написание оперы.

1836-1844

В 1836 году опера «Жизнь за царя» была закончена, однако Михаилу Глинке с большим трудом удалось добиться принятия её к постановке на сцене Петербургского Большого театра. Этому с большим упорством препятствовал директор императорских театров А. М. Гедеонов, который отдал её на суд «директору музыки» капельмейстеру Катерино Кавосу. Кавос же дал произведению Глинки самый лестный отзыв. Опера была принята.

Премьера «Жизни за царя» состоялась 27 ноября (9 декабря) 1836 года. Успех был огромным, опера была с восторгом принята обществом. На следующий день Глинка писал своей матери:

«Вчерашний вечер совершились наконец желания мои, и долгий труд мой был увенчан самым блистательнейшим успехом. Публика приняла мою оперу с необыкновенным энтузиазмом, актёры выходили из себя от рвения… государь-император… благодарил меня и долго беседовал со мною…»

13 декабря у А. В. Всеволжского было устроено чествование М. И. Глинки , на котором Михаил Виельгорский, Пётр Вяземский, Василий Жуковский и Александр Пушкин сочинили приветственный «Канон в честь М. И. Глинки ». Музыка принадлежала Владимиру Одоевскому.
«Пой в восторге, русский хор
Вышла новая новинка.
Веселися, Русь! Наш Глинка -
Уж не глинка, а фарфор!»

Вскоре после постановки «Жизни за царя» Глинку назначали капельмейстером Придворной певческой капеллы, которой он руководил в течение двух лет. Весну и лето 1838 года Глинка провёл на Украине. Там он отбирал певчих для капеллы. Среди новичков оказался и Семён Гулак-Артемовский, ставший впоследствии не только известным певцом, но и композитором.

В 1837 году Михаил Глинка , ещё не имея готового либретто, начал работать над новой оперой на сюжет поэмы А. С. Пушкина «Руслан и Людмила». Идея оперы возникла у композитора ещё при жизни поэта. Он надеялся составить план по его указаниям, однако гибель Пушкина вынудила Глинку обращаться к второстепенным поэтам и любителям из числа друзей и знакомых. Первое представление «Руслана и Людмилы» состоялось 27 ноября (9 декабря) 1842 года, ровно через шесть лет после премьеры «Ивана Сусанина». В сравнении с «Иваном Сусаниным», новая опера М. Глинки вызвала более сильную критику. Самым яростным критиком композитора был Ф. Булгарин, в то время всё ещё весьма влиятельный журналист.

На эти же годы приходятся бурные отношения Глинки с Катенькой Керн, дочерью пушкинской музы. В 1840 г. состоялось их знакомство, которое быстро переросло в любовь. Из письма композитора:

«…мой взор невольно остановился на ней: её ясные выразительные глаза, необычайно стройный стан (…) и особенного рода прелесть и достоинство, разлитые во всей её особе, всё более и более меня привлекали. (…) Я нашёл способ побеседовать с этой милой девицей. (…) Чрезвычайно ловко высказал тогдашние мои чувства. (…) Вскоре чувства мои были вполне разделены милою Е. К., и свидания с нею становились отраднее. Всё в жизни контрапункт, то есть противуположность (…) Мне гадко было у себя дома, зато сколько жизни и наслаждения с другой стороны: пламенные поэтические чувства к Е. К., которые она вполне понимала и разделяла…»

Ставшая музой композитора в тот период его жизни, Катенька Керн была источником вдохновения для Глинки . Ряд небольших произведений, сочиненных им в 1839 году, были посвящены Екатерине Керн, в частности романс «Если встречусь с тобой», слова которого «…Е. К. выбрала из сочинений Кольцова и переписала для меня. (…) Для неё же написал Вальс-фантазия.»

После того, как в конце 1839 года М. И. Глинка оставил свою жену М. П. Иванову, отношения с Е. Керн продолжали стремительно развиваться. Но вскоре Е. Керн тяжело заболела и переехала к матери. Весной 1840 года композитор постоянно навещал Екатерину и именно тогда написал романс «Я помню чудное мгновенье» на стихи Пушкина, посвятив его дочери той, кому поэт адресовал эти стихи.

В 1841 году Е. Керн забеременела. Начавшийся незадолго до этого бракоразводный процесс Глинки с женой, уличённой в тайном венчании с корнетом Николаем Васильчиковым (1816-1847), племянником крупного сановника, давал Екатерине надежду стать женой композитора. Михаил Иванович также был уверен, что дело решится быстро и вскоре он сможет жениться на Екатерине. Но судебный процесс принял неожиданный оборот. И хотя Глинка не пропускал ни одного судебного заседания, дело затянулось. Екатерина постоянно плакала и требовала от Михаила Ивановича решительных действий. Глинка решился - дал ей значительную сумму на «освобождение» от внебрачного ребёнка, хотя очень переживал по поводу случившегося. Чтобы сохранить всё в тайне и избежать скандала в обществе, мать увезла дочь в Лубны на Украину «для перемены климата».

В 1842 года Е. Керн вернулась в Петербург. Глинка , ещё не получивший развода с прежней женой, часто виделся с ней, однако как он признается в своих записках: «…уж не было прежней поэзии и прежнего увлечения». Летом 1844 года Глинка , покидая Петербург, заехал к Е. Керн и простился с ней. После этого их отношения практически прекратились. Столь желанный развод Глинка получил лишь в 1846 году, но связывать себя узами брака побоялся и прожил остаток жизни холостяком.

Несмотря на постоянные уговоры родных, Е. Керн долго отказывалась от замужества. Только в 1854 году, потеряв надежду на возвращение к ней Глинки , Е. Керн вышла замуж за юриста Михаила Осиповича Шокальского. В 1856 году родила сына Юлия, а через 10 лет овдовела, оставшись с малолетним ребëнком почти без всяких средств существования. Желание дать сыну хорошее образование, которое обеспечило бы ему карьеру, заставило еë служить гувернанткой в богатых домах. В домашних условиях сама подготовила мальчика к поступлению в Морской корпус.

Друг семьи - сын А. С. Пушкина, Григорий Александрович, - помогал Екатерине Ермолаевне в воспитании её сына Юлия (впоследствии президента Советского географического общества). Остаток жизни Екатерина Ермолаевна провела в семье сына в его квартире на Английском проспекте в Петербурге. Каждое лето она выезжала в своё имение в Смоленской губернии, где её любимым времяпрепровождением было чтение сказок и стихов Пушкина детишкам из окрестных деревень, специально собираемым по этому случаю. «Барщина» заканчивалась раздачей маленьким слушателям медных пятаков. Свою любовь к Глинке Екатерина Ермолаевна сохранила на всю жизнь, и даже умирая в 1904 году, с глубоким чувством вспоминала композитора.

1844-1857

Тяжело переживая критику своей новой оперы, Михаил Иванович в середине 1844 года предпринимает новое длительное заграничное путешествие. На этот раз он уезжает во Францию, а затем в Испанию. В Париже Глинка познакомился с французским композитором Гектором Берлиозом, который стал большим почитателем его таланта. Весной 1845 года Берлиоз исполнил на своем концерте произведения Глинки : лезгинку из «Руслана и Людмилы» и арию Антониды из «Ивана Сусанина». Успех этих произведений навёл Глинку на мысль дать в Париже благотворительный концерт из своих сочинений. 10 апреля 1845 года большой концерт русского композитора с успехом прошёл в концертном зале Герца на улице Победы в Париже.

13 мая 1845 года Глинка отправился в Испанию. Там Михаил Иванович изучает культуру, нравы, язык испанского народа, записывает испанские фольклорные мелодии, наблюдает народные празднества и традиции. Творческим результатом этой поездки явились две симфонические увертюры, написанные на испанские народные темы. Осенью 1845 года им была создана увертюра «Арагонская хота», а в 1848 году, уже по возвращении в Россию - «Ночь в Мадриде».

Летом 1847 года Глинка отправился в обратный путь, в своё родовое село Новоспасское. Пребывание Глинки в родных местах было непродолжительным. Михаил Иванович снова отправился в Санкт-Петербург, но передумав, решил перезимовать в Смоленске. Однако приглашения на балы и вечера, почти ежедневно преследовавшие композитора, довели его до отчаяния и до решения вновь покинуть Россию, став путешественником. Но в заграничном паспорте Глинке отказали, поэтому, доехав в 1848 году до Варшавы, он остановился в этом городе. Здесь композитор написал симфоническую фантазию «Камаринская» на темы двух русских песен: свадебной лирической «Из-за гор, гор высоких» и бойкой плясовой. В этом произведении Глинка утвердил новый тип симфонической музыки и заложил основы её дальнейшего развития, умело создав необычайно смелое сочетание различных ритмов, характеров и настроений. Пётр Ильич Чайковский так отозвался о произведении Михаила Глинки : «Вся русская симфоническая школа, подобно тому как весь дуб в жёлуде, заключена в симфонической фантазии „Камаринская“.»

В 1851 году Глинка возвращается в Санкт-Петербург. У него появляются новые знакомые, в основном молодежь. Михаил Иванович давал уроки пения, готовил оперные партии и камерный репертуар с такими певцами как Н. К. Иванов, О. А. Петров, А. Я. Петрова-Воробьёва, А. П. Лодий, Д. М. Леонова и другими. Под непосредственным влиянием Глинки складывалась русская вокальная школа. Бывал у М. И. Глинки и А. Н. Серов, в 1852 году записавший его «Заметки об инструментовке» (опубликованы 4 года спустя). Часто приезжал А. С. Даргомыжский.

В 1852 году Глинка снова отправился в путешествие. Он планировал добраться до Испании, но утомившись от переездов в дилижансах и по железной дороге, остановился в Париже, где прожил чуть более двух лет. В Париже Глинка начал работу над симфонией «Тарас Бульба», которая так и не была закончена. Начало Крымской войны, в которой Франция выступила против России, стало событием, окончательно решившим вопрос об отъезде Глинки на родину. По пути в Россию Глинка две недели провёл в Берлине.

В мае 1854 года Глинка приехал в Россию. Он провёл лето в Царском Селе на даче, а в августе снова перебрался в Петербург. В том же 1854 году Михаил Иванович начал писать мемуары, названные им «Записки» (опубликованы в 1870 году).

В 1856 году Михаил Иванович Глинка уезжает в Берлин. Там он занялся изучением старинных русских церковных напевов, творчества старых мастеров, хоровых сочинений итальянца Палестрины, Иоганна Себастьяна Баха. Глинка первый из светских композиторов стал сочинять и обрабатывать церковные мелодии в русском стиле. Неожиданная болезнь прервала эти занятия.

Могила Глинки

Михаил Иванович Глинка скончался 15 февраля 1857 года в Берлине и был похоронен на лютеранском кладбище. В мае того же года, по настоянию младшей сестры М. И. Глинки Людмилы (которая после кончины их матери и двух своих детей с начала 1850-х годов целиком посвятила себя заботам о брате, а после его кончины сделала всё, чтобы опубликовать его произведения) прах композитора был перевезён в Санкт-Петербург и перезахоронен на Тихвинском кладбище.

Во время перевозки праха Глинки из Берлина в Россию на его упакованном в картон гробу написали «ФАРФОР». Это очень символично, если вспомнить канон, сочиненный друзьями Глинки после премьеры «Ивана Сусанина». На могиле Глинки установлен памятник, созданный по эскизу И. И. Горностаева.

В Берлине на русском православном кладбище находится мемориальный памятник, включающий надгробную плиту с первоначального места захоронения Глинки на лютеранском Троицком кладбище, а также сооружённый в 1947 году Военной комендатурой советского сектора Берлина памятник в виде колонны с бюстом композитора.

Память о Глинке

Первый памятник Глинке был поставлен в 1885-87 гг. в смоленском саду Блонье на средства, собранные по подписке. Дореволюционный памятник Глинке сохранился также в Киеве. С 1884 по 1917 гг. в Российской империи вручались Глинкинские премии. На исходе сталинского правления на «Мосфильме» были сняты два биографических фильма - «Глинка » (1946) и «Композитор Глинка » (1952). К 150-летию со дня рождения композитора его имя было присвоено Государственной академической капелле. В конце мая 1982 года в родной усадьбе композитора Новоспасское был открыт Дом-музей М. И. Глинки .

Основные произведения

Оперы

  • «Жизнь за царя» («Иван Сусанин») (1836)
  • «Руслан и Людмила» (1837-1842)

Симфонические произведения

  • Симфония на две русские темы (1834, окончена и оркестрована Виссарионом Шебалиным)
  • Музыка к трагедии Нестора Кукольника «Князь Холмский» (1842)
  • Испанская увертюра № 1 «Блестящее каприччио на тему Арагонской хоты» (1845)
  • «Камаринская», фантазия на две русские темы (1848)
  • Испанская увертюра № 2 «Воспоминания о летней ночи в Мадриде» (1851)
  • «Вальс-фантазия» (1839 - для фортепиано, 1856 - расширенная редакция для симфонического оркестра)

Камерно-инструментальные сочинения

  • Соната для альта и фортепиано (неоконченная; 1828, доработана Вадимом Борисовским в 1932)
  • Блестящий дивертисмент на темы из оперы Винченцо Беллини «Сомнамбула» для фортепианного квинтета и контрабаса
  • Блестящее рондо на тему из оперы Винченцо Беллини «Капулетти и Монтекки» (1831)
  • Большой секстет Es-dur для фортепиано и струнного квинтета (1832)
  • «Патетическое трио» d-moll для кларнета, фагота и фортепиано (1832)

Романсы и песни

  • «Венецианская ночь» (1832)
  • Патриотическая песня (была официальным гимном Российской Федерации с 1991 по 2000 год)
  • «Я здесь, Инезилья» (1834)
  • «Ночной смотр» (1836)
  • «Сомнение» (1838)
  • «Ночной зефир» (1838)
  • «В крови горит огонь желанья» (1839)
  • свадебная песня «Дивный терем стоит» (1839)
  • вокальный цикл «Прощание с Петербургом» (1840)
  • «Попутная песня» (1840)
  • «Признание» (1840)
  • «Слышу ли голос твой» (1848)
  • «Заздравный кубок» (1848)
  • «Песнь Маргариты» из трагедии Гете «Фауст» (1848)
  • «Мери» (1849)
  • «Адель» (1849)
  • «Финский залив» (1850)
  • «Молитва» («В минуту жизни трудную») (1855)
  • «Не говори, что сердцу больно» (1856)
  • «Я помню чудное мгновенье» (на стихотворение Пушкина)
  • «Жаворонок»

Родился 20 мая (1 июня) 1804 года в селе Новоспасском Смоленской губернии в отцовском имении.

Важным фактом краткой биографии Глинки является тот факт, что воспитанием мальчика занималась его бабушка, а родная мать была допущена к сыну только после смерти бабушки.

Играть на фортепиано и скрипке М. Глинка стал уже в десятилетнем возрасте. С 1817 года он начал обучаться в Благородном пансионе при педагогическом институте Санкт-Петербурга. Закончив пансион, все свое время посвящал музыке. Тогда же были созданы первые сочинения композитора Глинки. Как настоящему творцу, Глинке не до конца нравятся свои произведения, он стремится расширить бытовой жанр музыки.

Расцвет творчества

В 1822-1823 годах Глинка написал широко известные романсы и песни: «Не искушай меня без нужды» на слова Е. А. Баратынского , «Не пой, красавица, при мне» на слова А. С. Пушкина и другие. В эти же годы он познакомился с известными Василием Жуковским , Александром Грибоедовым и другими.

После путешествия на Кавказ отправляется в Италию, Германию. Под влиянием итальянских композиторов Беллини, Доницети Глинка меняет свой музыкальный стиль. Затем им велись работы над полифонией, композицией, инструментовкой.

Вернувшись в Россию, Глинка с усердием работал над национальной оперой «Иван Сусанин». Её премьера в 1836 году в Большом театре Петербурга обернулась громадным успехом. Премьера следующей оперы «Руслан и Людмила» в 1842 году уже не была такой громкой. Сильная критика подтолкнула композитора к отъезду, он покинул Россию, отправившись во Францию, Испанию, и лишь в 1847 году вернулся на родину.

Множество произведений в биографии Михаила Глинки были написаны во время заграничных поездок. С 1851 года в Петербурге он преподавал пение, подготавливал оперы. Под его влиянием формировалась русская классическая музыка.

Смерть и наследие

Глинка уехал в Берлин в 1856 году, где и скончался 15 февраля 1857 года. Похоронили композитора на лютеранском Троицком кладбище. Его прах был перевезен в Санкт-Петербург и там перезахоронен.

Песен и романсов Глинки насчитывается около 20. Также он написал 6 симфонических, несколько камерно-инструментальных произведений, две оперы.

Наследие Глинки для детей включает романсы, песни, симфонические фантазии, а также оперу «Руслан и Людмила», которая стала еще более сказочной после воплощения ее в музыке великим композитором.

Музыкальный критик В. Стасов кратко заметил, что Глинка стал для русской музыки тем, кем стал Александр Пушкин для русского языка: они оба создали новый русский язык, но каждый в своей сфере искусства.

Пётр Чайковский дал такую характеристику одному из произведений Глинки: “Вся русская симфоническая школа, подобно тому как весь дуб в жёлуде, заключена в симфонической фантазии „Камаринская“”

Музей Глинки расположен в Новоспасском селе, в родной усадьбе композитора. Памятники Михаилу Ивановичу Глинке были установлены в Болонье, Киеве, Берлине. Его именем также была названа Государственная академическая капелла в Санкт-Петербурге.

Другие варианты биографии

    • Родиной великого русского композитора является небольшое село Новоспасское в Смоленской губернии. Большое семейство Глинки проживало там с того самого времени, как их прадед – польский дворянин принял присягу на верность русскому царю и продолжил служить в армии России.
    • посмотреть все

    • Творчество М.И.Глинки (1804-1857) обозначило новый, а именно – классический этап развития русской музыкальной культуры. Композитор сумел сочетать лучшие достижения европейской музыки с национальными традициями отечественной музыкальной культуры. В 30-е годы музыка Глинки еще не обладала широкой популярностью, но вскоре все поймут:

    «На русской музыкальной почве вырос роскошный цветок. Берегите его! Он цветок нежный и цветет раз в столетие» (В.Одоевский).

    • с одной стороны, сочетание романтических музыкально-языковых выразительных средств и классических форм.
    • с другой, основой его творчества выступает мелодия как носитель обобщенного смыслообраза (интерес к конкретным деталям и декламации, к которым композитор прибегал нечасто, будет более характерен для А.Даргомыжского и ).

    Оперное творчество М.И.Глинки

    М.Глинка принадлежит к новаторам, открывателям новых музыкальных путей развития, является создателем качественно новых жанров в русской опере:

    — героико-историческая опера по типу народной музыкальной драмы («Иван Сусанин», или «Жизнь за царя»);

    — эпическая опера («Руслан и Людмила»).

    Эти две оперы были созданы с разницей в 6 лет. В 1834 он начинает работу над оперой «Иван Сусанин» («Жизнь за царя»), задуманную первоначально как оратория. Окончание работы над произведением (1936) – год рождения первой русской классической оперы на исторический сюжет, источником для которого послужила дума К.Рылеева.

    Михаил Иванович Глинка

    Особенность драматургии «Ивана Сусанина» заключается в сочетании нескольких оперных жанров:

    • героико-исторической оперы (сюжет);
    • черты народной музыкальной драмы . Черты (не полное воплощение) – потому что в народной музыкальной драме образ народа должен пребывать в развитии (в опере он – активный участник действия, но статичен);
    • черты эпической оперы (неторопливость сюжетного развития, особенно в начале);
    • черты драмы (активизация действия с момента появления поляков);
    • черты лирико-психологической драмы , связанные, в основном, с образом главного героя.

    Хоровые сцены этой оперы восходят к ораториям Генделя, идеи долга и самопожертвования – к Глюку, живость и яркость характеров – к Моцарту.

    Появившаяся на свет спустя ровно 6 лет опера Глинки «Руслан и Людмила» (1842) была встречена отрицательно, в отличие от «Ивана Сусанина», восторженно принятого. В.Стасов – единственный, пожалуй, из критиков того времени, кто понял истинное ее значение. Он доказывал, что «Руслан и Людмила» – не неудачная опера, а произведение, написанное по совершенно новым драматургическим законам, неведомым прежде оперной сцене.

    Если «Иван Сусанин», продолжая линию европейской традиции , тяготеет более к типу драматической оперы с чертами народной музыкальной драмы и лирико-психологической оперы, то «Руслан и Людмила» являет собой новый тип драматургии, получивший название эпической. Качества, воспринятые современниками как недостатки, оказались важнейшими сторонами нового оперного жанра, восходящего к искусству былины.

    Некоторые его характерные особенности:

    • особый, широкий и неторопливый характер развития;
    • отсутствие прямых конфликтных столкновений враждебных сил;
    • картинность и красочность (романтическая тенденция).

    Оперу «Руслан и Людмила» часто называют

    «учебником музыкальных форм».

    После «Руслана и Людмилы» композитор приступает к работе над оперой-драмой «Двумужница» (последнее десятилетие) по А.Шаховскому, которая осталась неоконченной.

    Симфоническое творчество Глинки

    Словами П.Чайковского о «Камаринской» можно выразить значение творчества композитора в целом:

    «Русских симфонических сочинений написано много; можно сказать, что имеется настоящая русская симфоническая школа. И что же? Вся она в „Камаринской», подобно тому, как весь дуб в жёлуде…».

    Музыка Глинки обозначила следующие пути развития русского симфонизма:

    1. Национально-жанровый (народно-жанровый);
    2. Лирико-эпический;
    3. Драматический;
    4. Лирико-психологический.

    В этой связи особо стоит отметить «Вальс-фантазию» (в 1839 г. написана для фортепиано, позднее были оркестровые редакции, последняя из которых относится к 1856г., представляет 4-е направление). Жанр вальса оказывается у Глинки не просто танцем, а – психологической зарисовкой, выражающей внутренний мир (здесь его музыка продолжает развитие тенденции, впервые проявившейся в творчестве Г.Берлиоза).

    Драматический симфонизм традиционно связан с именем, в первую очередь, Л.Бетховена; в русской музыке наиболее яркое развитие получает в связи с творчеством П.Чайковского.

    Новаторство композитора

    Новаторский характер произведений Глинки в полном объеме выражено в связи с линией народно-жанрового симфонизма, характеризующегося следующими чертами и принципами:

    • тематическую основу произведений, как правило, составляет подлинный народно-песенный и народно-танцевальный материал;
    • подражание в оркестре звучанию народных инструментов (или даже их введение в оркестр). Так, в «Камаринской» (1848) скрипки зачастую подражают звучанию балалайки, а в партитуры испанских увертюр («Арагонская хота», 1845; «Ночь в Мадриде», 1851) введены кастаньеты.

    Вокальные произведения Глинки

    Ко времени расцвета гения этого композитора Россия уже обладала богатой традицией в области жанра русского романса. Историческая заслуга вокального творчества Михаила Ивановича, равно как и А.Даргомыжского, заключается в обобщении опыта, накопленного в русской музыке первой половины XIX в. и выведении его на классический уровень. Именно в связи с именами этих композиторов русский романс становится классическим жанром отечественной музыки . Имея равное значение в истории русского романса, живя и творя в одно время, Глинка и Даргомыжский идут разными путями в реализации своих творческих принципов.

    Михаил Иванович в своем вокальном творчестве остается лириком , считая главным – выражение эмоций, чувств, настроений. Отсюда – господство мелодии (лишь в поздних романсах появляются черты декламации, например, в единственном вокальном цикле из 16 романсов «Прощание с Петербургом» на ст. Н.Кукольника, 1840). Главное для него – общее настроение (опирается, как правило, на традиционные жанры – элегию, русскую песню, балладу, романс, танцевальные жанры, т.д.).

    Говоря в целом о вокальном творчестве Глинки, можно отметить:

    • преобладание в романсах раннего периода (20-е гг.) жанров песни и элегии. В произведениях 30-х гг. чаще всего обращался к стихам .
    • в романсах позднего времени появляется тенденция к драматизации («Не говори, что сердцу больно» — наиболее яркий пример проявления декламационного стиля).

    Музыка этого композитора синтезирует лучшие достижения европейской музыкальной культуры с национальной традицией. Наследие первого русского музыкального классика в стилистическом плане сочетает 3 направления:

    1. Как представитель своего времени, Глинка – выдающийся представитель русского художественного ;
    2. (в идейном плане выражается в значимости образа идеального героя, ценности идей долга, самопожертвования, нравственности; опера «Иван Сусанин» показательна в этом плане);
    3. (средства музыкальной выразительности в области гармонии, инструментовки).

    Композитор также реализуется в жанрах драматической музыки

    (музыка к трагедии Кукольника «Князь Холмский», романс «Сомнение», цикл «Прощание с Петербургом»); порядка 80 романсов связаны с лирической поэзией (Жуковский, Пушкин, Дельвиг, Кукольник, т.д.).

    Камерно-инструментальное творчество составляют такие произведения Михаила Ивановича:

    • фортепианные пьесы (вариации, полонезы и мазурки, вальсы, т.д.),
    • камерные ансамбли («Большой секстет», «Патетическое трио»), т.д.

    Оркестровка у Глинки

    Неоценимый вклад композитор внес в развитие инструментовки, создав первое русское пособие в данной области («Заметки об инструментовке»). Работа включает 2 раздела:

    • общеэстетический (с указанием задач оркестра, композитора, классификациями и т.д.);
    • раздел, содержащий характеристики каждого музыкального инструмента и его выразительных возможностей.

    Оркестровка М.Глинки отличается точностью, тонкостью, «прозрачностью», что отмечает Г.Берлиоз:

    «Его оркестровка – одна из самых легких, живых в наше время».

    Кроме того, музыкант выступает ярким мастером полифонии. Не будучи чистым полифонистом, он блистательно ею владел. Историческая заслуга композитора в этой области заключается в том, что он сумел сочетать достижения западноевропейской имитационной и русской подголосочной полифонии.

    Историческая роль композитора М.И.Глинки

    Она заключается в том, что он:

    1. Стал основоположником русской классической музыки;
    2. Проявил себя как ярчайший новатор и открыватель новых путей в развитии отечественной музыкальной культуры;
    3. Подвел итог предшествующим исканиям и синтезировал традиции западноевропейской музыкальной культуры и особенности русского народного творчества.
    Вам понравилось? Не скрывайте от мира свою радость - поделитесь

    О. В. Рожнова,
    заведующая отделом изобразительных материалов
    Государственного центрального музея музыкальной культуры им. М. И. Глинки

    В 1994 году в аукционном доме "Альфа-Арт" музеем был приобретен небольшой рисунок И. Е. Репина "Портрет М. И. Глинки" (бумага, тушь, перо 29,9x26). Слева внизу надпись, подпись и дата: "М. И. Глинка Ил Ръпин. 1872". Данная работа представляет собой рисунок к эскизу, хранящемуся в собрании Третьяковской галереи, и является одним из первоначальных этапов воплощения замысла портрета - картины. Много позднее, в 1887 году, картина "М. И. Глинка за сочинением оперы "Руслан и Людмила"" будет представлена на суд публики, мало чем напоминая начальную стадию работы над образом столь любимого Репиным композитора.
    На нашем рисунке М. И. Глинка изображен, как и на известной репинской картине, в момент сочинения, но в более поздний период, в последние годы жизни. Домашняя обстановка, детали интерьера намечены беглыми росчерками пера; основное внимание уделяется абрису маленькой, несколько грузной фигуры М. Глинки. Он сидит на мягком диване, сложив ноги по-турецки и задумчиво посасывая трубку. Немолодое, с наметившимися морщинами лицо, бородка, обрамляющая слегка одутловатые щеки, редеющие растрепанные волосы напоминают о пожилом возрасте. Следы прожитых лет и физического нездоровья наложили отпечаток на облик М. И. Глинки. Но задача, которую ставит перед собой художник, много сложнее: как передать духовную глубину великого музыканта, его внутреннее состояние в момент творческого процесса? Эти и многие другие вопросы волновали И. Е. Репина на протяжении долгого периода работы над образом М. И. Глинки.
    В определенной степени об этом свидетельствуют письма Репина В. В. Стасову, к которому он обращался за советом и консультацией, имея ввиду обширную эрудицию и личное знакомство В. Стасова с композитором. (Несколькими годами ранее Стасов оказал помощь изобразительными материалами и художнику Аполлинарию Горавскому для портрета М. И. Глинки, который он создал в 1869 году по дагерротипу 1856 года.)
    В 1872 году в одном из писем Стасову И. Е. Репин делится с ним своими рассуждениями о судьбах русского искусства и роли интеллигенции, о формирований художественных вкусов. Там же, упоминая о николаевской эпохе в России, пишет: "Национальная гордость Николая простиралась до того, что он поощрял русскую музыку в Глинке"(1). В начале 1873 года Репин сообщает: "...мне Третьяков заказывает написать портрет М. И. Глинки; разумеется, я этому заказу рад, потому что очень люблю М. И. Портрет должен быть и картиной, и характеристикой лица, а потому я не могу тут обойтись без Вас: посоветуйте и снабдите материалами, которыми Вы обладаете, к моему утешению"(2).
    И. Е. Репин начал работу над образом М. И. Глинки в 1872 году, через год после окончания Академии художеств в Петербурге (1864-1871). Это было время новых веяний в русском искусстве, развития идей демократического направления, русской национальной самобытности. Имена И. Крамского и В. Стасова, провозвестников "новой русской школы" были у всех на слуху. В 1871 году в Петербурге открылась первая выставка Товарищества передвижных выставок, которой предшествовал известный "Бунт 14" во главе с И. Крамским - выход из стен Академии художников, отказавшихся следовать в искусстве застылым канонам академизма. Репин, называвший Ивана Николаевича Крамского своим учителем, в книге "Далекое близкое" вспоминал: "В то же время под влиянием разговоров с Крамским я все более устанавливался в отрицании и классического направления, и академической школы живописи во имя нашей русской реальной самобытности в искусстве". Подобные устремления не могли не отразиться на его творчестве.
    1872 год был знаменателен и для личной жизни художника. В 1872 году Репин вступил в брак с Верой Алексеевной Шевцовой (первая жена художника). Ее графические портреты были созданы в тот же период, когда проходила интенсивная работа над образом М. И. Глинки. При сопоставлении рисунков становится очевидной духовная насыщенность, мягкость чувства и лиричность настроения, объединяющая эти работы.
    Страстный темперамент художника, умение использовать позу, жест модели для ее образно-эмоциональной характеристики отчетливо проявились в рисунках Репина начала 1870-х годов. ("Голова лежащей девушки" (В. А. Шевцова), 1872. Третьяковская галерея]. В это время у Репина преобладает тип штрихового рисунка с ярко выраженной линейностью. Точность, житейская достоверность изображенных деталей одежды, обстановки, свободная, смелая композиция - характерные признаки репинского графического портрета начала 1870-х годов(3). Эти свойства ранних графических работ Репина отчасти можно обнаружить и в рассматриваемом рисунке "М. И. Глинка". Рисунок к эскизу, несущий в себе легкость быстрого интимного наброска, обладает поэтичностью и одновременно стремлением художника к глубине и проникновенности. В рисунке к эскизу не следует искать законченности портрета, но качества, заключенные в рисунке, драгоценны. Непринужденность манеры, искренность и теплота характеристики Глинки, соответствие изобразительных приемов рисунка и внутреннего смысла образа - все это те особенности, которые впоследствии будут обязательными для лучших портретов живописца. Уникальный портретный дар Репина был направлен на работу над композицией больших картин или живописных портретов.
    {mospagebreak heading=Страница 1}

    В этот же период, продолжая работать над образом М. И. Глинки, Репин делает его центральной фигурой в большой картине "Славянские композиторы" (точное название - "Собрание русских, польских и чешских музыкантов". Холст, масло 128x393). Она была начата художником в Петербурге, в Академии, в декабре 1871 года и дописывалась весной 1872 года в Москве (ныне собственность Московской консерватории). На картине изображены двадцать два композитора. В центре композиции - М. И. Глинка; рядом с ним друг Глинки - писатель и композитор князь В. Ф. Одоевский, а также М. А. Балакирев, Н. А. Римский-Корсаков, А. С. Даргомыжский. Вправо от центральной группы - А. Н. Серов, правее - братья Рубинштейны и группа польских композиторов (Монюшко, Шопен, Огинский), в левой части - чехи: Направник, Сметана и другие.
    Торжество открытия концертного зала, иначе "Русской палаты" "Славянского базара", состоялось 10 июня 1872 года. В "Московских ведомостях" № 144 от 10 июня последовало сообщение: "Сегодня с 8 часов вечера осмотр Русской палаты и выставка, при вечернем освещении, картины известного художника Императорской Академии И. Е. Репина. Картина изображает русских, польских и чешских композиторов и некоторых лиц, оказавших особые заслуги музыкальному искусству в России. Во время выставки играет славянский оркестр под управлением известного цитриста Ф. М. Бауера"(4).
    Мнения об этой картине были разноречивыми. Так, например, еще весной 1872 года И. С. Тургенев отзывался отрицательно о теме картины "Славянские композиторы". В письме к В. В. Стасову из Парижа от 15 (27) марта 1872 года он писал: "Что же касается до Репина, то откровенно Вам скажу, что хуже сюжета я для картины и придумать не могу - и искренне об этом сожалею; тут как раз впадешь в аллегорию, в казенщину, в ходульность, "многозначительность и знаменательность" - словом, каульбаховщину"(5).
    Тургенев увидел картину в Москве в начале июня 1872 года и в новом письме к Стасову выразился еще резче, назвав картину "холодным винегретом и живых и мертвых" (письмо от 14 (26) июня 1872 года).
    Отзыв Тургенева не убедил В. В. Стасова. В статьях 1872 года Стасов всюду называет картину "Славянские композиторы" "превосходной", "чудесной", "одной из замечательнейших картин русской школы". Репин в письме к Стасову по поводу его статьи "Новая картина Репина", посвященной описанию полотна "Славянские композиторы", в свою очередь отмечает: "Меня очень удивила отчетливость, с которой Вы описали каждое лицо, только Николай Рубинштейн не к брату, а также обращен к Глинке". (Письмо И. Е. Репина В. В. Стасову от 27 мая 1872 года, Москва).
    Что же касается других отзывов, то характерным можно считать заметку П. Миллера в "Московских ведомостях" (№161, 27 июня 1872 года): "Если бы нас спросили: видели ли вы картину г. Репина, то мы сказали бы, что не только видели, но и любовались ею, а если бы спросили: видели ли мы портреты Глинки, Одоевского и других лиц, составляющих группу, то мы сказали бы, что не видели. Портреты, если хотите, и существуют, но не для публики. В этой картине интересы зрителя и художника во многом совершенно расходятся: зритель имеет полное основание думать, что г. Репин писал ее не для него, а для себя. Главная передняя группа до такой степени в тени, что лица кажутся черными пятнами, тем более резкими, что они приходятся на светлом фоне. Это происходит оттого, что художник осветил эту группу из глубины комнаты, сверху, как будто от зажженной сзади люстры, и, прибавим к этому, осветил не с той стороны, с которой все смотрят на группу, а с той, с которой ее никто не видит... Кажется нам лишнею полоса света, падающая на пол из отворенной двери: на море у Айвазовского подобное отражение натурально и живописно, но на полу оно изысканно и мелочно". Несмотря на приведенные замечания, критик "Московских ведомостей" все же находил картину Репина "исполненной многих несомненных достоинств".
    В книге воспоминаний "Далекое близкое" И. Е. Репин подробно описывает историю создания картины "Славянские композиторы" и причины возникновения ее замысла: "В конце шестидесятых и начале семидесятых годов в Москве происходило усиленное движение к славянам. Москва всегда поддерживалась великими традициями славянофильства. Зимою 1871-1872 годов, по заказу строителя "Славянского базара" А. А. Пороховщикова(6) я писал картину, представляющую группы славянских композиторов: русских, поляков и чехов. В. В. Стасов, с которым только что познакомился, очень близко к сердцу принял идею этой картины и совершенно платонически радовался ее разработке; он с большими жертвами для себя, где только мог, доставал мне необходимые портреты уже давно сошедших со сцены и умерших деятелей музыки и доставлял мне все необходимые знакомства с живыми еще музыкантами, состоявшими в моем списке, чтобы я мог написать их с натуры"(7).
    Для более полного изучения темы и ощущения музыкальной атмосферы Репин, любивший музыку, посещал Дворянское собрание, в зале которого постоянно устраивались концерты с участием лучших русских и иностранных музыкантов. Художник вспоминал: "В каком дивном свете заблистала передо мною вся вечерняя жизнь больших сборищ, больших театральных фойе! В зале Дворянского собрания я упивался эффектными освещениями живых групп публики и новыми образами, к утру пламенея уже от новых мотивов света и комбинаций фигур, и с нетерпением спешил в Академию художеств".
    В процессе работы над картиной возникали трудности. Строитель А. Пороховщиков неоднократно требовал от Репина скорейшего окончания картины. Это вынудило художника послать заказчику резкое письмо. "Сколько крови попортили Вы мне Вашими понуканиями!.. Работа из-под палки возможна ли художнику?... Клячу погоняют кнутом, но не рысака. Испортили хорошее настроение духа, пошло неудачно и начал портить. Для всякой картины, особенно с таким назначением, как Вами заказанная, важнее всего первое впечатление... Я ничего не смею предлагать Вам, но испортить свою репутацию неудачным подмалевком за 1500 рублей я не намерен. Я лучше уничтожу картину и возвращу Вам деньги", - пишет художник в письме от 26 февраля 1872 года(8).
    {mospagebreak heading=Страница 2}

    Непримиримость художника со всем тем, что мешало творческим замыслам, сочеталась у него с искренним восторгом и уважением к искусству, отношением к нему как к святыне. Значительное место среди вечных ценностей занимала музыка. Любовь И. Е. Репина к музыке была постоянной, отчасти она была связана с личностью его младшего брата Василия Ефимовича Репина, окончившего Петербургскую консерваторию(9). С другой стороны, только что завязавшаяся дружба с В. В. Стасовым, художественным и музыкальным критиком, способствовала углублению и развитию этого чувства. Ощущение музыки у Репина было органичным, естественным. Восприятие художником окружающего мира проходило через музыкальные образы. Это нашло отражение не только в портретах М. И. Глинки, М. П. Мусоргского, (мысль о написании его портрета относится к 1873 году), но и в других произведениях художника. За год до начала работы над образом М. И. Глинки Репин совершил поездку на Волгу(10). Волжские пейзажи художник сравнил с "Камаринской" М. И. Глинки.
    "Это запев "Камаринской" Глинки, - думалось мне. И действительно, характер берегов Волги на российском размахе ее протяжений дает образы для всех мотивов "Камаринской", с той же разработкой деталей в своей оркестровке. После бесконечно плавных и заунывных линий запева вдруг выскочит дерзкий уступ с какой-нибудь корявой растительностью, разобьет тягучесть неволи свободным скачком, и опять тягота без конца... В то время я любил музыку больше всех искусств, пробирался на хоры в концерты Дворянского собрания и потому и здесь к необозримым, широким видам применял музыкальные темы"(11). "Заунывными мотивами" представлялись художнику берега Волги, тянущиеся бесконечной линией до Углича, Ярославля и переходящие в красивые мелодии в Плесах, Чебоксарах, до Казани. "Волга... волновалась, дробилась, уходила в бесконечные дали под Симбирском и, наконец, в Жигулях разразилась таким могучим трепаком, такой забирающей "Камаринской", что мы сами невольно заплясали - глазами, руками, карандашами - и готовы были пуститься вприсядку"(12).
    Зримым воплощением мысли Репина и его музыкальных ассоциаций явились карандашные рисунки и пейзажные наброски, выполненные на Волге. "Нижний Новгород. Кремль" (1870). В беглой зарисовке запечатлены внимательные и точные наблюдения: высокий холм, (художник стоял у его подножия), башня кремля и часть городской стены, домишки, приютившиеся внизу. "Нижний Новгород. Вид из кремля на ярмарку" (1870) привлекает ширью и гладью реки, которая словно разлилась на необозримом пространстве, и только верхушки мачт и изгибы отмелей вдали нарушают огромную речную гладь. "Этот царственно поставленный над всем востоком России город совсем закружил наши головы. Как упоительны его необозримые дали! Мы захлебывались от восхищения ими..." - восклицал художник. Разнообразный и неповторимый характер волжских пейзажей претворён и в рисунке "Рыбинск" (1870): лодки и суденышки на реке, очертания куполов собора, косогор и дорога с намеченными фигурками беседующих странников, - все напоминает о неистощимых музыкальных фантазиях М. И. Глинки в период создания "Камаринской". Контрасты, возникающие между широкораспевными лирическими образами и быстрыми плясовыми песнями "Камаринской", были созвучны Репину.
    Художник, знакомый с творчеством композитора, позднее, работая над портретом М. И. Глинки, подробно изучал его личность и характер. При помощи В. В. Стасова он обратился к воспоминаниям современников музыканта. Стасов впервые лично узнал М. И. Глинку в январе 1849 года. По его воспоминаниям Глинка творил "Камаринскую" "с миллионом все новых и новых вариаций... он фантазировал все новые и новые - без конца; наше восхищение было в таких случаях беспредельно"(13).
    Как у М. И. Глинки для "Камаринской", у Репина исподволь созревал материал для большой капитальной картины, посвященной композитору. По-видимому, художник ознакомился и с воспоминаниями П. Дубровского о М. И. Глинке. "Он сидел за маленьким столом, посередине комнаты, перед своими птичками и что-то писал на большом листе бумаги... Это была "Камаринская""(14). Рассматривая рисунок к эскизу "М. И. Глинка", можно предположить, что первоначальный замысел Репина заключался в передаче изображения Глинки в момент создания "Камаринской". Но различные жизненные и творческие обстоятельства отвлекли художника - он должен был в короткий срок завершить огромное полотно "Славянские композиторы", затем последовало создание "Бурлаков на Волге" и пенсионерская поездка от Академии художеств за границу.
    В начале 1880-х годов И. Е. Репин вновь обращается к работе над любимым образом и приступает к созданию портрета-картины "М. И. Глинка за сочинением "Руслана и Людмилы"", которая была закончена в 1887 году. В переписке художника с П. М. Третьяковым можно проследить этапы развития замысла картины, характера и внешнего облика М. И. Глинки в начале 1840-х годов - времени создания "Руслана и Людмилы".
    В письме П. М. Третьякову художник четко выражает свою задачу - писать портреты "лиц дорогих нации, ее лучших сынов, принесших огромную пользу своей бескорыстной деятельностью, на пользу и процветание родной земли, веривших в ее лучшее будущее и боровшихся за идею"(15).
    {mospagebreak heading=Страница 3}

    В 1882 году Репин уезжает из Москвы. В Петербурге он осуществляет замыслы большинства своих произведений и создает живописные портреты людей, близких художнику своим внутренним складом, направленностью творчества, незаурядностью натуры. Портреты М. П. Мусоргского, П. А. Стрепетовой - лучшие образцы мастерства Репина-портретиста, достигшего своего расцвета в 1880-е годы. Страстная заинтересованность в постижении личности изображаемого, сопричастность высоким человеческим идеалам нашли свое отражение и в работе над образом М. И. Глинки.
    Сознательно определив ориентир, Репин выбирает эпоху творческого взлета М. И. Глинки, его духовной зрелости, кипения душевных сил. Для воплощения художественной идеи пришлось прибегнуть к сложному и трудоемкому виду живописи - портрету-реконструкции.
    При жизни М. И. Глинку рисовали М. И. Теребенев, К. П. Брюллов, Н. А. Степанов, Н. С. Волков, Н. А. Рамазанов, их рисунки с портретами Глинки собирал П. М. Третьяков. На всех перечисленных рисунках М. И. Глинка изображен с бакенбардами, идущими под подбородком. На фотографии С. Л. Левицкого, сделанной с дагерротипа 1856 года, М. И. Глинка - с бородой и усами. Вероятно, эту фотографию использовал Репин для рисунка к эскизу "М. И. Глинка" (1872) - первоначальному варианту портрета-картины. Теперь же, в 1883 году, художника волнует внешность М. И. Глинки более раннего времени, и он обращается за сведениями к Третьякову. "Глинку и при жизни знали люди, только близкие ему, сравнительно небольшой кружок; публика с пятидесятых годов и до настоящего времени, знай его по портрету, рисованному кем-то для гравюры с бородой, но это совершенно неверно, - пишет П. М. Третьяков Репину, - Глинка - Николаевского времени, а тогда борода никому не полагалась; с бородой он мог появиться по возвращении из-за границы только при Александре II, да и то как больной человек. (Портрет Волкова (после "Жизни за царя", "Руслана", "Камаринской") в рисунке Степанова, в карикатурах того же Степанова и Брюллова - везде без бороды)"(16). Репин несколько дней спустя пишет Третьякову: "...относительно портрета Глинки; когда-то, помните, говорили об этом, но после бросили и забыли, и я даже не возвращался к этой мысли. Сделать живой портрет, без натуры едва ли возможно; казенный никому, особенно Вам, и даром не нужен, остается одно - делать картину; это задача нелегкая, и ее нельзя решать вдруг; надо подумать, почитать о нем, порасспросить людей знавших, и тогда, если это составится, то попробовать - выйдет что-нибудь - хорошо, не выйдет - бросить. Возьму его записки и стану опять читать, и расспрашивать, и советоваться; авось либо что-нибудь вдохновит. Его все-таки придется изобразить с бакенбардами, а это почти борода"(17).
    Работа над портретом-картиной проходила со сложностями. Год спустя, в 1884 году, Репин жалуется своему другу и помощнику в "реконструкции" образа Глинки В. В. Стасову: "...благодарю Вас за хлопоты по портрету Глинки. Вы неутомимы и все успеваете, но какая досада - я должен признаться, что, должно быть, брошу совсем эту затею, - не дается. Я всё смарал с холста - ничего не выходит. Это все не то... какой я неспособный"(18).
    Год спустя после завершения портрета-картины и ее приобретения П. М. Третьяковым (за 3000 р.) между ними продолжается переписка по поводу доработки портрета М. И. Глинки. На просьбу художника выслать ему в Петербург картину для дописывания Третьяков пишет Репину: "Ужасно опасаюсь, как бы Вы, желая лучшего, не сделали хуже; ведь художники часто портят свои вещи. Хорошо бы снять фотографию с головы, а то и лучше сделаете, а мне будет хуже казаться и без сравнения нет доказательств - кто прав!"(19). В ответ художник сообщает: "Пожалуйста, не беспокойтесь, хуже не будет", и позднее: "Глинка у меня уже готов" и дает подробные рекомендации П. М. Третьякову по поводу покрытия картины лаком.
    Портрет-картина "М. И. Глинка за сочинением "Руслана и Людмилы"" была завершена в переломный период творчества И. Е. Репина. Поиски новых форм, новых средств художественной выразительности пришли на смену мягкой живописности и тонкой нюансировке светотени. Тенденция к монументальности, крупномасштабности произведения проявилась и в большом размере картины, и в крупных пропорциях, и в роли линии и силуэта. В этот период в портретах Репина впервые появляется взгляд, суждение со стороны; это качество со всей очевидностью проступает и в "М. И. Глинке за сочинением "Руслана"". Репин отказывается от цветового многозвучия: в картине лишь несколько локальных цветов. Внимание уделено выразительности силуэта полулежащей на диване фигуры композитора. Потребностью отыскать характерное, выделить главное вызван отказ художника от второстепенных, может быть, жизненно достоверных деталей. Декоративное понимание цвета - в желтом тоне халата, обивке дивана. Лаконично и обобщенно решены объемы лица и головы. Барственно-красивый образ Глинки в картине не вызвал безоговорочного признания и не был отнесен специалистами к вершинам творчества И. Е. Репина.
    По завершении портрета-картины, по-видимому, художник испытывал чувство, подобное тому, о котором писал М. И. Глинка в одном из своих писем: "...можно ли точно написать все то, что чувствуешь! - Это невозможно! Самые величайшие писатели, проведя всю жизнь в чрезвычайных трудах, не могут сказать, что они довольны своими творениями - и мне ли за ними гнаться!.."(20).
    {mospagebreak heading=Страница 4}

    Действительно, задача, которую поставил перед собой Репин при написании картины была очень сложной и вряд ли выполнимой. О душевном состоянии композитора в период написания "Руслана" он мог судить по письмам М. И. Глинки в те годы: " В действительной жизни в моем отечестве я встречал одни горести и разочарования - большая часть моих приятелей оказались опаснейшими врагами. Не говорю о печальной женитьбе, но и с Малороссией у меня ссора через мать..."(21). При этом М. И. Глинка осознавал свое значение и место, занимаемое им в русской музыке: "...я первый русский композитор, который познакомил парижскую публику со своим именем и своими произведениями, написанными в России и для России"(22). Репин понимал это значение и искал адекватное выражение своему замыслу в портрете-"реконструкции".
    Художник был так увлечен образом великого композитора, что и в поздние годы своей жизни ссылался на высказывания Глинки, цитируя его в письмах к своим адресатам (например: "Дал волю неудержимой фантазии (как говорил Глинка)" (письмо Репина к коллекционеру Н. Д. Ермакову. 25 января 1910, Куоккала.). Через два года после завершения портрета-картины он вновь мысленно обращался к его личности. В 1889 году Репин присутствовал на концерте в Париже в Трокадеро. Исполняли "Камаринскую" Глинки, дирижировал Глазунов. "Глинка ("Камаринская") вышел так великолепно, что просто насквозь пробирало, - пишет Репин в письме к Стасову. - Как он разнообразен, богат - и формами, и чувством, и всегда русский - так и развернет перед вами всю страну, со всеми горями и радостями, и как красиво!!!". (Письмо Репина к Стасову. 17 июня 1889 года, Париж). О непреходящем восхищении и преклонении Репина свидетельствует и письмо к Леониду Андрееву: "Да. Вот он, цельная натура, как Рафаэль, как Глинка, они не бились над своими цельными созданиями, у них лилось. - А кого из музыкантов, чьи произведения любил Глинка? - спросил я однажды у его образованной ученицы Ермоленковой. - О, Глинка любил только себя, - ответила она". (Письмо Репина к Л. Н. Андрееву. 28 января 1917 года, Куоккала).
    Индивидуальность М. И. Глинки, сложившаяся в наибольшей близости к эстетике А. С. Пушкина, и его взгляд на искусство во многом были близки И. Е. Репину. Для художника, как и для композитора, творчество великого русского поэта было высоким мерилом в понимании художественных задач. Имена Пушкина и Глинки И. Е. Репин ставит рядом, не разделяя их по значимости для отечественной культуры. Спустя несколько лет после написания портрета-картины Репин ратует за красоту и гармонию формы и в качестве примера художественного совершенства выдвигает творчество Пушкина и Глинки, античную скульптуру и шедевры художников Возрождения. "Гении - завершители своих эпох, - пишет Репин, - всем известны по своей мировой славе - их немного" и далее перечисляет имена: "Рафаэль, Бетховен, Пушкин, Глинка, Лев Толстой".
    Изучение народной русской музыки, которое привело М. И. Глинку к сочинению "Руслана", его служение на поприще народной русской музыки как нельзя более соответствовали взглядам И. Е. Репина, а также его идейных и художественных единомышленников - В. В. Стасова, И. Н. Крамского, П. М. Третьякова, мечтавших о развитии народного национального искусства.
    Примечание.
    1.Репин И. Е. Избранные письма: В 2-х т. - Т. 1, - М., 1969. - С. 40. (Письмо В. В.
    Стасову от 3 июня 1872).
    2.Там же. - С. 51, 52. (Письмо В. В. Стасову от 1 января 1873).
    3.Немировская М. А. Портреты И. Е. Репина. Графика. - М.,1974.
    4.Репин И. Е. Далекое близкое. - М., 1964. - С. 468, 469.
    5.Там же. - С. 469.
    Вильгельм Каульбах - немецкий исторический живописец (1805-1874).
    6.Александр Александрович Пороховщиков - строитель "Славянского базара", делец и прожектер, ("Хлестаков", по определению И. С. Тургенева) принадлежал к славянофильскому лагерю.
    7.Репин И. Е. Далекое близкое. - М., 1964. - С. 213.
    8.Репин И. Е.Стасов В. В. Переписка: В 2-х т. - Т. 1.-М.-Л., 1948.-С. 156.
    9.В. Е. Репин - младший брат художника, окончил Петербургскую консерваторию и с 1876 года служил в оркестре Мариинского театра (фагот).
    10.Летом 1870 года И. Е. Репин совершил поездку по Волге совместно с художниками Е. Макаровым и Ф. Васильевым. Созданные Репиным наброски и эскизы легли в основу работы над картиной "Бурлаки на Волге" (1871 - 1873).
    11.Репин И. Е. Далекое близкое. - М.,1964. -С. 238.
    12.Репин И. Е. Избранные письма: В 2-х т. - Т. 2. - М., 1969. - С. 91. (Письмо П. В. Алабину от 26 января 1895. Петербург). П. В. Алабин - основатель Саратовского публичного музея.
    13. В. В. Стасов. Письмо к Н. Ф. Финдейзену от 20 марта 1893 года. "Ежегодник императорских театров", 1912. - выпуск II. - С. 11.
    14.Ливанова Т., Вл. Протопопов. Глинка. Творческий путь: В 2-х т. - Т. 2. - М., 1955. - С. 54.
    15.Репин И. Е. Письма. Переписка с П. М. Третьяковым. - М.-Л., 1946. - С. 48. (Письмо И. Е. Репина П. М. Третьякову от 8 апреля 1881 года).
    16.Репин И. Е. Письма. Переписка с П. М. Третьяковым. - М.- Л., 1946. - С. 81. (Письмо П. М. Третьякова И. Е. Репину от 4 декабря 1883 года).
    17.Репин И. Е. Избранные письма: В 2-х т. - Т. 1. - М., 1969. "- С. 293. (Письмо Репина Третьякову от 11 декабря 1883. СПб. ("Записки" М. И. Глинки изданы в 1871 году под редакцией В. В. Никольского).
    18.Репин И. Е. Избранные письма: В 2-х т. - Т. 1. - М., 1969. - С. 299. (Письмо Репина Стасову от 14 ноября 1884. СПб).
    19.Репин И. Е. Письма. Переписка с П. М. Третьяковым. - М. - Л., 1946. - С. 135. (Письмо Третьякова Репину от 13 августа 1888. Москва).
    20.Письмо М. И. Глинки к родным. Петербург, 2 мая 1822. Цит. По кн.: Беседы с Михаилом Глинкой (фотоальбом). - Смоленск, 2003. - С. 7.
    21.Письмо В. ф. Ширкову. - Петербург, 20 декабря 1841. - Там же. - С. 41.
    22.Письмо Е. А. Глинке. - Париж, 31 марта (12 апреля) 1845. - Там же. - С. 59.

    О. В. Рожнова,
    заведующая отделом изобразительных материалов Государственного центрального музея музыкальной культуры им. М. И. Глинки

    Михаил Иванович (20.05.1804, с. Новоспасское Ельнинского у. Смоленской губ. - 3.02.1857, Берлин), рус. композитор, основоположник рус. классической музыки. Произведения Г. определили общенациональное и мировое значение рус. муз. культуры. Композитор обобщил традиции народной песенности (старинной крестьянской песни и городского фольклора), древнерус. церковнопевч. искусства, достижения рус. композиторского искусства XVIII - нач. XIX в.

    Первые яркие муз. впечатления Г. связаны с колокольным звоном, к-рому он старался подражать в бытовых условиях («на медных тазах»), и с народной песней. Г. любил слушать концерты крепостного оркестра, участвовал в них. Начальное домашнее муз. образование Г. продолжил во время учебы в Благородном пансионе (1818-1822), занимаясь с Дж. Фильдом, Ш. Майером. В 20-х гг. Г. пользовался известностью у любителей музыки как певец и пианист, автор романсов. Посещая Италию (1830-1833), Берлин (1833-1834, 1856-1857), Париж (1844-1845, 1852-1854), Испанию (1845-1847), Варшаву (1848, 1849-1851), он знакомился с муз. жизнью крупнейших европ. центров, овладевал опытом мировой муз. культуры.

    В зрелый период творчества Г. создал 2 крупнейшие оперы: «отечественную героико-трагическую» «Жизнь за царя» (1836) и сказочно-эпическую «Руслан и Людмила» (1842), в к-рой соединились фривольно-иронический характер поэзии Пушкина и откровенно чувственная окраска музыки Г. Идею создания «русской оперы» на сюжет об Иване Сусанине, отвечавшую размышлениям Г. о национальной музыке, композитору предложил В. А. Жуковский (его поэтический текст «Ах, не мне бедному, ветру буйному» использован в трио с хором из 1-й картины Эпилога). По свидетельству кн. В. Ф. Одоевского, первоначально она была задумана как сценическая оратория «Иван Сусанин» (возможно, под впечатлением «Думы» К. Ф. Рылеева с той же сюжетной основой - Стасов В. В. Новые мат-лы для биографии М. И. Глинки: Два письма кн. В. Ф. Одоевского // Ежег. имп. театров. 1892-1893. С. 472-473). Значительная часть либретто, написанного бароном Е. Ф. Розеном (фрагменты текста принадлежат Н. В. Кукольнику, В. А. Соллогубу), приспосабливалась к уже созданной Г. музыке. Как в 1-й (поставлена в 1836), так и во 2-й (поставлена в 1837) редакции опера «Жизнь за царя» сохранила жанровые признаки оратории, проявившиеся прежде всего в значимости конструктивной и смысловой функции хора (хоровое обрамление оперы в виде Интродукции и Эпилога, хоры крестьян, хоры поляков во 2-м, «польском», действии и в сцене в лесу из 4-го действия). Хор (народ) и герои одновременно представляют как историческую, так и идеальную мистическую реальность. Мистериальный характер оперы воплощается в представлении об идеальном отечестве («Высок и свят наш царский дом и крепость Божия кругом! Под нею сила Руси цела, а на стене в одежде белой стоят крылатые вожди» - 3-е действие, сцена в избе Сусанина с поляками) и о семье как о его точном отражении, о богоданном государе и царе - народном избраннике («Сам Господь его нам в цари пожаловал, Сам Господь царя отстоит от врагов. Силами небесными. Отстоит» - 4-е действие, сцена у ворот мон-ря) и в почти агиографических образах Вани, отрока-сироты и вестника-ангела («Голос мой, что колокол, прозвучит, услышат все, даже мертвые» - Там же), защитившего законного царя, и народного героя, крестьянина Ивана Сусанина, принесшего себя в жертву царю и отечеству («Господь, меня Ты подкрепи, в мой горький час, в мой страшный час, в мой смертный час», «Во правде дух держать, и крест свой взять» - 4-е действие, сцена в лесу). Оригинальность, новизна, высокий профессионализм оперы и ее значимость для рус. культуры были оценены в шуточной стихотворной форме Жуковским, кн. П. А. Вяземским, А. С. Пушкиным, гр. М. Ю. Виельгорским (к-рый вместе с кн. В. Ф. Одоевским положил этот текст на музыку в форме канона), а также со всей серьезностью франц. критиком А. Мериме (письма из Москвы от 1840, опубл. в марте 1844 в «Revue de Paris»): «Это более чем опера, это национальная эпопея, это музыкальная драма, возведенная на благородную высоту своего первоначального назначения, когда она была еще не легкомысленной забавой, а обрядом патриотическим и религиозным». В музыке оперы органично соединились национальные хоровые традиции (церковного, в т. ч. раннего партесного, и крестьянского многоголосия), высокий стиль западноевроп. хорового письма (Г. Ф. Гендель, Л. ван Бетховен), знание сольной вокальной техники (претворение на рус. почве культуры бельканто), мастерство оркестрового письма.

    Высокий профессиональный уровень отличает и произведения Г. др. жанров: романсы, в к-рых Г. добился полной гармонии музыки и поэтического текста и впервые достиг уровня поэзии Пушкина («Я помню чудное мгновенье», вокальный цикл «Прощание с Петербургом»), «Вальс-фантазия» (написан для фортепиано в 1839, оркестровка ред. 1856), музыка к трагедии Н. В. Кукольника «Князь Холмский» (1840).

    Под впечатлением путешествия в Испанию возникли оркестровые увертюры Г. «Арагонская хота» (1845) и «Ночь в Мадриде» (1848, 2-я ред. 1851), отличающиеся филигранностью, прозрачностью и точностью оркестрового письма и положившие начало жанровому симфонизму, впосл. развитому композиторами «Могучей кучки». В «русском скерцо» для оркестра «Камаринская» (Варшава, 1848) Г. раскрыл особенности национального муз. мышления, синтезировал богатство народной музыки и высокий профессионализм. Его сочинениям свойственны аристократически безупречный вкус, отточенность форм, артистизм.

    В 1837-1839 гг. Г. служил капельмейстером Придворной певческой капеллы и занимался муз. образованием певчих. С апр. по сент. 1838 г. находился в Малороссии, подбирая певчих для капеллы. В 1837 г., желая «испытать силы свои в церковной музыке» (Записки. С. 280), Г. написал «Херувимскую песнь» на 6 голосов в стиле рус. хорового концерта кон. XVIII - нач. XIX в. (фрагменты черновых автографов хранятся в ОР ГПБ. Ф. 190. № 11. Л. 42-43; № 67. Л. 1 об.). В этом же стиле была начата, но не завершена хоровая фуга (возможно, ею является фуга «Хваля, призову Господа», автограф в ОР ГПБ. Ф. 190. № 11. Л. 34-39 об.). Сложившиеся в XVIII - нач. XIX в. традиции церковного пения, по-видимому, не удовлетворяли Г.

    В формировании представлений композитора об отечественной духовной музыке немалую роль могли сыграть поездки в Малороссию, знакомство с лучшими церковными хорами, регентами, певчими. Именно в это время Г. «впервые серьезно задумался о судьбах православного богослужебного пения вообще и о путях его реформы» (Тышко, Мамаев . С. 41). Весной 1838 г. изучал круг церковного пения. В 40-х гг. в беседах с В. Ф. Одоевским , В. В. Стасовым Г. нередко обсуждал вопросы ладовой организации древнерус. напевов, отмечая ее сходство с церковными ладами западноевроп. средневек. музыки, а также и национальную специфику. Причиной серьезных размышлений Г. о рус. духовной музыке стало общение в 1855 г. со свт. Игнатием (Брянчаниновым) , в то время настоятелем Троице-Сергиевой пуст. под С.-Петербургом. Свои «соображения насчет отечественной церковной музыки» Г. намеревался высказать еп. Игнатию при встрече, и они остались незафиксированными (Письма. Т. 2Б. С. 95). Отголоски бесед с Г., возможно, содержатся в ст. свт. Игнатия «Христианский пастырь и христианин-художник», посвященной вопросу церковности муз. творчества (БТ. 1996. Сб. 32. С. 278-281).

    Для монахов Троице-Сергиевой пуст. весной 1856 г. Г. написал «Ектении» для альта, 2 теноров и баса и «Да исправится молитва моя» греческого распева для 2 теноров и баса, к-рые, по словам Г., «произвели некоторый успех» (Письма. Т. 2Б. С. 142-143). Первое песнопение, опубликованное изд-вом Юргенсона в 1878 г. под названием «Ектения первая», вероятно, является великой ектенией для литургии. Эти песнопения отличает опора на диатонику, ладовая переменность, плагальность, вариационность, свойственные рус. музыке. В «Да исправится молитва моя» Г. открывает новые пути мелодико-гармонической обработки, в частности, обращается к трехголосию, поскольку ясность, прозрачность фактуры была для Г. одним из критериев красоты звучания. В «Заметках об инструментовке» он писал о предпочтении гармонии «сколько можно реже четырехголосной - всегда несколько тяжелой, запутанной» (Т. 1. С. 183). Переложение Г. качественно отличается от переложений его современников А. Ф. Львова , Н. М. Потулова . Свящ. Михаил Лисицын в 1902 г. писал, что «Да исправится молитва моя» является «откровением, из которого черпала и черпает вся масса перелагателей до сих пор» (Лисицын М. А . Современная и новейшая церк. музыка // Музыка и пение. 1902. № 2. С. 2).

    В 1856 г. Г. изучал теорию церковных тонов и строгий стиль письма западноевроп. средневековья и Ренессанса в Берлине у теоретика З. В. Дена. «Всемогущий может сподобить меня произвести церковную русскую музыку» - такова основная мысль писем Г. из Берлина в 1856 г. (Письма. Т. 2Б. С. 153). Г. оставил работу над симфонией «Тарас Бульба», поиск рус. национального стиля всецело перешел в область богослужебного пения. С целью создания «Литургии Иоанна Златоуста на 3 и 2 голоса не для хора, а для причетников» (Письмо В. П. Энгельгардту от 11 июля (29 июня) 1856 - Т. 2Б. С. 142-143) Г. привез в Берлин собрание старинных напевов. В стиле буд. сочинения должны были соединиться принципы церковного и народного муз. творчества в условиях «опрятного» (грамотного, логичного) письма. Однако оставался открытым важнейший вопрос о соотношении полифонической техники строгого письма, в т. ч. канонов, с национальным колоритомбуд. сочинения.

    В берлинских черновиках Г. сохранились 4 варианта «Христос Воскресе», в одноголосном и 3-голосном изложениях (Учебные работы. С. 112). Один из многоголосных вариантов сопровождает надпись: «Как он поется обыкновенно дьячками и народом». К 2 другим можно отнести слова композитора: «Как я хотел сделать для дьячков и народа». Отличия гармонизации Г. от «дьячковско-народной» состоят в том, что не везде выдержана терцовая втора, более широко развернута мелодия баса, гармонический минор заменен натуральным, нет параллелизмов всех голосов.

    Г. не успел осуществить свои замыслы, но им была заложена основа для последующего развития духовной музыки в творчестве П. И. Чайковского , С. И. Танеева , Н. А. Римского-Корсакова , А. Д. Кастальского и др. композиторов кон. XIX - нач. XX в.

    По настоянию сестры Г., Л. И. Шестаковой, композитор был перезахоронен в Александро-Невской лавре в С.-Петербурге, однако памятник ему на кладбище в Тегеле сохранился до наст. времени.

    Соч.: Записки. Л., 1930. М., 2004; Заметки об инструментовке // ПСС: Лит. произв. и переписка. М., 1973. Т. 1; Письма // Там же. М., 1975. Т. 2А; 1973. Т. 2Б; Учебные работы: Упражнения в церк. ладах // Собр. соч.: В 18 т. М., 1969. Т. 17.

    Лит.: Одоевский В . Ф . К вопросу о древнерус. песнопении // День. 1864. № 17. С. 6-9; Компанейский Н . И . Влияние соч. Глинки на церк. музыку // РМГ. 1904. № 19/20. Стб. 494-503; Канн-Новикова Е . И . М. И. Глинка: Новые мат-лы и док-ты. М., 1950. Вып. 1; Стасов В . В . М. И. Глинка. М., 1953; Глинка в восп. современников / Под общ. ред. А. А. Орловой. М., 1955; Левашев Е . М . Традиц. жанры правосл. певч. искусства в творчестве рус. композиторов от Глинки до Рахманинова: 1825-1917: Нотогр. справ. М., 1994. С. 6-8, 31; Плотникова Н . Ю . Опыты и замыслы М. И. Глинки в рус. духовной музыке // Дни слав. письменности и культуры: Мат-лы Всерос. науч. конф. Владивосток, 1998. С. 142-149; Тышко С . В ., Мамаев С . Г . Странствия Глинки: Коммент. к «Запискам». К., 2000. Ч. 1: Украина; Деверилина Н . В ., Королева Г . К . «Я открою вам сердце мое». Смоленск, 2001; Глинка Е . А . Письма. М., 2002; Плотникова Н . Ю . Войти во двор Христов // Культурно-просветительная работа («Встреча»). 2004. № 5. С. 15-17.

    Н. Ю. Плотникова, И. Е. Лозовая